Джессика пожала плечами, притворившись, что не знает. Дело в том, что они рассматривали красивые имена. Она по-прежнему предпочитала Бесан Роуз и Лео Энтони Максвелл. Она улыбнулась, зная, что одно из этих двух имен станет привычным для ее свекрови, оно будет слетать с ее губ на банкете в клубе книголюбов, когда та будет превозносить все его или ее последние достижения, которых, с той же легкостью и блеском, не способен добиться ни один другой ребенок.
Водрузив на нос очки, Маргарет подошла к доске.
– Адольф? Разумеется, нет, Джесс! А что это за имя – Кортни? – Когда она повернулась к невестке, на ее помрачневшем лице читались смущение и отвращение. – Это ведь не настоящее имя, правда?
– Это в честь Кардашьян, любимицы Полли, – разъяснила Джессика.
– Что за Кардашьян? – спросила Маргарет. Было ясно, что, кем бы та ни была, она не желала, чтобы ее первая внучка была названа в честь нее.
– Знаете что, Маргарет, не стоит слишком волноваться из-за имен. Мы с Мэттью все держим под контролем. Я дала возможность немного повеселиться Полли и девушкам. Она всю неделю продавала шатры для приемов и собирается стать организатором вечеринок, мне кажется, я ее подопытный кролик!
Маргарет вздохнула с явным облегчением. Видимо, ее больше не волновала перспектива представлять Тьюпака или Майли своему многочисленному семейству.
Звякнул дверной звонок. Джессика медленно прошла по коридору и встретила маму, та, нервничая, стояла у двери, поглядывая в сторону кухни и беспокоясь о том, чтобы не спугнуть развеселившихся приятельниц Джессики. Ей никогда не доводилось бывать на вечеринках в честь предстоящего рождения малыша.
Джессика отметила, что мать подкрасила губы и сильно надушилась.
– Проходи, мама! – Положив ладонь ей на спину, она подтолкнула ее вперед. Корал сняла пальто-плащ и поправила медальон на груди, внутри которого были спрятаны фотографии ее детей.
– Слушайте все! Пришло время поиграть, будем измерять шейку матки! – Полли подняла вверх большой арбуз, на боку которого была вырезана большая дыра.
Глядя на лицо матери, Джессика испугалась, что та действительно может упасть в обморок.
– Мама, не хочешь ли пойти посмотреть детскую кроватку? И вы тоже, Маргарет.
Маргарет и Корал вышли следом за ней из кухни, приглашение не пришлось повторять ни для одной из них.
– Где же Мэттью? – спросила Маргарет. Она, как всегда, была разочарована тем, что ее сына, с которым она носилась как с писаной торбой, нет под рукой.
– Он пошел в паб с Джейком. Я не могла допустить, чтобы он был рядом. Впрочем, я брала его с собой на занятия по предродовой подготовке. Я посетила всего пару занятий, мне там было не по себе, – призналась она, – но, по крайней мере, там я чувствовала себя лучше, чем он. Бог знает, как он будет вести себя во время родов. Каждый раз, когда ведущая произносила слова «влагалище», а она это делала часто, Мэттью давился от смеха и хихикал, как двенадцатилетний подросток. Он совершенно безнадежен.
Корал цыкнула на дочь, словно та выругалась.
– Знаешь, на этот счет я, скорее, на стороне Мэттью. – Поправив жемчуг на шее, Маргарет направилась в коридор.
Джессика шла впереди, держась за перила и неуклюже, ступенька за ступенькой, поднимаясь по лестнице. Она набрала большой вес и стала не такой шустрой, как прежде, даже после малейших физических усилий на нее наваливалась усталость.
– Все в порядке, дорогая? – Маргарет выглядела озабоченной. Джессике нравилось, что в голосе ее свекрови, когда та обращалась к ней, появилась теплота. Как заметил Мэттью, она теперь стала курицей, несущей золотые яйца.
– О да, все отлично. Я так обессилела, что мне трудно даже подниматься по лестнице. Просто смешно! – Посмеиваясь, она схватилась за перила.
– Нет, не смешно, все нормально. Все наладится, вот увидишь. Но, возможно, не раньше, чем ты родишь, вот тогда ты узнаешь, что такое настоящее изнеможение!
– О да, все еще впереди! – засмеялась Джессика. – Знаете, есть кое-что похуже, чем усталость. Я так мучаюсь запором! Я все перепробовала, но, видимо, это тоже нормально. А мой ужасный целлюлит и то, что каждые полчаса мне хочется прилечь. Видимо, все нормально! Тогда почему же мне все кажется совершенно ненормальным? – Джессика поджала губы.
– Добро пожаловать в компанию матерей! – засмеялась Маргарет.
Детская располагалась в задней части дома, оттуда, через подъемное окно, открывался красивый вид на сад во внутреннем дворике.
– О, Джесс! – открыв рот от удивления, проговорила Корал. – Как славно! Такая большая комната.
Довольная комплиментом, Джессика улыбнулась.
– То есть им не нужно много места, пока они маленькие, ведь так? Я до двухмесячного возраста спала в ящике, дожидаясь, пока моя сестра не вырастет из детской кроватки. – Корал бросила взгляд на Маргарет, надеясь на признательность за такую откровенность.
Джессика оглядела комнату. Она потратила много времени, выбирая верный оттенок белого, чтобы он не был слишком похож на больничный, но создавал нужную атмосферу. Окно было наполовину закрыто сверху римской шторой, ее нижний край был украшен широкой полосой в серо-белую клетку с аппликацией в виде кролика, одно ухо которого прикрывало глаз.
– Мы хотели пока все оставить нейтральным, а когда узнаем, кто у нас родится, мы добавим цвета, например, розовую подушку на детский стульчик, или инициалы в голубых тонах на стене, или еще что-нибудь. Мне кажется, мы почти все продумали. – Джессика обвела взглядом мебель детской, вручную окрашенную в кремовый цвет. Маленький шкаф с миленькими вешалками ждал, пока его заполнят, на уже подготовленном пеленальном столике лежали пеленки, влажные салфетки, детский крем от опрелости, антисептик для рук, пачки подгузников, аккуратно сложенная стопка белых распашонок и полотняных простынок.
– Посмотрите сюда! – Выдвинув верхний ящик комода, Джессика вытащила пару носочков и разложила их на ладони свекрови. – Не могу поверить, что существует такая крохотная ножка, которой придутся впору эти носки. У меня от них просто сердце тает!
– Помню, я думала то же самое, когда ждала тебя, – с улыбкой сказала Корал. – Бабуля Максвелл связала тебе кофточку, взяв ее в руки, я подумала, что она промахнулась, может быть, она связала ее на куклу. То есть, честно говоря, она была чуть больше, чем эти носки. – Погрузившись в воспоминания, Корал покачала головой. – Но, когда ты родилась, ты в ней утонула. Ты была такой крохотной и красивой. Какое прекрасное было время, когда ты была маленькой. Самое прекрасное и самое счастливое в моей жизни.
– Ох, дорогая, звучит так, словно после этого все пошло под откос! – пошутила Джессика, понимая, что в ее словах больше чем доля правды.
– Не совсем под откос. Мне, в каком-то смысле, очень повезло. Но я думаю о том времени, когда вы с Дэнни были детьми, а ты была еще младенцем. Я помню, как каждую ночь, подтыкая вам обоим одеяла, я чувствовала себя так, словно мне очень повезло. – Она выдохнула, как будто бросая вызов опустошающему ее горю, это был ловкий прием, который она освоила.
