– Какой военный? – вмешалась прачка с красным лицом. – Шпоров-то нету!
Державшие лавки по соседству совсем ничего не понимали. Сначала, что ни день, – драки да битвы, потом королевские люди зачастили, да еще повозки едут целыми караванами – с одних сгружают, на другие наваливают, опытный глаз сразу примечал большой оборот.
– А хороши у них гешефты! – говорили меж собой соседи, посматривая на повозки с товаром. – Видать, не боятся председателя.
– Я слышал, побили они его, прямо в «Городском павлине».
– Да хоть бы совсем прибили, я б не плакал.
– И я б не плакал, только у него, я слыхивал, заступник есть высокий, такой высокий, что прямо страх.
– И я слыхивал, только давайте не будем об этом, мне в тайную канцелярию попадать не хочется.
– Дык и я не хочу.
– Вот и помалкивай.
Следили за отъехавшими и другие. Быстрые, словно кошки, они прошмыгнули между прохожими и помчались докладывать: купец Фрай снова поехал во дворец.
90
Пока ехали по городу, раза три приходилось придерживать лошадей, то тут-то там возле меняльных лавок шумел народ, в основном люди зажиточные и хорошо одетые. С утра немного подморозило, и над толпой поднимался пар.
– Что тут происходит? – спросил Каспар.
– Менял бить собираются.
– А за что?
– Говорят, они монеты подложные распространяют.
– Из плохого золота?
– Вот именно. Хотя, сами-то они их не чеканят, просто пытаются сбыть те, что им дали в казначействе. У вас-то в Ливене небось такого нет.
– Я не знаю, – ответил Каспар, отметив про себя, что сержанту известно, откуда он.
– Зато я знаю. Герцог ваш за монетами следит исправно, здесь за его дукатами гоняются.
– Его золотые не подделывают?
– Уверен, что не подделывают. Год назад в Сертагане появились подложные дукаты с профилем Ангулемского, их чеканил граф Лего Сертаган, а еще через два месяца всех его мастеровых и кузнецов зарезали прямо в подвале замка, где они монеты чеканили, самому графу вспороли живот и набили фальшивыми дукатами. С тех пор чеканить профиль Ангулемского никто не пробовал.
Каспар только покачал головой, он понятия не имел что его светлость проворачивает такие операции. Впрочем, герцог всегда отличался скрытностью, а если и рассказывал что-то Каспару, то лишь для того, чтобы показать свое доверие.
Вскоре курьеры прискакали к знакомым воротам. Каспар быстро отдал Раулю положенные рилли и уверенно направился к отвечавшему за охрану ворот дежурному офицеру.
Гвардейский капитан со шрамом через все лицо строго взглянул на Каспара и, увидев простолюдина, сразу взял покровительственный тон.
– Кто такой будешь?
– Заезжий негоциант Фрай! – представился Каспар.
– Ух ты! – Капитан сдвинул шляпу на затылок и поправил пояс. – Заезжий негоциант… Ладно, сейчас посмотрим.
Он открыл висевшую на плече сумку и достал список гостей, которым надлежало войти в эти ворота.
– Так… так… – повторял он, затем поднял на Каспара удивленный взгляд: – Есть такой – «негоциант Фрай». Правда, про заезжего ничего не написано.
– А разве не видно? – Каспар картинно подбоченился.
– Да уж видно, – усмехнулся капитан, убирая список. – Проходите, заезжий негоциант, гвардейцы проводят вас к распорядителю.
91
И снова Каспар оказался на дворцовой территории. Теперь его не тяготила неизвестность, а потому он живо вертел головой, рассматривая все то, что не успел в прошлый раз.
Перспектива того, что снова придется врать королю, его не пугала, вряд ли здесь отыщется хоть кто-то, кто заходил дальше Кремптона. А вот Каспар бывал во многих южных краях, хотя, случалось, едва уносил ноги, и ясно представлял себе, с какими трудностями доставляли товары в Харнлон те, кто зарабатывал этим себе на жизнь, ведь все водоемы и их окрестности занимали озерные чудовища, а на дорогах орудовали разбойники.
Правда, оставался еще водный путь – вдоль океанского побережья, однако он был слишком длинным.
Не оставив без внимания помпезное великолепие дворцовых построек, Каспар особо пригляделся к башне. Она стояла поодаль, выглядела страшновато и казалось совершенно неуместной рядом с окружающей ее роскошью.
Возле стены, за которой высилась башня, не было заметно никакого движения, в то время как среди конюшен, псарен и прочих придворных построек сновали лакеи, горничные и гвардейцы.
Иногда по ступенькам из боковых подъездов сбегал кто-то из поместных дворян, прибывавших в столицу для получения протекций, выбивания льгот или улаживания проблем с недоимками. В сопровождении собственных слуг и охраны, разодетые по столичной моде, они следовали к воротам, иные же, особенно важные и влиятельные, имели право проезжать ко дворцу в каретах. Эти старались перещеголять друг друга богатством экипажа, золоченой сбруей лошадей, мундирами кучеров и слуг из конного кортежа. Каспар ожидал, что вельможи будут соперничать и числом сопровождающих, однако за каждой каретой ехало не более шести пар охраны.
Каспар не знал, что специальным королевским указом было запрещено подъезжать к дворцу с большим количеством всадников, поскольку дворяне привозили их целые сотни, чем создавали у дворца невероятную толчею и изрядно пачкали двор конским навозом.
Сопровождавшие Каспара гвардейцы посматривали на него с интересом, этот посетитель не был похож на представителя ни одного из сословий. Одежду носил дорогую, но шляпу без пера – поди угадай, кто он.
Так и не поняв, кого сопровождают, гвардейцы привели Каспара в уже знакомый ему секретариат распорядителя, и в зале его встретил тот же седовласый чиновник.
– Так-так, знакомый гость! – Старик ткнул в Каспара крючковатым пальцем. – Фрай! Поставщик шоколада ко двору его королевского величества.
– Так точно, ваша милость.
– Ну, проходи в кабинет, а вы, – обратился распорядитель к гвардейцам, – можете идти.
Каспар вошел в кабинет, чувствуя, что на этот раз с ним обращаются совсем по-другому.
– Садись. – Распорядитель указал на стул, и Каспар опустился на удобное мягкое сиденье.
Чиновник занял место за столом и, еще раз взглянув на Каспара, заметил:
– Да у тебя и платье теперь вон какое дорогущее! Сразу видно приезжего человека, наши же, – старик пренебрежительно махнул рукой, – рядятся как старые бабы и переваливаются словно утки, как еще не засыпают, когда прибыли свои подсчитывают.
Распорядитель рассмеялся старческим дребезжащим смехом, затем выбрал из стаканчика перо, обмакнул в чернила и старательно вывел на бумаге запись о госте.
