Энергия восстанавливалась неохотно, по капле, и ощущение недостаточности тоже было пугающим и неприятным, оно заставляло магичку ощущать себя как никогда неуверенно. Незащищенно.
«А Шадеку хоть бы что, – ревниво подумалось Бивилке, – словно каждый день выделывает нечто подобное, да потом еще и восстанавливается так быстро, что зависть берет. Ох уж эти маги воздуха! Да еще и Кристалл у него есть».
Заснуть девушка не могла, все прокручивала в голове обрывки разговоров: вечернего – с Шадеком и давних – с магистром Доралом. Именно благодаря ему Бивилка, никогда не ходившая через порталы, в школьные годы нашла возможность удовлетворить свой интерес. Хотя бы беседами: в ее доме тема Миров была под запретом, а с равнолетками Бивилка общалась мало. Слишком мало для того, чтобы задавать им глупые вопросы, – тихую бабушкину внучку попросту подняли бы на смех.
– Климатические особенности Миров, в отличие от смены времен года, никак не соотносятся с местом, где расположен портал, – всплывали в памяти обрывки бесед с магистром. – Даже если в пределах пары переходов есть два-три портала, один из них может вести в степной Мир, другой – в горный, третий – в лесной.
– А землеведы чем-то объясняют эту несогласованность?
– Непостижимыми путями Божини.
Временами Бивилка сползала в дрему, откуда ее вскорости выдергивало очередное воспоминание.
– Все это так впечатляюще, необычно! Почему никто не изучает Миры?
– А как их изучать? Засылать туда толпы подлетков-разгильдяев? Да по правде, никому и нет большого дела до Миров. Там не происходит ничего важного для серьезных взрослых людей – бегали, знаем!
– Но взрослые серьезные люди используют Кристаллы, а те попадаются только в Мирах.
– Куда чаще они пользуются глиняной посудой, однако изучать карьеры почему-то не спешат. Детвора так или иначе притащит Кристаллы на продажу кузнецам.
Всякий раз, когда Бивилка вываливалась из полусна, ей казалось, что прошло уже очень много времени, но через щелку в ставнях она снова видела россыпь звезд на темном небе, вздыхала, переворачивалась на другой бок и отчаянно желала, чтобы ночь наконец закончилась.
– Вы говорите, что магоны – неразвитая раса, даже речь у них отсутствует. Как же они умудряются создавать оружие, составлять Карты, добывать Кристаллы?
– Ты додумываешь за мной. Я сказал, что неразвиты те магоны, что встречаются в Мирах, а вот за их пределами могут быть и другие. Есть такая теория: за горами, что окружают любые Миры, расположено истинное место обитания нормальных полноценных магонов. Они-то и добывают ресурсы, куют мечи, изучают магию. Но откуда берутся те полоумные, что бегают по Мирам, – загадка. Быть может, это ни на что не годные выродки, которых попросту сбрасывают со скалы. А может быть, эти магоны сами переходят горы и что-то с ними делается во время перехода. Люди, что верят в демоническую природу порталов, объясняют появление безумных магонов именно замыслом демонов.
– И в чем его суть?
– В идее чистоты существ, которые могут находиться в Мирах. Магоны, которые туда попадают, становятся чистыми разумом…
– А волки и ящеры – желудком?
– Колдовать у тебя получается лучше, чем шутить. Нет, вторая составляющая – люди, которые могут прийти в Миры.
Когда в памяти пронесся этот обрывок разговора, Бивилка вскочила с кровати, метнулась к двери и даже схватилась за ручку, но в последний вздох опомнилась и вернулась в постель. Не хватало еще врываться среди ночи в спальню к Шадеку! Чтобы он хохотал до утра и напоминал ей об этом до конца дней своих!
С самых первых дней в Школе он не упускал случая подначить Бивилку, временами доводя ее чуть ли не до слез. С одной стороны, магичка твердо знала: случись что-то серьезное – и на Шадека, как на любого из друзей, она сможет положиться целиком и без оглядки. С другой стороны – такая нужда возникала изредка, а вот шуточками Шадек сыпал каждый день.
Вот уж недоставало еще одной! Подождет дело до утра, никуда не убежит!
Магичка сердито засопела, свернулась под одеялом кренделем и наконец-то заснула.
* * *
Перед тем как отдать Бивилке амулет, Шадек несколько вздохов держал его в ладони, пристально вглядывался. То ли вспоминал былые деньки, то ли просто любовался. А может быть, переживал, доверяя столь ценную вещь чужим рукам. Пусть и дружеским. Но вообще-то амулеты передавались только родственникам – вот и остроносый голубой камешек перешел к Шадеку от старшего брата, а тому достался от матери.
– Надевай на шею, – велел он и протянул девушке кожаный шнурок. – Амулет должен касаться голой кожи.
…К завтраку Каль не появился. Эррен хмурился: брат не всегда ночевал дома, но редко пропадал надолго. И все же швец, хоть и немного встревоженный, не отступил от обычного порядка: позавтракал да отправился работать в свою каморку.
Бивилка, весь завтрак как на ежах просидевшая, ворвалась в комнату Шадека, быстро прикрыла дверь, прижалась к ней спиной и уставилась на мага. Щеки у нее разрумянились.
– Что? – Парень на всякий случай сделал шаг назад.
– Я девица! – объявила Бивилка.
Шадек сделал еще шаг назад и затравленно оглянулся на окошко.
– Ненаглядная, я не готов исправить положение прямо сей вздох!
Магичка вопреки обыкновению не засмущалась до полусмерти – напротив, решительно пошла вперед, печатая шаги и повышая голос:
– Я не об этом тебе толкую, Шадек. Я говорю, что могу пройти в портал следом за Калем. Так что давай свой амулет! И пока меня не будет – помолись Божине об изгнании гадких мыслей из твоей глупой головы!
– Погоди, погоди! – взмолился маг и, отступая, больно ткнулся в угол кровати. – Кто куда пройдет? О чем ты говоришь?
– О том, что через порталы не могут проходить лишь те, кто… ну… – Девушка все-таки залилась краской и потупилась. – А вовсе не в возрасте дело! Ты не знал?
Шадек помотал головой.
– А мне Дорал говорил. Но я только ночью об этом вспомнила. Так что… Я пойду туда, найду Каля и притащу домой. А ты пока начинай сотворять своего фантомного тролля.
Шадек быстро приноравливался к переменам. За то время, пока другие только осмысливали произошедшее, он уже успевал оглядеться, деловито обустроиться и что-нибудь поломать. Вот и теперь он не стал терять время на бессмысленные возгласы и выпучивание глаз – достал из сундука свою котомку, порылся в ней, вытащил подвеску на тонком кожаном ремешке и кивнул Бивилке:
– Ну, пойдем, дева моя ненаглядная.
Посреди снежной равнины, которая раскинулась за Фонком, оба ощущали себя неуютно и глупо. День выдался холодным и поразительно тихим, даже собаки молчали.
– Теперь подойдешь к порталу и встанешь на него. Ноги согни, как перед прыжком, в руках ничего не держи. Когда будешь готова – резко выпрямишь ноги. Это и называется «прыгнуть».
