– Понял, дядька Сучок! – Кузнечик улыбнулся во весь рот и вдруг потух. – Так ведь это же людей убивать!
– Нет, Тима, не убивать – защищать… – Сучок грустно улыбнулся. – Себя, семью, дом свой! Так что не для убийства, а для защиты стараться будешь, понял?
– Да.
– Ступай тогда, а завтра приходи – расскажешь, что придумал. Это тебе первый урок будет.
Кузнечик поклонился и выскользнул за дверь.
«Ох, етит твою, вот каково оно с детишками-то… А если со своими?»
Кондратий Епифанович Сучок воровато оглянулся и полез в сундук, где своего часа дожидался заветный бочонок яблоневки. Так в полку отцов требушета прибыло.
* * *
Ночь опускалась на Михайлов Городок. Сучок, Нил, Гвоздь, Гаркун, Мудила и Матица по привычке засели на лесопилке и в очередной раз заспорили о том, всё ли предусмотрели. В процессе спора мастера вместе с моделью переместились из-за стола на пол и вот там уже, стоя на карачках, принялись подкреплять свои доводы наглядной демонстрацией. Особенно усердствовал обычно немногословный и тугодумный Мудила:
– Совсем в портки наложили, что ли, пни стоеросовые?! – Кузнец шарахнул кулаком по полу. – Чего, что засмеют, зассали?! Будет штуковина работать, будет! Надо большой делать – чтоб стрела хотя бы в две сажени была! Там всё и отладим, я уже и железа на ось и ворот припас! Мы с Кузнечиком такую хреновину измыслили – ахнешь!
– А если нет?! Если надурили чего?! – Сучок ткнул пальцем в сторону прообраза требушета. – Мало того, что дурнями выставимся, так ещё и за железо загубленное да за кожу спросят! И так всего не хватает!
– Да ты чего, Сучок?! – Мудила как стоял на четырёх конечностях, так и подпрыгнул, подобно драчливому кобелю. – Охренел совсем?! Все же работает!
– На игрушке работает! – поддержал старшину Гвоздь. – Как бы не осрамиться!
– От дать бы тебе в ухо! – кузнец вошёл в раж. – Я до-о-олго думал! Не то что сыкуны некоторые! Должно работать! Мож, чего и вылезет, конечно – так поправим! Али мы дело делать разучились?! Хотя те, которые сыкуны, толком и не умели!
– Я те дам сыкунов! – вскинулся оскорблённый плотник, засучивая рукава. – Чем докажешь, что всё получится?!
– Жопой чую! – Кузнец тоже уже засучивал рукава.
Дело явно шло к дружеской производственной драке.
– А ну уймитесь, долбоклюи! – Сучок резво вполз между спорщиками. – Развели мне тут хрен гонобобельный!
– Эй, мужи, вы чего задницами-то кверху все? Чтобы чуять способнее было? – раздалось от дверей.
Мастера одновременно обернулись к дверям. За спором они и не заметили, как в горницу вошли наставники Филимон, Тит и Макар. Все трое от души забавлялись, наблюдая за происходящим.
– Не-е, Титушка, – наставник Макар подкрутил ус. – Ты ж помнишь, Плава сегодня всех горохом кормила, вот они, значит, чтоб духу гороховому выходить способнее, эдак и раскорячились!
– Чего изгаляетесь?! – Сучок вскочил на ноги. – Люди делом заняты, а вам бы всё ржать, воеводы хреновы! Вам, между прочим, облегчение и помощь ладим!
– Жопой к небу? – хохотнул Тит.
– Тит, уймись, – негромкий голос наставника Филимона враз пресёк веселье, – они и правда делом заняты. Михайла велел.
– Каким? – наставники одновременно обернулись к своему командиру.
– Сейчас сами расскажут. И покажут, похоже, – Филимон сел за стол. – Давайте, садитесь все – хватит по полу елозить и у дверей столбом столбеть. Кондрат, тащи сюда игрушку свою и рассказывай, что к чему.
Мастера, угрюмо сопя, уселись за стол с одной стороны, а с другой вольготно расположились наставники. Сучок поёрзал на лавке, прочистил горло, мотнул головой и начал:
– Раз позвал меня к себе Лис и говорит…
– Ну и какого рожна вы тут сидели, как свиньи в берлоге? Давно пора уже настоящий порок ладить! Завтра же и займётесь! – выдал Филимон сразу же после окончания рассказа и демонстрации. – Столько времени псу под хвост!
* * *
Вот и стоял Кондратий Сучок на стене рядом с малым камнемётом и готовился к очередному испытанию своего детища. Впрочем, выглядело устройство не совсем таким, как на франкском пергаменте, что дал когда-то Лис. Во-первых, длина стрелы всего-то две сажени, во-вторых, противовес невеликий, а в-третьих, к тому противовесу две верёвки привязаны, чтобы за них дёргать, помогая ему. Отчего так? Да от того, что слушал старшина своих помощников. И наставников, людей в воинском деле сведущих, тоже. Вот и родилось то, что с лёгкой руки Гаркуна прозвали вертушкой – штука не самая дальнобойная или точная, зато убойная. А главное, три-четыре подростка или бабы могли посылать полупудовые камни на голову неприятелю, лезущему на приступ, чуток медленнее, чем отроки Младшей стражи самострельные болты.
«Эх, хороша, зараза, получилась! Теперь пусть только сунется кто – досыта накачаем! Ежели сейчас всё путём пойдёт, велю сразу дюжину таких же ладить! Ну, начнём, помолясь, етит твою в грызло!»
– Давай! – старшина резко опустил руку.
В-з-з – хлоп, – отозвалась праща вертушки, и первый камень полетел на другой берег старицы, где шагах в ста от стен из всякой дряни загодя выложили круг сажени четыре в поперечнике, изображающий прущее на приступ вражье воинство.
– Раз, два, три… – принялся считать Сучок.
В это время Нил, Мудила, Гаркун и Гвоздь, составлявшие расчёт, опустили вершину стрелы вниз, расстелили пращу в жёлобе, вложили в неё камень, накинули спусковую петлю на крюк и встали к тяговым верёвкам.
– Бей! – рявкнул Мудила.
В-з-з – хлоп! – Второй камень взмыл в воздух.
– Десять, – одновременно с этим произнёс плотницкий старшина.
– Кхм! Резво! – одобрительно буркнул Филимон.
– Раз… – отозвался Сучок.
Десять камней улетели через ров на диво быстро. Самое большее, праща хлопала на счёт «двенадцать».
– Изрядно! – Наставник расправил усы. – У баб да отроков похуже получится, но всё равно изрядно! Пошли, старшина, теперь посмотрим, как там камни легли.
– Ну, пойдём, глянем, – Сучок подмигнул своим мастерам.
Пока спускались со стены, пока шли через мост, пока огибали старицу, времени прошло немало.
«Ну, если они, долбоклюи, промазали! До второго пришествия будут у меня ежиными шкурками подтираться! Тщательно! Да нет, не могли промазать! Видел, как камни ложились…»
Все снаряды ушли глубоко в землю внутри круга.
– Изрядно, изрядно! – вновь похвалил Филимон. – Довели свою вертушку до ума! Помню, как она у вас по первому разу развалилась – и смех, и грех!
– Да, было дело! – ухмыльнулся в ответ плотницкий старшина. – Особливо, когда стрела со стены свалилась да прямо на собачьи клетки! Вот побегали-то!
