— Что касается профессиональной охраны… Я узнал, Куин, что в учебном классе ты являешься одним из лучших бойцов, наравне с Джоном. Ты неплохо владеешь навыками рукопашного боя, отлично стреляешь и, — голос короля стал насмешливым, — мы все отлично знаем о том, насколько ты хорошо владеешь ножом.
Куин ощутил странную дрожь во всем теле, перед ним как будто рассеялся туман и он увидел неизвестную ранее тропу среди диких зарослей. Он схватил Джона за руку, чтобы не упасть, хотя этот порыв моментально прикрепил ко лбу ярлык «Привет, меня зовут Тряпка».
— Но есть одно но, — сказал король. — Предполагается, что аструкс нотрам жертвует своей собственной жизнью ради того, кого защищает. Если ситуация того требует, хранитель принимает на себя смертельный удар. Да, и так всю оставшуюся жизнь, если, конечно, я не отменю это назначение. Я единственный, кто может выписать уведомление об увольнении, усекли?
Слова сами собой вылетали изо рта Куина:
— Конечно. Абсолютно.
Роф улыбнулся и протянул руку к коробке, которую держала Бэт. Он достал толстую пачку бумаги, на последней странице которой стояла золотая печать с красными и черными атласными лентами.
— Вот же блин, вы посмотрите-ка на это.
Он небрежно бросил официальный с виду документ на противоположный край стола.
Куин и Джон одновременно склонились над бумагой. Написанный на Древнем языке, документ гласил что…
— Срань… господня, — выдохнул Куин, затем резко поднял глаза на Бэт. — Прошу прощения, я не собирался так грязно выругаться.
Она улыбнулась и поцеловала макушку своего хеллрена.
— Все нормально. Я слышала выражения и похуже.
— Обратите внимание на дату, — сказал Роф.
Бумага была подписана задним числом… два месяца назад. В соответствии с этим документом, Куин, сын Лостронга, назначался аструкс нотрам Джона Мэтью, сына Дариуса, сына Марклона, с конца июня.
— У меня реально жуткий беспорядок с документооборотом, — протянул Роф. — Я просто забыл сказать об это вам обоим. Моя ошибка. Теперь, конечно же, это означает, что ты, Джон, несешь ответственность за возмещение ущерба, поскольку охраняемый объект обязан регулировать все денежные вопросы, связанные с его защитой.
Джон немедленно зажестикулировал: «Я заплачу…»
— Нет, подождите, — перебил его Куин. — У него нет таких денег…
— Состояние твоего приятеля на данный момент составляет около сорока миллионов долларов, так что он может запросто решить эту проблему.
Куин посмотрел на Джона.
— Что? В таком случае, зачем, черт возьми, ты работаешь за гроши в офисе?
«Кому я должен выписать чек?» спросил знаками Джон, не обращая на него внимания.
— Родителям Лэша. Бэт, как финансовый директор Братства, объяснит тебе с какого счета пойдет оплата, верно, лиллан? — Роф сжал руку королевы в своей ладони и улыбнулся ей. Когда он снова посмотрел на Куина и Джона, любящее выражение исчезло с его лица. — Куин переезжает в особняк немедленно, его жалование с этого момента составляет семьдесят пять тысяч в год, и ты будешь выплачивать ему эту сумму. И еще, Куин, ты полностью исключен из учебной программы, но это не значит, что Братья и я будем… о, ну, не знаю, нянчится с тобой, чтобы поддерживать твои навыки на высоте. В конце концов, о своих мы заботимся самостоятельно. А ты теперь один из нас.
Куин сделал глубокий вдох. Затем еще один. И еще…
— Мне нужно… Мне нужно сесть.
Чувствуя себя абсолютно невесомым, он опустился на один из голубых диванов. Все уставились на него так, словно хотели предложить кислородную маску или носовой платок, а он положил руку на то место, которое недавно прооперировали, в надежде, что чувствует слабость из-за травмы, а не из-за переполнявших его эмоций.
Проблема заключалась в том, что… он никак не мог вдохнуть в свои легкие даже глоток воздуха. Куин не был уверен, проходит ли он через рот, но, что бы ни происходило, головокружение не исчезало, как и жжение глубоко в груди.
Забавно, что к нему подошел и присел перед ним не Джон и не королева. Это был Роф. Король внезапно появился перед его размытым зрением, эти очки и жесткое лицо абсолютно не сочетались с его мягким голосом.
— Опусти голову между коленей, сынок. — Рука короля легла на плечо Куина и мягко толкнула его вниз. — Давай. Прямо сейчас.
Куин сделал, как ему было велено, и его начало трясти так сильно, что если бы не огромная ладонь Рофа, которая поддерживала его, он упал бы на пол.
Он не заплачет. И Куин не проронил ни слезинки, он только ловил ртом воздух, сотрясаясь всем телом и покрываясь холодным потом.
Тихо, так, чтобы его услышал только Роф, он прошептал:
— Я думал… я совсем один.
— Нет, — так же тихо ответил Роф. — Как я уже сказал, ты один из нас, понял меня?
Куин поднял на него глаза.
— Но я никто.
— Все чертов бред. — Король медленно покачал головой. — Ты спас честь Джона. Так что, как я уже сказал, ты часть нашей семьи, сынок.
Куин перевел взгляд на стоявших рядом Бэт и Джона. Сквозь непролитые слезы он увидел неопровержимую схожесть: оба темноволосые и синеглазые.
Семья…
Куин выпрямил спину, встал на ноги во весь рост. Поправив рубашку, а затем волосы, он привел себя в порядок, а затем приблизился к Джону.
Распрямляя широкие плечи, он протянул руку своему другу.
— Я отдам за тебя свою жизнь. С бумагой или без нее, не имеет значения.
Как только прозвучали эти слова, он понял, что это была самая серьезная вещь, которую он произнес, будучи взрослым мужчиной, его первая клятва. И он не мог придумать лучшего человека, кому бы мог ее предложить, за исключением, может быть, Блэя.
Джон посмотрел вниз, потом обхватил ладонь, которую ему предложили, крепко, сильно. Они не обнялись, они не сказали друг другу ни слова.
«И я за тебя, произнес Джон одними губами, когда их глаза встретились. И я… за тебя».
* * *
— Ты можешь спросить меня о Фьюри, если хочешь. Когда закончишь.
Кормия выпрямилась, отпрянув от белой свечи, которую зажигала, и взглянула через плечо. Бэлла лежала на спине в большой кровати, ее тонкая, бледная рука покоилась на округлом животе.
— Я серьезно, можешь спрашивать, — сказала женщина с легкой улыбкой. — Отвлекусь от других мыслей. А мне это сейчас очень нужно.
Кормия задула спичку.
— Как ты узнала, что я думаю о нем?
— У тебя, как я это называю, «мужское выражение лица» — морщина на лбу, это когда постоянно думаешь о своем мужчине, и тебе хочется или дать ему пинка под задницу или душить в объятьях до тех пор, пока он не перестанет дышать.
