Аркли кивнул.
— Больше тут ничего нет. Райс годами жил в одном и том же доме, по крайней мере, с две тысячи первого года. Слушайте, давайте я позвоню, может, удастся выяснить что-нибудь.
Может быть… может быть, если ей удастся добыть какую-нибудь важную информацию, Аркли не будет считать ее такой неумехой. Она обругала себя за то, что его мнение важно для ее самооценки. Что еще более глупого она могла натворить? Спокойно. Лора вынула свой сотовый из кармана и набрала один из номеров экстренной связи, который был одновременно номером управляющего многоквартирным домом. Когда она представилась полицейским офицером, управляющий стал сама любезность. Она выяснила все необходимые детали и отключила телефон.
— Ну и? — спросил Аркли.
— Эфраин Райс был милым парнем, одиноким, ни жены, ни подружки, ни родственников, которые навещали бы его. Управляющий домом решил, что он, наверное, был нелегальным иммигрантом, но доказательств у него не было.
— Чтобы приехать сюда, ему как минимум потребовалась грин-карта,
[15]
— внес ясность Такер.
Кэкстон кивнула.
— Человеку, с которым я разговаривала, Райс нравится ужасно, потому что пару лет назад он бесплатно решил проблему с рубильниками в доме. От местной полиции он узнал, что Эфраин Райс погиб семь месяцев назад во время несчастного случая по месту работы. Он сказал, что хотел сходить на его похороны, но, поскольку никто не забрал тело, его передали на быстрое захоронение за счет штата на кладбище для бедных в Филадельфии. У него хранится коробка с некоторыми личными вещами Райса, говорит, ничего особенного, просто немного одежды и предметов туалета. Квартира была меблирована, и Райс, по всей видимости, ничего из обстановки не покупал.
— Скорее похоже на призрак, чем на вампира, — высказался Такер.
Кэкстон пожала плечами.
— Из того, что я услышала, он производил впечатление жутко депрессивного человека. Кажется, единственное, на что он жаловался, так это на усталость. Управляющий домом предполагает, что он пропускал по нескольку рабочих дней, особенно зимой. Судя по почте, которую он получал, он читал множество мужских журналов: «Плэйбой», «Эф Эйч Эм», «Максим», но никогда не ходил на свидания, словом, никаких проявлений социального поведения, кроме просмотра фильмов.
Аркли кивнул, будто все встало на свои места.
— Виртуальное ничтожество, о котором никто и не вспомнит, пропади он вдруг. Расскажи, как он умер.
— Несчастный случай на производстве. Он задел провод под напряжением или что-то в этом роде и умер от остановки сердца еще до того, как прибыла «скорая». Это то, что рассказал мне управляющий. — Она просмотрела распечатку, которая была у нее в руке. — Это случилось на электрической подстанции возле Кеннет-сквер.
Она еще раз глянула на бумагу.
— Давайте я еще раз позвоню.
Аркли стоял как вкопанный, пока она обзванивала офисы подстанции. Такер принялся раскладывать на компьютере «солитер», который ему пришлось закрыть, когда меньше чем через минуту она повесила телефон.
— Вам это понравится, — сказала она.
Брови Аркли взлетели наверх, к кромке волос.
— На подстанции он не работал. Он помогал ее разбирать. Подстанция была столетней давности, ее закрывали. Большинство местных зданий все еще стоят, но они законсервированы. Это означает, что окна домов забиты фанерой, а на дверях — висячие замки.
— Вампир может сорвать замок голыми руками, — сказал Аркли.
Его лицо начало расплываться в широкой улыбке.
— Вы сказали, они очень любят развалины. Не пора ли нам в дорогу? У нас осталось не так много светлого времени суток, но мы, по крайней мере, присмотримся к этому месту и, может, получим ордер на эксгумацию тела Райса.
Улыбка сползла с лица Аркли.
— Мы? — переспросил он.
Кэкстон уже собиралась ответить, но телефон зазвонил снова. Она подумала, наверное управляющий домом вспомнил еще какие-то детали, но это был не он — звонок был из штаб-квартиры полиции штата, из офиса комиссара.
— Патрульный Лора Кэкстон, — ответила она, поднося телефон к уху.
Когда помощник комиссара закончил излагать свое сообщение, она снова выключила телефон.
— Нам приказано немедленно явиться в Харрисбург, — сказала она.
— Нам? — еще раз переспросил Аркли.
— Нам, вам и мне. Комиссар требует нас к себе. Сказали, это срочно.
28
Когда они приехали, комиссар стоял в дверях — вот уж нехороший знак. Означал он одно: комиссар только и ждал, когда они окажутся в его руках. Они вошли в его кабинет и сели за стол. Воздух в комнате был горячим и застоявшимся, и Кэкстон пожалела, что нельзя расстегнуть верхнюю пуговицу форменной рубашки и ослабить галстук, этого бы ей не простили. На то и дресс-код, чтоб его соблюдать. Аркли сел, приняв свою странную позу, его срощенный позвоночник не позволял усесться более комфортно. Аркли изо всех сил старался сделать вид, будто это самое обычное совещание, возможно, попытка разработать новую стратегию. Пока Кэкстон изнемогала от жары в неприятном молчании, комиссар возился за столом, не говоря ничего, занимаясь только бумагами и пленками записей.
Когда он закончил, с края стола свесились пять цветных распечаток, сантиметров двадцать пять на сорок. Портреты патрульных, снятых, вероятно, в день, когда они окончили академию. На них были шляпы со шнурками, затянутыми под подбородком (на следующий день, как знала Кэкстон, они будут носить их, перекинув шнурки за шею). Он выглянул из-за бумаг и посмотрел поверх ее плеча так, будто там уже виднелось светлое будущее.
— Хотите знать, как их звали? — спросил комиссар, дав им достаточно времени, чтобы рассмотреть портреты. — Это Эрик Штросс. И Шэйн Геркимер. И Филипп Тойнби. И…
— Меня оскорбляют ваши намеки.
— Я еще ни на что не намекал! — взорвался комиссар.
Он наклонился в кресле вперед и вцепился в один из оленьих рогов, превращенных в подставку для ручек и карандашей.
— Эти пятеро погибли прошлой ночью. Это было подразделение «Н», все они ответили на вызов с просьбой прислать подкрепление. Их смертям нет оправдания. Они должны были знать, как вести себя в рискованных ситуациях. То есть они не знали, чего им ждать. Они не получили необходимой информации и погибли, ибо никто не сказал им, что они столкнутся с вампиром.
Кэкстон была сбита с толку. Она понимала: не ее дело высказываться сейчас, оба мужчины ждут, что она будет молчать все время допроса, но удержаться не смогла.
— Мы тоже не знали, когда вызывали их, — попыталась оправдаться она, но Аркли поднял руку вверх, прося помолчать.
