12 ноября того же года хотанские повстанцы, действовавшие под флагом пантюркизма и панисламизма и при поддержке британских спецслужб, провозгласили в Кашгаре Исламскую Республику Восточный Туркестан. В ее программе деятельности были и антисоветские лозунги. Но самопровозглашенная республика не получила поддержки от тех внутренних и внешних сил, на которые рассчитывали ее создатели, и в течение трех месяцев была разгромлена. К середине февраля 1934 года практически все ее лидеры погибли или бежали.
В декабре 1933 года в Синьцзяне произошли важные внутриполитические перемены. После того как новый дубань провинции Шэн Шицай, пришедший к власти при помощи белоэмигрантов, решил заручиться в борьбе с мятежниками помощью СССР, среди русских офицеров-эмигрантов произошел раскол. Часть из них, настроенная крайне антикоммунистически, решила отстранить от власти Шэн Шицая, но сам генерал Паппенгут колебался. Тем временем коммунистические агенты, внедренные в войска белоэмигрантов, вели работу по предотвращению замышляемого переворота и отстранению Паппенгута и близких ему офицеров от командования. В итоге 10 декабря Паппенгут и двенадцать его соратников, в том числе три командира русских полков, а также ряд китайских генералов-антикоммунистов и иностранцев, были арестованы. Руководители выступления против них полковники Н. Бехтеев (именуемый в источниках также Бекгеевым или Быктеевым) и Антонов заняли должности соответственно командующего белогвардейским отрядом (дивизией) и военного советника дубаня. Часть арестованных офицеров погибла в китайской тюрьме, а Паппенгут и несколько его ближайших помощников были вывезены в СССР и расстреляны
.
Тем временем, зимой 1933/34 года шли тяжелые бои за столицу Синьцзяна — Урумчи, осажденную мятежниками. В конце января положение осажденных значительно улучшилось, ибо силы осаждающих были отвлечены на борьбу с наступающей Алтайской добровольческой армией. Под видом неведомых «алтайцев» действовали вошедшие на территорию Синьцзяна в ноябре 1933 года по просьбе Шэн Шицая и по приказу высшего советского руководства воинские части О ГПУ и Красной Армии. Они были одеты в форму белогвардейцев с погонами. Так развернулась особая операция Главного управления пограничной и внутренней охраны ОПТУ. Ею руководил начальник ГУ ПВО ОГПУ М.П. Фриновский, будущий замнаркома НКВД, а затем комдив И.К. Кручинкин. В январе 1934 года эти войска были усилены пехотой, авиацией, танками и артиллерией. В результате их действий 11 февраля блокада Урумчи была снята, а дунганские отряды отброшены. Советские войска и авиация тесно взаимодействовали в борьбе с мятежниками с бывшими белогвардейцами и были одеты в одну и ту же воинскую форму. Советский Союз финансировал участие белогвардейских отрядов в боях на стороне правительства Синьцзяна.
Весной 1934 года, когда положение несколько стабилизировалось, в соответствии с апрельским постановлением Политбюро ЦК «О Синьцзяне» начался отвод советских войск, но часть подразделений, авиации и бронетехники была оставлена на определенный срок, замаскированная под воинские части белоэмигрантов. Добавим, что с начала 30-х годов и в рассматриваемый период в Синьцзяне, в органах охраны порядка и секретной полиции (нередко именуемой китайским ОГПУ) работали сотрудники ИНО ОГПУ, в том числе китайцы Цзи Чжи, Жэнь Юэ и др. После победы над мятежниками они развернули борьбу против русской колонии Синьцзяна, осуществляли репрессии против ее лидеров и антисоветски настроенных лиц. Например, был арестован и убит бывший командир отряда ополченцев, белый офицер С.Л. Зенков.
Вместе с тем чекисты работали не только против белоэмигрантов, но и внимательно контролировали деятельность местной китайской администрации, не чураясь и применения в чрезвычайных ситуациях крайних мер. Бывший сотрудник ИНО ОГПУ В. Петров, работавший в 1934 году в Синьцзяне шифровальщиком советского консульства, оставил воспоминания об устранении китайского губернатора Яркенда на Юге Синьцзяна, который работал на советскую разведку под псевдонимом «агент 063». Он оказывал большую и разнообразную помощь советским сотрудникам, снабжал их ценной информацией, часто приходил со своим адъютантом в советскую штаб-квартиру для встреч с комдивом Э. Крафтом.
