Когда я предложил Туомо Райкинену, одному из ученых НАСЛЕДИЯ, назвать людей с геном, который они обнаружили «аэробной бомбой с часовым механизмом», он засмеялся и предположил, что тогда лучше было бы их назвать «бомбы, которые надо научить взрываться». Эта идея раскрывает понятие врожденного таланта как нечто, что появляется задолго до начала тренировок. С другой стороны, Журнал прикладной физиологии (Journal of Applied Physiology) отметил следующее: «К сожалению, для многих испытуемых с низким результатным уровнем реагирования предопределенный генетический «бульон» просто не ставит перед человеком цель быть спортсменом». Однако и для таких людей существует их «звездный» час. Конечная цель проекта НАСЛЕДИЕ была в соответствии с первоначальным обещанием двигаться к персонализированной медицине. Если врачи знают, как пациент реагирует на тренировки, то они могут определить, может ли это принести пользу его здоровью: например, снизится ли повышенное артериальное давление, или уменьшатся ли сердечно-сосудистые осложнения, или нуждается ли тот или иной в медикаментозном лечении. К счастью, все испытуемые НАСЛЕДИЯ получили пользу для здоровья от физических упражнений. Даже у тех, у кого не улучшилась аэробная способность, улучшился какой-то другой параметр здоровья, такой как кровяное давление, уровень холестерина или чувствительности к инсулину. (Однако с чувствительностью к инсулину стоит быть предельно осторожными. Исследования показали, что малая группа людей во время физических упражнений вместо того, чтобы отдалиться от порога диабета, наоборот, приблизилась к нему.)
У каждого человека свои гены, которые по-разному влияют на множество физических способностей. Ученые пытаются добиться конкретики, определяя гены, отвечающие за конкретные физические способности. На данный момент были обнаружены гены, которые отвечают за снижение артериального давления и частоты сердечных сокращений. Так, вариации гена CREB1 влияют на стимуляцию сердца. А с учетом того, что ученые его обнаружили, можно предсказать величину падения частоты сердечных сокращений.
Второстепенной целью проекта НАСЛЕДИЕ было выявить генетические причины отличий таких людей, как Даг Бойл, от таких, как Джим Райан. Не то чтобы Бойл был неспособным спортсменом, ведь он был третьим в команде Вичита с показателем 4:39 за милю. Но отставание от Райана (с его результатом 4:06) на том же этапе физического развития было очевидно.
С того момента, как два запуганных мальчика Райан и Бойл объединились, чтобы пробежать пугающие 8 км, прошло немного времени, и между уровнем их профессиональной подготовки были моря и океаны. Райан попал в олимпийскую сборную и стал лучшим в мире бегуном. Одурманенный успехом, он со смехом вспоминал то время, когда он мечтал стать Суперменом и делал коктейли из шипучки, которая дает суперсилы. Поддерживаемый вниманием и заботой тренера, Райан тренировался очень усердно, он бегал по 160 км в неделю, более того, он тренировал свое тело бегом с интервалами. И его тренировки были настолько интенсивными, что для большинства бегунов они бы закончились очень плачевно. Несомненно, целеустремленность Райана привела его к победе. Но что кроется за этой целеустремленностью? Скорее всего, способность организма реагировать на обучение, т. е. обучаемость.
Но в рамках семейного проекта НАСЛЕДИЕ просто необходимо заглянуть в историю семьи Райана. Когда его спросили, был ли еще кто-нибудь в его семье, кто бы занимался спортом, например, младшая сестра, он ответил: «Хороший вопрос. Но на самом деле я единственный человек в моей семье, который занимался спортом. А моя младшая сестра никогда не занималась спортом, мне кажется, она вообще никогда не бегала».
Подобные истории в Америке не редкость. По всей стране многие братья и сестры теряют свою генетическую схожесть, как только один из них начинает заниматься спортом. Хотя, конечно, такие резкие различия, как в случае Райана, встречаются редко. И когда мы не можем найти биологического обоснования этих историй, мы начинаем искать другие случаи, которые могли бы все это объяснить.
В спортзале на 168-й улице Манхэттена царила своя особенная атмосфера. Наступил январь 2002 года, и в Колумбийском университете начался сезон спортивного бега в помещении. И я даже не думал его пропускать. Ночью, после забега, ноющая боль в груди не давала мне покоя. Если уж на то пошло, то вместо тренировок можно было бы с тем же успехом просто подышать железными опилками! Но в этом сезоне у меня был хороший старт. И я с нетерпением ждал начала тренировок с моим партнером по бегу Скоттом.
Минуту назад мы вместе разогревались перед тренировкой, и вот он куда-то пропал. Когда Скотт появился уже перед самим забегом, он сказал, что собирается пробежать только первые 600 метров, а потом удалиться с трека. Это было очень странное решение, но я его понял.
Два года назад, когда я еще только был студентом-второкурсником, а он был учеником старшей школы, я привел Скотта в команду. Я знал, что он был очень перспективным, да и тренеры очень хорошо о нем отзывались. Скотт тогда, как и я, специализировался на беге на дистанцию в полмили, или 800 м. Я тогда только стал членом атлетической команды колледжа и был не в восторге от того, что парень, который на два года моложе меня, самый одаренный в нашей команде. Он уже тогда бегал на добрых пять секунд быстрее меня.
В 1997 году, когда я впервые победил в школьном забеге, Скотт установил новый возрастной рекорд среди 14–15-летних бегунов на дистанции 400 м в своем родном графстве в Канаде. Он был не только талантливым, но и конкурентоспособным, умным и опытным. Как и другие перспективные бегуны Канады, он вступил в клуб команды бегунов, которые получали более профессиональное образование, чем большинство учеников средних школ в США. Но, как оказалось, Скотт был не так уж прост. Его мать в 1969 году, еще даже не достигнув совершеннолетия, стала чемпионом по забегу на 100 м. И мать и отец Скотта в свое время удостоились награды «Самый ценный игрок» (MVP) Виндзорского университета в 1973–1974 гг.
Так откуда же тогда могло возникнуть желание сойти с трека на дистанции 600 метров? Я знал, что на протяжении всего сезона Скотта постоянно одолевали какие-то внутренние сомнения. В этом сезоне он не улучшил свой результат, и тогда в его голове сработал запасной спасительный план – выбыть во время забега. Если вы выбываете на 600 м, никто не может сказать, что вы проиграли. Но никто и не скажет, что у вас есть талант, за который другие готовы убить и который вы растрачиваете даром, если вы добежите все-таки трек до конца, но не придете первым.
Я тем временем улучшал свои результаты относительно быстро. Я довольно поздно начал заниматься спортом в школе, сначала пробуя себя в футболе, затем в баскетболе и, в конце концов, в бейсболе. Так что из всех своих сокурсников у меня было меньше всего опыта. Но, оглядываясь назад, мне хочется верить, что я был как один из той группы проекта НАСЛЕДИЕ, у которых есть потенциал (на генном уровне), но нет подготовки.
Когда я впервые начал заниматься бегом в средней школе, у меня были определенные проблемы с бегом на длинные дистанции. Так что я был вынужден отправиться к пульмонологу, который обнаружил, что мой организм обогащается кислородом только на 60 %. Доктор даже опасался, что, несмотря на мой молодой возраст, мои симптомы могут являться признаком эмфиземы легких на ранних стадиях развития. Так что тогда, когда я думал, что я был просто в плохой форме, – я действительно был в плохой «форме».
