– Скоро я с вами свяжусь. До свиданья.
– До свиданья.
Уэлли выбрался из машины и побрел к своему «Кавальеру». Водитель «Капри» молча смотрел, как он садится за руль и выезжает обратно на дорогу. Только когда Уэлли скрылся за кустами, «Капри» начал двигаться, однако не следом за ним: он сделал широкий разворот и поехал в другую сторону, к дальнему концу поля: выехал с поля через пролом в изгороди и скрылся в лесу. Хитрый ублюдок! Едва ли он понимал, что за ним следят, но принял все меры предосторожности. Я достал карандаш и произнес в микрофон:
– Контакт в «Капри» номер эс-эф-джи семьдесят семь эр. Выехал с другой стороны. Разошлите мягкое предупреждение.
«Мягкое предупреждение» означало указание всем полицейским патрулям в округе следить за дорогой и, едва появится «Капри», остановить его за любое, самое ничтожное нарушение ПДД. Это позволит нам выиграть время и сесть ему на хвост. Однако полицейских в здешних краях не слишком много, и, если агент в «Капри» профессионал (а в этом, увы, сомневаться не приходится), он будет держаться тихих проселочных дорог. Очень вероятно, что из леса он выедет уже с другими номерами.
Я изо всех сил старался вспомнить, где слышал его голос. Ведь слышал, точно, и совсем недавно!.. Увы, в голову ничего не приходило.
Была половина двенадцатого, и до Лондона ехать три с половиной часа. Но сейчас я не помнил ни о дне рождения, ни о Дине – в висках, захлебываясь, стучала одна лишь мысль: в первый раз с начала этой безумной игры у нас появился шанс выиграть.
Я перемотал пленку немного назад и нажал «воспроизведение», чтобы проверить, записался ли разговор. Итак, Уэлли шантажируют. Любопытно. Даже очень. Вообще вся беседа чертовски любопытна.
Ворота, в которые меня угораздило впереться, были старыми, но сделанными на совесть, из бревен и с колючей проволокой. Теперь вся эта «колючка» оказалась на спицах «Ягуара». Дерганье успеха не принесло, и я оказался перед выбором: катить в Лондон с воротами на колесах – или поднимать машину, снимать колеса и выпутывать их из колючей проволоки в промозглом холоде и в полной темноте. Увы, второй вариант выглядел намного реалистичнее.
Так что во двор своего дома я въехал без чего-то шесть утра и не в самом радостном расположении духа. И настроение мое нисколько не улучшилось, когда обнаружилось, что черный «Гольф GTI» Дины не перегораживает, как обычно, подъезд к дому.
Я снова поднял глаза на послание на зеркале. «С гребаным днем рождения!» Достойное завершение дня. Я снял трубку и набрал номер ночного телефонного оператора в «Портико инвестмент».
– Вы что, не позвонили мне домой и не передали сообщение, о котором я просил?
– Позвонила и передала.
– Вот как? И что она ответила?
– Мистер Флинн, вы действительно хотите это знать? – поколебавшись, уточнила телефонистка.
– Да, хочу.
– Она сказала: «Звездёж!» – и бросила трубку.
Я набрал домашний номер Дины. Гудок, второй, третий, четвертый – а затем: «Алло!» – голосом человека, явно выдернутого из глубокого сна.
– Это я.
Долгое молчание.
– Спасибо за прекрасный вечер. – Зевок. – Сколько сейчас времени?
– Пять минут седьмого.
– Ну и как, хорошо потрахался?
– О чем ты?
– Позволь дать тебе совет. В следующий раз, прежде чем просить секретаршу позвонить твоей подружке и сказать, что свирепые индейцы привязали тебя к тотемному столбу и прыгают вокруг с томагавками, сначала убедись, что за четверть часа до того подружка не видела тебя на Парк-лейн! Причем ты выделывал какие-то сумасшедшие антраша на дороге, чтобы она тебя не спалила. Только она все равно тебя спалила, лживый ты ублюдок. Привет.
И бросила трубку.
А я остался стоять посреди прихожей слушать короткие гудки и думать о том, что люди правы: с годами день рождения становится довольно грустным праздником.
Глава 14
Гарри Слэн вошел в роскошную приемную офиса «Гебрудер Шледер Гмбс (US) Инк.» на шестьдесят третьем этаже дома 101 на Даг-Хаммершельд-плаза – внушительного небоскреба, одного из комплекса ООН между Второй и Третьей авеню на Манхэттене. Последние три недели Гарри пребывал в весьма мрачном расположении духа. Однако пока личный самолет Дейка Шледера нес его из Адамсвиля, штат Огайо, в аэропорт Ла-Гуардиа, Нью-Йорк, после третьего бокала «Дом Периньон» шестьдесят шестого года настроение его несколько улучшилось.
Через две недели после прибытия фотографий в офис Слэну позвонили от Шледера. Звонил не сам Шледер, а его личная секретарша – девушка с очаровательным бархатным голосом, вкрадчивым и нежным. Мистер Шледер, сказала она, был бы очень рад увидеться с мистером Слэном. На это мистер Слэн ответил, что тоже был бы очень рад повидаться с мистером Шледером.
Вот так за Слэном выслали самолет. И не только самолет: автомобиль Шледера отвез его из дома в аэропорт Колумба и еще один лимузин – из Ла-Гуардиа в офис Шледера на Манхэттене. «А хорошо живет Дейк Шледер!» – думал по дороге Слэн в легком приятном тумане после трех бокалов шампанского. И сам он человек приятный, весьма приятный. Вот только чересчур беспечен в рассылке сувенирных фотографий – если, конечно, фотографии прислал он.
Не вполне твердым шагом Слэн подошел к секретарше в приемной. Издали девица смотрелась просто потрясающе, а вблизи – еще лучше; Гарри ощутил порыв неуправляемой животной похоти, изумившей его самого. На секретарше было свободное черное платье с глубочайшим вырезом, почти полностью открывающим крупную, удивительно крепкую грудь. Лифчика секретарша, по всей видимости, не носила. Когда она наклонилась вперед, чтобы стряхнуть сигаретный пепел в пепельницу, и послала вошедшему нежную игривую улыбку, Слэн тоже наклонился вперед – и разглядел в ее вырезе соски, и плоский белый живот, и, кажется, даже то, что ниже живота.
– Доброе утро! – сказала она.
– Я. э-э. м-м. я Гарри Слэн. У меня встреча с мистером Шледером. В одиннадцать.
– Да, мистер Слэн. Мистер Шледер вас ждет. Я сообщу ему, что вы здесь.
Гарри открыл рот, чтобы поблагодарить ее, однако не смог издать ни звука, ибо в этот миг вдохнул ее духи – и запах этот поразил его как удар грома. Слэн был уже влюблен. О да, влюбился в эту потрясающую девушку с первого взгляда! А ведь вечером ему непременно надо быть в Адамсвиле: у Миртл день рождения, на прием приглашены Джонклины и Ормсби.
Забыв обо всем, Слэн спросил:
– Вы не хотите поужинать со мной сегодня?
Она улыбнулась ему медленной улыбкой, полной желания, и мысленно Гарри начал сочинять письмо Миртл. Ему очень жаль, напишет он, но жизнь так коротка и надо получить от нее по полной. Может быть, когда-нибудь он вернется домой, а может, и нет. Ничего личного, ему было с ней очень хорошо. Нет никакой другой женщины, просто. просто ему нужно побыть одному, поразмыслить, понять, чего же он на самом деле хочет от жизни. Точнее, от того ничтожного клочка жизни, что остался ему, пока Миртл его не разыщет.
