Но британский Военный комитет не заботили подобные мелочи. После череды катастрофических поражений на османском фронте британцы наконец-то одержали крупную победу. Несмотря на то, что взятие Багдада не имело большого стратегического значения, на тот момент они были рады любой победе, а Багдад — город «Тысячи и одной ночи» — был экзотическим трофеем. Для османов же падение Багдада стало серьезным поражением. Древняя столица Аббасидского халифата (750–1258), он должен был стать конечной станцией Берлино-Багдадской железной дороги и плацдармом для реализации османских послевоенных амбиций в Персидском заливе. Утрата Багдада пополнила список территориальных потерь, понесенных османами буквально во всех частях своей обширной империи: русская армия захватила земли в Восточной Анатолии, в том числе стратегически расположенный Эрзурум и черноморский порт Трабзон, Хашимиты в Хиджазе заняли Мекку и ряд ключевых городов на побережье Красного моря, а британские экспедиционные силы вытеснили турок с Синая.
Победы в Месопотамии побудили кабинет министров в Лондоне пересмотреть британскую стратегию в Египте. После взятия синайского пограничного города Рафах в январе 1917 года Египетскому экспедиционному корпусу был приказано отложить дальнейшую наступательную операцию до осени. Однако военные стратеги Антанты решили изменить свой подход к войне в целом, и 26 февраля 1917 года британские и французские генералы встретились в портовом городе Кале на Ла-Манше, чтобы обсудить глобальные стратегические планы. Стремясь перехватить инициативу, союзники решили нанести удар по Центральным державам на нескольких фронтах одновременно — на Западном, а также в Македонии и Месопотамии — в рамках скоординированного весеннего наступления. После того как 11 марта генерал Мод взял Багдад, настал черед Египетских экспедиционных сил вступить в игру.
Решимость союзников подкреплялась тем, что 2 апреля 1917 года войну Германии наконец-то объявили Соединенные Штаты. Преодолеть американский изоляционизм оказалось непросто. В конце концов, Вудро Вильсон в 1916 году победил в президентской кампании и был переизбран на второй срок под лозунгом «Он уберег нас от войны». Однако объявленная немцами «неограниченная подводная война» (и потопление немецкой субмариной пассажирского судна «Лузитания» у берегов Ирландии 7 мая 1915 года, когда погибли 1201 человек, в том числе 128 американцев), а также разоблачение попыток немцев заключить тайный союз с Мексикой на случай вступления США в войну убедили американцев в необходимости прийти на помощь союзникам. В 1917 году США были далеко не военной державой — в мирное время американская армия насчитывала менее 100 000 человек, — но их мощная промышленная база и значительное по численности население обещали переломить ситуацию на Западном фронте в пользу держав Антанты, что побудило британских военных стратегов начать новую кампанию на Ближнем Востоке
[493].
Египетские экспедиционные силы были готовы к действиям. В первые месяцы 1917 года строительство железной дороги продолжалось быстрыми темпами, и к третьей неделе марта железнодорожная линия достигла поселения Хан-Юнис, находящегося в 24 км южнее Газы. Водопровод ненамного отставал от железной дороги. У линии фронта были аккумулированы большие запасы боеприпасов и продовольствия, что давало возможность начать наступление еще до конца марта. Британцы также превосходили противника численно, имея в своем распоряжении 11 000 кавалеристов, 12 000 пехотинцев и целую дивизию из 8000 человек в резерве. Османский гарнизон в Газе насчитывал всего 4000 человек, хотя в нескольких километрах в тылу было дислоцировано еще 15 000 турецких солдат.
Генерал Мюррей и его офицеры разработали план сражения по образцу своих предыдущих операций на Синае. Кавалерийская дивизия АНЗАКа должна была окружить Газу с севера, востока и юго-востока, чтобы отрезать туркам пути к отступлению и предотвратить переброску подкрепления. Пехота заняла позиции для прямого наступления с юга. Как и другие сражения на Синае, наступление на Газу было гонкой на время. Если они не смогут взять город до захода солнца, измученные жаждой войска будут вынуждены отступить на много километров назад к железнодорожной станции, чтобы пополнить запасы питьевой воды.
Рано утром 26 марта кавалерия выдвинулась из лагеря, и к 10.30 город был окружен. Однако наступление пехоты пришлось отложить из-за густого тумана, и приказ о начале атаки был дан только в полдень. Британская артиллерия открыла огонь по прибрежному городу с мирным населением 40 000 человек. Однако продвижение пехоты сдерживалось безжалостным снайперским и пулеметным огнем противника, а также сложным рельефом местности с многочисленными живыми изгородями из плотных колючих зарослей. Поскольку османы сосредоточили все свои силы для отражения атаки пехоты с юга, кавалерия АНЗАКа приблизилась к городу с севера и востока. К половине седьмого вечера османские защитники едва сдерживали напор наступавших и были на грани капитуляции. Но военная фортуна неожиданно повернулась к ним лицом. У британцев возникли проблемы со связью, и их командование не могло оценить, насколько их войска были близки к победе.
К концу дня, понеся тяжелые потери в ходе нескольких массированных атак на город, британцы отдали приказ об общем отступлении. Они решили, что из-за непредвиденной задержки начала сражения их людям не хватит времени, чтобы захватить город до наступления сумерек, и боялись, что на помощь защитникам Газы придет подкрепление. Без питьевой воды и боеприпасов ни солдаты, ни их лошади не могли продолжать сражение на следующий день. Не желая рисковать, британские командиры предпочли пожертвовать территориями, захваченными за день ожесточенных боев, чтобы сохранить свои войска.
Солдаты с обеих сторон были одинаково удивлены, когда атаки на Газу вдруг прекратились и британцы начали покидать поле сражения. Отступление противника позволило османам перейти в контратаку, и тяжелые потери, понесенные во время отхода, только усугубили ярость солдат, вынужденных оставить с таким трудом завоеванную местность. Для турок отступление британцев стало настоящим чудом. Их командиры быстро воспользовались этой возможностью, чтобы восстановить контроль над стратегическими высотами. К концу сражения 27 марта потери британцев намного превышали потери османской стороны
[494].
Тень Галлиполи нависла над Газой. «Что ты об этом скажешь? — спросил турецкий журналист одного раненого солдата после боя. — Ты думаешь, они вернутся?» «Они не вернутся, эфенди, — серьезно ответил турецкий солдат. — Они увидели, какой полк здесь воюет». Солдат имел в виду, что Газу защищал один из полков, сражавшихся в Галлиполи, и британцы не вернутся, опасаясь еще одного сокрушительного поражения
[495].
