– Я знаю только то, что слышу от него.
– А слышите вы от него, похоже, сплошное вранье, мэм. Он часто уезжает по делам?
– По меньшей мере раз в месяц.
– И куда?
– Чаще всего в Канаду и на северо-запад, на тихоокеанское побережье. А также в Индию, Бразилию, Чехию, Великобританию.
– Прекрасные места. А вы ездили когда-нибудь с ним?
– Нет.
– А почему? Я, например, с удовольствием взглянул бы на Рио или прогулялся по Праге.
– Я в неподходящем для этого состоянии.
– В неподходящем состоянии?
– Ну да. Точнее, была недавно.
Рейчел понимала, что все они, особенно женщины, смотрят на нее и гадают, какое неподходящее состояние не дает наслаждаться жизнью одной из звезд Бэк-Бэя.
– Я не могла выйти из дома, – сказала она. – И уж точно не могла летать.
– Значит, вы боитесь летать? – участливо спросил Кесслер.
– Помимо всего прочего.
– У вас агорафобия?
Посмотрев ему в глаза, Рейчел поняла, что он разбирается во всем этом.
– Специализировался по психологии в Пенне,
[48] – объяснил Кесслер таким же участливым тоном.
– Официально такого диагноза у меня нет, – наконец проговорила Рейчел, и ей показалось, что офицер Маллен вздохнула. – Но были соответствующие симптомы.
– Были? В прошлом?
– Брайан сделал многое, чтобы избавить меня от них.
– Но пока недостаточно, чтобы взять вас с собой в поездку.
– Да, пока недостаточно.
– Может быть, вам нужно задержание с целью охраны? – спросил Кесслер таким небрежным тоном, что смысл вопроса не сразу дошел до нее.
– С какой стати?
Он повернулся к своей помощнице:
– Офицер Гарза, у вас с собой та фотография?
Гарза подала снимок, и Кесслер положил его на стойку, чтобы Рейчел и Калеб могли все рассмотреть. Блондинка лежала на кухонном полу лицом вниз, нижняя часть тела в кадр не попала. Из-под нее вытекала кровь, образовавшая лужу под левым плечом. Левая щека и часть дверцы холодильника были забрызганы кровью. Но самым ужасным – Рейчел боялась, что это зрелище станет предметом ее ночных кошмаров до конца жизни, – была черная яма на темени. Это выглядело не как след от пули, это выглядело так, будто кто-то откусил часть ее головы. Получилось углубление, заполненное кровью, которая попала на волосы и затем почернела.
– Если это сделал ваш муж…
– Мой муж не делал этого, – громко перебила его Рейчел.
– Я не утверждаю, что это он, но, насколько нам известно, он был последним, кто видел ее живой. Поэтому, миссис Делакруа, давайте все же не будем отбрасывать это предположение. И потом, мэм, – он повернулся и указал на входную дверь, – у него ведь есть ключ от этой двери.
«Да, но воспользоваться им он не сможет», – подумала она, а вслух сказала:
– И поэтому вы хотите задержать меня.
– Только для вашей защиты, мэм.
Рейчел отрицательно помотала головой.
– Офицер Гарза, запишите, пожалуйста, что миссис Делакруа отклонила наше предложение о задержании с целью охраны.
Гарза сделала соответствующую запись в блокноте.
Кесслер постучал пальцем по мраморной стойке бара, словно проверяя ее на прочность, затем снова посмотрел на Рейчел:
– Вы не хотите проехать с нами в участок и поговорить о том, когда вы видели мужа в последний раз?
– В последний раз я видела Брайана сегодня, в восемь утра, когда он поехал в аэропорт.
– Он не поехал в аэропорт.
– Это вы так говорите. Но вы можете ошибаться.
Кесслер слегка пожал плечами:
– В данном случае я не ошибаюсь.
Он излучал безмятежность и скептицизм в равной мере. Эта странная смесь вызывала у Рейчел ощущение, что он наперед знает все ее ответы, с легкостью заглядывает и внутрь ее, и в будущее, знает, чем это все закончится. Надо было выдержать этот ненавязчиво-пытливый взгляд и не упасть на колени, прося пощады. Если этот человек устроит ей допрос в специальном помещении, она выйдет оттуда в наручниках, и никак иначе.
– Я очень устала, детектив. Я хочу лечь в постель и дожидаться звонка мужа из Москвы.
Он кивнул и похлопал ее по руке:
– Офицер Гарза, отметьте, пожалуйста, что миссис Делакруа отказалась поехать с нами в участок для допроса. – Он полез во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда визитку и положил ее на стойку бара. – Мой мобильник на обороте.
– Спасибо.
Он встал.
– Мистер Перлофф! – сказал он неожиданно громко и резко, стоя при этом спиной к Калебу.
– Да?
– Когда вы видели Брайана Делакруа в последний раз?
– Вчера, когда он уходил с работы.
Кесслер повернулся к нему:
– Вы ведь работаете в одной лесоторговой компании?
– Да.
– И ничего не знаете о двойной жизни, которую вел ваш партнер?
– Нет.
– Не хотите проехать с нами, чтобы поговорить об этом подробнее?
– Я тоже очень устал.
– Ну разумеется.
Кесслер опять бросил выразительный взгляд на бутылки, затем посмотрел на Рейчел и вручил Калебу визитку.
– Я позвоню вам, – пообещал Калеб.
– Позвоните, позвоните, мистер Перлофф. Видите ли… Можно, я скажу вам кое-что?
– Да, конечно.
– Если Брайан Делакруа-дефис-Олден действительно такая скотина, как я думаю… – Тут Кесслер наклонился к Калебу и произнес свистящим шепотом, достаточно громко, чтобы слышали все присутствующие: – То и вы, дружище, такая же грязная скотина. – Он хлопнул Калеба по плечу и дружески рассмеялся: – Так что не вздумайте куда-нибудь исчезнуть, ясно?
Полицейские направились к выходу. Маллен делала последние записи в блокноте. Гарза стала поворачивать голову слева направо, словно заносила все увиденное в базу данных. Детектив Кесслер задержался перед репродукцией картины Ротко, которую Брайан перевез со своей предыдущей квартиры. Он постоял перед ней, прищурившись, потом слегка улыбнулся и посмотрел на Рейчел, приподняв брови, так, словно одобрял ее вкус. Затем расплылся в улыбке, которая ей совсем не понравилась.
Полицейские вышли.
Калеб накинулся на бурбон.
– Черт побери! – воскликнул он. – Черт побери!
