Минут пять Никонов просто лежал лицом вверх на еще теплой скале, раскинув руки и тяжело дыша, устремив невидящий взгляд в черное звездное небо. Затем кое-как поднялся, нашел среди бандитских припасов пластиковую бутыль с водой и долго и жадно пил, после чего в первый раз оглядел раскинувшуюся внизу водную гладь бухты. Подводной лодки в бухте не было…
Сержанта охватила если и не легкая паника, то уж растерянность точно. Это что же получается, они с Серегой жизнями рисковали, плыли, ползали тут, понимаешь, часовых прикончили — и все зря?! Чтобы «в индейцев поиграть»? Никонов сдернул с шеи убитого бинокль и еще раз тщательно осмотрел бухту — ничего и никого! Тогда сержант тихо и размеренно пять раз стукнул по стволу пулемета обушком лезвия своего ножа. Через минуту из темноты едва слышно раздался такой же ответный стук… «Та-ак, сейчас Лагодич подгребет, и будем думать, что делать дальше? Куда же они, гады, подевались-то, а?..»
…Минут через десять к берегу с тихим шелестом приткнулась надувная лодка, и на скалу взбежал Лагодич с «АКСом» сержанта и своей «М-16» в руках. Подошел к другу, протянул автомат и сдержанно кивнул, показывая на раскинувшегося немного в стороне бандита:
— Лихо ты с ними…
— Лихо, лихо! — раздраженно проворчал Никонов, проверяя автомат, и со злостью передернул затворной рамой, загоняя патрон в ствол. — Ну, порезал я этих бандерлогов, а субмарина-то наша тю-тю! Где их теперь искать? Где, скажи?!
— Дим, не шуми, — миролюбиво посоветовал Сергей, солдатским чутьем понимая, что сержант сейчас просто выпускает лишний пар… Двоих порешить и остаться спокойным не всякий ветеран спецназа ГРУ сможет, не то что обычный двадцатилетний пацан в форме — пусть даже и морпеховской. — Я вот что думаю… Если субмарина ушла с концами, то какого черта они здесь, на скале, заслон оставили, а? Ну, соображай, сержант!
— Ты хочешь сказать… — Никонов присел на камень и с надеждой посмотрел на друга. — Ты думаешь, что они…
— Вот именно! — неожиданно хищно улыбнулся Лагодич. — Здесь они, голубчики! Скорее всего, просто нырнули… А если и ушли куда, то все равно сюда, в эту бухту вернутся! Уж не знаю, чем она им так приглянулась, но, гадом буду, вернутся!
— Тогда что, ждем?
— Ждем, Дима. Ты бы, сержант, вздремнул чуток, а я пока покараулю, не появится ли лох-несское чудище поганое… Давай, давай, приляг.
— Ладно, попробую. Ты только службу неси не как эти… А как положено…
— …Уставом внутренней и караульной службы. Не знал, что ты такой зануда — ну прямо настоящий сержант!
Совершенно неожиданно для себя Никонов почти сразу провалился в беспокойный, но по-солдатски крепкий сон, а Лагодич устроился поудобнее и приготовился наблюдать за бухточкой — кто знает, когда они появятся? Да, если уж совсем честно, и появятся ли вообще? Довольно часто логика охотника и жертвы не очень-то совпадает…
36
Татьяна прерывисто вздохнула, как порой вздыхают только что наплакавшиеся дети, и проснулась. Ракитин, бережно придерживавший голову девушки на своих коленях, тихо спросил:
— Ты чего, Танюш?
— Мне зима приснилась… — жалобно улыбнулась Северцева, утирая ладонями влажные от слез щеки. — Такая… как ты тогда говорил, помнишь? С морозцем и снегом… И мама…
— Ну, про маму я тогда, положим, ничего не говорил. А говорил про жареную картошку и про стопку холодной водки, — грубовато пошутил Ракитин и спросил: — Как ты? Или, как говорят америкашки, «ар ю о’кей?»
