Этот залог привел к лишению Вильяма Сент-Клера титула графа Оркнейского. От него также потребовали обменять Керкуоллский замок на Рейвенскрегский, способный выдержать артиллерийский обстрел и превосходно защищавший его земли в Файфе. В обмен на земли в Нитсдейле ему был пожалован титул графа Кейтнесского. И поскольку его шотландские владения стали теперь гораздо более ценными, чем норвежские, которые он контролировал на Оркнейских и Шетландских островах, он с удовольствием разрешил проблему подданства двум коронам в пользу Шотландии.
Однако он сохранил на Северных островах значительные поместья — завоеванные, купленные или пожалованные. Их было столько, что удержание их привело к усобице между внуками графа Вильяма, лордом Генри Синклером и сэром Вильямом оф Уорсеттер, и к битве при Саммердейле, из которой с островов вернулась лишь отрубленная голова графа. К XVI веку между семьями Синклеров возникали нелады не только в Уорсеттере, но и в Эйте, Бреке, Броу, Эдее, Эссинквое, Эви, Хавере, Хуссе, Ханто, Исбитере, Нессе, Куендейле, Сент-Ниниенсе, Сторме, Самберге, Такое, Астенессе и Восте-ре. Разделившее территорию громадной империи Сент-Клеров на Северных, островах семейство навсегда утратило власть.
Однако лорд Генри отчасти восстановил престиж графа Вильяма и был известен как щедрый покровитель искусств. Он попросил своего родственника Гэвина Дугласа, епископа Данкелдского, перевести "Энеиду" на шотландский язык. В прологе говорилось:
С просьбой ко мне обратился друг,
Любитель книг, покровитель наук,
Лорд Генри из славного рода Сент-Клеров,
Вергилия перевести иль Гомера…
Он служил королям как "командующий всеми нашими машинами и артиллерией" и продал Якову Четвертому "восемь машин, именуемых "серпентинис" за сто фунтов", они были выплачены его вдове после гибели обоих при Флоддене
[62].
Граф Вильям сохранял власть во второй половине XV века, у него оставались владения на Оркнейских и Шетландских островах, в Кейтнессе, Абердиншире, Файфе и Лотиане. Он был, как писал священник Хэй:
"Человеком редких достоинств, благородной души, проницательного ума, способности к великим делам, знаменитым не только добродетельностью и набожностью, но и военной дисциплиной; он был в большой милости у принца и поднялся до величайших званий, какие в то время мог получить подданный. Он не дозволял вздергивать преступников на дыбу, применять пытки, из-за которых многие невиновные признавались в преступлении, а потом несправедливо осуждаюсь на казнь, или, если человек выдерживал пытки, вывихнутые суставы и слабость делали дальнейшую жизнь тяжким бременем. Он построил Росслинский замок, расположенный в самой плодородной местности у реки Эск, на невысоком холме, с величественными арками по обе стороны скалы… Еще граф Вильям построил среди лесов соборую церковь с колоннами, радующую глаз с разных сторон, заимствовал достижения тосканских, дорических, ионических, коринфских и итальянских архитекторов".
В соответствии с духом Нортхэмптонского договора Блэкруд
[63] был возвращен Шотландии — в отличие от считавшегося подлинным Камня Судьбы. Как сообщается в хрониках, граждане Лондона не позволили его забрать. Они чтили священный характер реликвии, не догадываясь, что настоящий камень всегда оставался в Сконском аббатстве в Шотландии. Его подменили, и англичане не могли отличить один от другого. Вот почему Роберт Брюс не требовал его возвращения.
Хотя Блэкруд был снова захвачен после Невиллс-Кросского сражения и стоял "с Девой Марией и святым Иоанном, сделанным из серебра, словно бы закопченными", на столпе у гробницы святого Катберта в Даремском соборе, возвращение этой святой реликвии в Шотландию организовал граф Вильям во время дипломатической миссии на юге. Блэкруд привез в Шотландию первый Сент-Клер, чашеносец королевы Маргариты, а "Дева Мария и святой Иоанн, сделанные из серебра", были даром его отца Ньюбэттлскому аббатству. Таким образом, росслинские Сент-Клеры вернули одну из своих наследственных обязанностей — быть хранителями священных реликвий своей страны. Но на сей раз они решили обезопасить их от любого вторжения англичан. Граф Вильям построил сокровищницу для хранения этих священных предметов в любое опасное время.
Перестройка замка, часовни и строительство нового города Росслин поглотили значительное богатство Сент-Клеров. Замок был уже уничтожен огнем. Однажды во время охоты увидели слепую крысу с соломинкой во рту, сочли это зловещим предзнаменованием, и четыре дня спустя горничная подожгла постельное покрывало свечой, вытаскивая из-под кровати щенка. Огонь уничтожил большую часть замка, но одному священнику удалось спасти четыре больших сундука с документами и грамотами, которые отдали графу. "Однако все это не мешало ему ни строить церковь, ни помогать бедным: он помогал им больше, чем обычно, считая спасение грамот и бумаг провидением Божиим".
Графа прозвали "Необыкновенным", но он был еще и расточительным. Он оставил мало денег, чтобы помочь наследникам его разделенного наследия, и король Шотландии потребовал раздела владений такого могущественного подданного. Земли графа на Оркнейских и Шетландских островах его внуки оспаривали друг у друга. Его старший сын, прозванный "Вильямом Расточителем" из-за решения суда, объявившего его incompos mentis et fatuus (находящимся не в здравом уме и рассудке) и "расточителем своих земель и добра", промотал часть семейных владений, другую часть присвоил его незаконнорожденный брат сэр Дэвид Синклер. Кейтнесское графство, земли в Файфе и Лотиане перешли к двум сыновьям графа Вильяма от второго брака с Марджори Сазерленд из рода Роберта Брюса. Новый кейтнесский граф поссорился с королем Шотландии Яковом Четвертым, но искупил вину, приехав со всем своим одетым в зеленое кланом сражаться при Флоддене, где погибли и он, и король. С тех пор никто из Синклеров не носил одежд зеленого цвета.
При Флоддене погиб и сэр Джон Синклер, которого поэт Данбар прозвал "Рыцарем королевы", из Драйдена, находящегося неподалеку от Росслина.
Новый владелец Росслина, сэр Оливер Синклер, завершил строительство часовни, хотя не всей крестообразной церкви, которую спроектировал его отец. Его многочисленные сыновья продолжили дележ земель в Лотиане и Файфе, однако его наследник Оливер сохранил Росслин, Пентленд и стал фаворитом короля Якова Пятого, командующим шотландской армией. Священник Хэй назвал его "выдающимся любимчиком" и рассказал о его бегстве при Солуэй Мосс, — эта битва ознаменовала надвигающийся крах шотландской независимости и семейства Синклеров.
"Оливер счел, что пора показать свою славу, поспешил развернуть королевское знамя, ухватясь за два копья, влез на плечи солдат и под звуки трубы объявил себя генерал-лейтенантом, потребовал, чтобы все повиновались ему, как королю, под страхом смертной казни, и вскоре послышался громкий шум и волнение. Враг, увидев беспорядок, ринулся вперед, шотландцы стали спасаться бегством, некоторые переправились через реку, но, избежав этой опасности, по незнанию местности увязли в моховом болоте; счастлив был тот, кому удалось за что-то ухватиться. Тучный Оливер повалился, и его слава внезапно обернулась смятением и позором".
