В среднем «ботоксная» группа хуже различала эмоции на снимках. Почему? Одна из гипотез заключается в том, что отсутствие обратной связи в виде реакции лицевых мышц ухудшает способность понимать выражение лица другого человека. Всем известно, что неподвижные лица тех, кто пользуется ботоксом, затрудняют распознавание их чувств; удивительно то, что те же парализованные мышцы мешают им понимать других людей.
В тесте «Чтение мыслей по глазам» (Барон-Коэн и др., 2001) испытуемым показывали 36 фотографий с разными выражениями лиц, каждая из которых сопровождалась четырьмя словами.
Результат можно интерпретировать так: мои лицевые мышцы отражают то, что я чувствую, а ваши нейронные сети это используют. Когда вы пытаетесь понять, что я чувствую, то повторяете выражение моего лица. Все происходит помимо вашей воли – быстро и неосознанно, – но автоматическое зеркальное отражение моего лица помогает мгновенно понять мои возможные эмоции. Это полезный трюк, к которому прибегает ваш мозг, чтобы лучше понять меня и сделать более точные предсказания о моих действиях. Но, как выясняется, это лишь одна из множества подобных хитростей.
Радости и печали сочувствия
Мы ходим в кино, чтобы убежать в другой мир – мир любви, страданий, приключений и страха. Но герои и злодеи в нем – всего лишь изображения актеров на плоском экране. Почему же нас так волнует все происходящее с этими недолговечными призраками? Почему фильмы заставляют нас смеяться, плакать, вскрикивать от страха?
Чтобы понять, почему мы переживаем за актеров, начнем с того, что происходит в мозгу человека, который испытывает боль. Представьте, что кто-то втыкает вам в руку иглу от шприца. Единой области, реагирующей на сигналы боли, в мозгу нет, в таких случаях активизируются несколько участков, которые работают согласованно. Эта сеть называется матрицей боли.
Удивительно другое: матрица боли очень важна для связи с другими людьми. Если на ваших глазах причиняют боль другому, ваша матрица боли тоже активизируется, но не те участки, которые сообщают о прикосновении, а те, которые вовлечены в эмоциональное восприятие боли. Другими словами, наблюдение за страданиями других и собственная боль используют один и тот же нейронный механизм. На этом основано сочувствие.
Проникнуться чувствами другого человека – это в буквальном смысле почувствовать его боль. Вы создаете убедительную симуляцию того, что произошло бы, попади вы сами в такое положение. Именно способность к сочувствию объясняет, почему истории вроде фильмов и романов так увлекают нас и занимают такое место в человеческой культуре. Будь то абсолютно незнакомые люди или придуманные персонажи, вы все равно переживаете их страдания и восторги. Вы временно становитесь ими, живете их жизнью, смотрите на все их глазами. Когда вы видите страдающего человека, то можете попробовать убедить себя, что это его проблема, а не ваша, но нейроны в вашем мозгу с вами не согласны.
Врожденная способность чувствовать чужую боль отчасти объясняет, почему мы умеем поставить себя на место другого человека. Но зачем нам это нужно? С точки зрения эволюции эмпатия – полезное свойство: лучше понимая чувства других, мы точнее предсказываем их действия.
Матрицей боли называют несколько участков мозга, которые активируются, когда вы испытываете боль. Бо́льшая часть этих участков также активируется, если вы видите другого человека, страдающего от боли.
Однако точность эмпатии ограниченна, и во многих случаях мы просто проецируем на других свои эмоции. Возьмем, к примеру, случай Сьюзен Смит из Северной Каролины, которой в 1994 г. сочувствовала вся страна, когда женщина сообщила, что вооруженный мужчина захватил машину, в которой сидели ее сыновья. Девять дней она выступала по национальному телевидению, умоляя спасти и вернуть мальчиков. Незнакомые люди со всех концов страны предлагали ей помощь и поддержку. В конечном счете Сьюзен призналась в убийстве своих детей. Все поверили рассказу о вооруженном угонщике, поскольку поступок женщины предсказать было невозможно – такое не укладывалось в голове. Оглядываясь назад, мы понимаем, что там все было ясно с самого начала, однако люди этого не видели, потому что мы обычно судим других по себе и приписываем им свою способность совершить тот или иной поступок.
Мы невольно подражаем другим людям, вступаем с ними в контакт и волнуемся за них, потому что запрограммированы на социальное поведение. В связи с этим возникает вопрос: зависит ли наш мозг от социального взаимодействия? Что случится, если его лишить контакта с людьми?
В 2009 г. активистка движения за мир Сара Шурд с двумя товарищами путешествовала в горах на севере Ирака – в то время это был мирный регион. По совету местных жителей они решили посмотреть водопад Ахмед-Ава. К несчастью, водопад находится на границе с Ираном. Путешественников арестовали иранские пограничники, посчитав их американскими шпионами. Мужчин поместили в одну камеру, а Сару отделили от них и содержали отдельно. Следующие 410 дней она провела в одиночной камере – два раза в день ее выводили на получасовую прогулку.
Вот что рассказывает сама Сара:
В первые недели и месяцы одиночного заключения вы превращаетесь в животное. Я имею в виду животное в клетке – бо́льшую часть времени вы ходите туда-сюда. В конечном счете животное состояние сменяется растительным: мышление замедляется, и мысли начинают повторяться. Мозг набрасывается сам на себя и становится источником самых жестоких страданий и пыток. Я заново пережила всю свою жизнь, но в конечном итоге воспоминания заканчиваются. Вы уже много раз их рассказывали самому себе. И это не занимает много времени.
31 июля 2009 г. американцы Джошуа Фэттэл, Сара Шурд и Шейн Бауэр попали в иранскую тюрьму после прогулки к водопаду вблизи ирано-иракской границы.
Социальная депривация вызвала сильный психологический стресс; без взаимодействия с другими людьми мозг страдает. Во многих странах одиночное заключение запрещено именно потому, что люди давно осознали, какой вред наносит лишение одного из самых важных аспектов человеческой жизни – взаимодействия с другими людьми. У Сары, лишенной контакта с миром, довольно быстро появились галлюцинации:
В определенное время через окно в камеру проникал солнечный луч. Солнце освещало маленькие пылинки внутри. Я воспринимала эти частицы как другие человеческие существа, населяющие нашу планету. Они находились в гуще жизни, общались друг с другом, сталкивались друг с другом. Они что-то делали вместе. А я была отделена от них. Выброшена из потока жизни.