— А слушай, и правда ведь о’кей, — удивленно прошептала Таня. — Ты нам что вколол-то?
— А че надо было, то и вколол, — почти беспечно улыбнулся профессор. — Да не беспокойся — простой укрепляющий витаминчик. А если б не «вколол» бы я тогда нам по укольчику, этот урод запросто мог с испугу нас пристрелить. А так — все хорошо, прекрасная маркиза…
— За исключеньем пустяка… — с грустью продолжила Северцева. — Они все умрут, да?
— Надеюсь, что да, — жестко усмехнулся Ракитин и немного замялся, но все-таки сказал: — И очень боюсь, но, возможно, и мы тоже… Вся беда в том, что из этой ловушки нам не выбраться. Дверь стальная и слишком крепкая. Этот Фарук все-таки перехитрил меня…
— Милый, ты ничего не слышишь? — Татьяна внимательно прислушалась и обеспокоенно посмотрела на Ракитина.
— Да вроде нет. Корпус лодки чуть-чуть вибрирует — значит, электромотор работает на малых… или как это у них называется. А больше, кажется, ничего… А что?
— Вот именно — ничего! Никто не ходит, не бегает, команд не слышно…
— Ты что, хочешь сказать, что они уже все… Черт возьми, проклятие! Тогда… — Доктор на секунду замялся и виновато посмотрел на Северцеву.
— Тогда и нам конец? — Девушка села, обхватила колени руками и поежилась. — Нам конец — ты это хотел сказать?
В ответ Ракитин только молча кивнул.
…Тишина в субмарине объяснялась очень просто: кроме русских пленников, на борту находились Ахмад, Фарук, двое матросов и моторист, практически никогда не покидавший своего поста в машинном отделении. Бегать по отсекам было просто некому, поскольку один из матросов уже затих после недолгого горячечного бреда; второй сидел рядом с постом рулевого управления, тупо смотрел в одну точку, слегка покачивался и не то пел, не то молился тихим заунывным голосом. Ахмад полулежал, опираясь спиной о металлическую переборку и, с ненавистью глядя на Фарука, говорил — уже тяжело дыша и с видимым трудом:
— Ну что, умник? Доигрался со своими гениальными идеями? Поймал Аллаха за бороду, да? Весь мир в твоем кармане? Ты безмозглая обезьяна и свинья! — Пират попытался плюнуть в сторону не очень твердо стоявшего на ногах «серого кардинала». — Но ничего, есть справедливость на свете. Ты тоже сдохнешь! Сдохнешь, собака грязная…
— Ты всегда был просто толстым дураком, Ахмад, — издевательски усмехнулся Фарук, оглянулся на тихо подвывавшего матроса и, понизив голос, сказал: — Я выживу! Русский вколол мне вакцину — она спасет меня. А вот тебя Аллах давно заждался — нехорошо заставлять его ждать…
Фарук быстро поднял пистолет и выстрелил бывшему капитану и командиру в лицо, затем подошел к качавшемуся матросу и пнул его ногой.
— Хватит выть! Вставай, не будь бабой! Мы всплываем. Ты слышишь меня?! Мы всплываем! А потом мы бросим эту поганую консервную банку и уйдем. Я знаю все банки и номера счетов, где хранятся наши деньги. Все эти дураки сдохли, а мы с тобой уцелеем и будем богаты, как махараджи! Давай, давай, становись к рулевому… продувай балласт и всплывай! Сделаешь все, как я скажу, — будешь живым и богатым. Давай пошевеливайся…
37
— Сержант, смотри! — Лагодич вскочил на ноги и вытянул руку в сторону бухты. Там метрах в пятидесяти от скалы вдруг взбурлила вода, и над поверхностью моря начала медленно подниматься стальная черная рубка без каких бы то ни было опознавательных знаков. — Это они! Все-таки всплыли! Я же говорил!!