Но из Центра была получена телеграмма: «Обезопасьте агента 063, оказавшегося английским шпионом». Это означало его ликвидацию. По плану комбрига М. Войтенкова китаец был приглашен якобы для прощания с уезжающим в СССР Крафтом, схвачен и связан. Его допрашивали в течение 15 минут, обвиняя в сотрудничестве с англичанами, но он все отрицал. Тогда под прикрытием гудящего мотора грузовика он был убит тремя выстрелами в затылок, свален в срочно выкопанную здесь же могилу, полит бензином, сожжен и закопан. В Москву было доложено о выполнении задания. Сам Владимир Петров по возвращении в СССР в 1934 году был награжден орденом Красной Звезды за образцовое выполнение задания руководства
.
В марте 1934 года в Синьцзян прибыл сотрудник Секретнополитического отдела ОГПУ А. Ильин. После разгрома дунганского восстания он был оставлен на разведывательной работе и принимал активное участие в создании резидентур в Урумчи, Кульдже, Чугучаке и других городах провинции. Работа резидентур была направлена в первую очередь против японской и английской спецслужб. В 1934 году в Синьцзян была направлена и группа сотрудников Разведупра во главе с комбригом А. Маликовым, которая также проделала здесь большую работу
. Еще год в Синьцзяне шла ожесточенная борьба, в том числе активные вооруженные действия, которые затихли в начале 1935 года.
Таким образом, сотрудники советских секретных служб и советские воинские части, действовавшие совместно с белогвардейскими отрядами (будучи одеты в одну и ту же воинскую форму), добились известной стабилизации положения в Синьцзяне и укрепления здесь советского влияния. При дубане Шэн Шицае работали пять советских инструкторов, два из которых были военными. Руководство Синьцзяна объявило «шесть принципов» своего правления и провозгласило курс на дружбу с СССР и борьбу с Японией
.
В Западном Китае был фактически создан плацдарм для соединения с южнокитайскими коммунистами и захвата через Лобнор Южной Монголии. В этом случае Лобнор должен был служить в качестве коммуникации между сычуанскими коммунистами и базой в Синьцзяне. Коммунисты решили не покидать Синьцзян до тех пор, пока в ходе Гражданской войны в Китае не будет создано коммунистическое правительство. В результате в 30-е годы здесь были открыты советские школы и театр. А тысячи русских эмигрантов здесь после ареста и гибели Паппенгута и его сторонников были вынуждены «порозоветь», чтобы не быть репрессированными коммунистами.
Добавим, что значительную и при этом наиболее боеспособную и надежную часть правительственных войск, наряду с остававшимися в Синьцзяне советскими воинскими частями, составляли русские отряды, состоявшие из эмигрантов. В белогвардейские части в Синьцзяне были внедрены бывшие белые офицеры, перешедшие на сторону красных или вернувшиеся из эмиграции и сотрудничавшие с советскими спецслужбами. Среди них выделялись, например, И. Лунченков (Лунчеков), донской казак и войсковой старшина у белых, занявший в Синьцзяне пост «начштаба Южного фронта» (в 1924 году он использовался в агентурных разработках и комбинациях Полпредства ОГПУ по Северному Кавказу), а также оренбургский казак, бывший дутовский офицер и член Оренбургского войскового круга В.Д. Константинов, возглавивший конную группу. Бывший поручик Дроздовского полка А.Н. Барковский руководил войсковой разведкой. Официально он являлся начальником отделения, а затем помощником начальника Оперативного отдела Полпредства ОГПУ по Казахской АССР, но числился в загранкомандировке в Синьцзяне. В числе других были: адъютант 1-го Кубанского казачьего полка В.Г. Саламахин, а также бывшие офицеры Андреев и Иванов-Муромцев. Все они сыграли важную роль в воздействии на эмигрантов и их воинские части, в пропаганде возвращения домой и таким образом в «ликвидации антисоветского очага в китайском Туркестане». Но сами указанные лица почти все в дальнейшем были репрессированы
. О последующем развитии событий в Синьцзяне еще пойдет речь в этой книге в дальнейшем.
