Подслушано в американском СПА для женщин в 1993 году:
— Я не собираюсь носить лифчик.
— Ну ты и либералка!
Учитывая символическую важность груди, нет ничего удивительного в том, что движение за освобождение женщин началось с формы протеста, впоследствии получившей название «сожжение лифчиков». В 1968 году под руководством поэтессы Робин Морган члены Партии женского освобождения пикетировали конкурс «Мисс Америка» в Атлантик-сити и призывали женщин выбрасывать бюстгальтеры, подвязки, щипцы для завивки, накладные ресницы и другие «бессмысленные символы грудастых девчонок», которые они считали унизительными
[367]. Организаторы демонстрации раздавали копии меморандума, в котором осуждались негативные силы американского общества, включая сексизм, конформизм, дискриминацию пожилых и расизм, которые нашли прибежище на ежегодном конкурсе красоты.
Истории о женщинах, снимавших бюстгальтеры на тротуаре рядом с Залом Конвенции, положили начало распространению мифа о сожжении лифчиков, хотя в действительности сначала их никто не сжигал. Этот элемент нижнего белья просто выбрасывали в мусорные баки. Репортер, употребивший это выражение, скорее всего, имел в виду ассоциации с другими актами сожжения, например, сожжения призывных повесток или флагов
[368]. Хотя многие женщины не хотели, чтобы их считали «сжигающими лифчики» или «освободителями женщин», все же многие другие объединились вокруг ходячего выражения.
Одна женщина, вспоминая о тех временах, когда отказ от ношения бюстгальтера символизировал свободу и вызов существующему порядку, оставила такое свидетельство: «Я уже отказалась от подвязок, а теперь отказалась и от бритвы, и от макияжа, и от высоких каблуков, и от юбок… Мой стиль был свободным — никаких прилегающих блузок, никаких жакетов с вытачками, под которые необходимо надеть бюстгальтер, чтобы они хорошо сидели. Я беспокоилась о том, что подумают люди, когда заметят, что я не ношу лифчик. Но в конце концов я перестала об этом думать»
[369].
Через два года после первого «сожжения лифчиков» австралийская писательница Жермен Грир написала книгу «Женщина-евнух», злобный отчет о том, как патриархальное общество лишает женщину власти. В этой книге она использовала наиболее яркие выражения, описывая преувеличенное внимание мужчин к женской груди. «Полная грудь, — делает вывод Грир, — это на самом деле мельничный жернов на шее женщины… Ее грудями можно любоваться только до тех пор, пока на них не заметны признаки их функций. Как только они потемнеют, отвиснут или износятся, ничего кроме отвращения они внушать не будут. Они не являются частью женщины как личности, это всего лишь приманка, которую будут месить и выкручивать словно волшебное тесто». Как и американские женщины, «сжигающие лифчики», Грир отказывается носить нижнее белье, которое увековечивает «фантазию о надутых буферах, чтобы мужчины наконец примирились с разнообразием реальных грудей»
[370].
Демонстрации с сожжением лифчиков, проходившие в конце шестидесятых и начале семидесятых годов, были направлены на то, чтобы прекратить излишнюю эротизацию женщин вообще и их грудей в частности, но привлечь внимание к более насущным экономическим и социальным нуждам
[371]. По иронии судьбы уничтожение бюстгальтеров обернулось против самих женщин, потому что многие клеветники увидели в этом вызов правилам хорошего тона, хорошему вкусу и мужскому видению физической красоты, согласно которому женские груди должны быть округлыми, большими, упругими и подчеркнутыми. Хотя «упаковывание» грудей как сексуальных объектов было нормой в сороковых и пятидесятых годах, ничем не стесненная грудь конца шестидесятых годов представляла собой форму неподчинения законам, прекращение регулирования груди, которой теперь дозволялось свободно колыхаться, и была предвестником грядущей — еще большей — свободы.
В семидесятых и восьмидесятых годах женщины иногда снимали не только бюстгальтеры, но и блузки. Вместе с окраской отдельных прядей волос и выставлением напоказ обнаженных частей тела, в частности ягодиц (это практиковали и мужчины, и женщины), обнажение груди стало способом щелкнуть общество по носу. Одна женщина убедила нескольких своих подруг обнажить грудь, когда они сидели у фонтана. «Я сказала: „Раз, два, три! Снимайте майки!“ И — раз, два, три — мы сняли майки. К нам подошел мужчина-фотограф и сказал: „Вы можете это повторить?“ Мы сказали: „Конечно“. И опять: раз, два, три, майки долой, — и вот мы сидим. Потом к нам подошла полиция и начала цепляться»
[372].
Такие случаи явно были в новинку стражам порядка и беспокоили их. В памфлете школы Американской военной полиции под названием «Сохраняйте спокойствие при общественных беспорядках» слушателям был дан такой совет:
СИТУАЦИЯ: вы в боевом строю перед группой женщин примерно вашего возраста. Они кричат: «Если вы на нашей стороне, улыбнитесь!», а затем задирают блузки и показывают груди. Ваши действия?
РЕШЕНИЕ: сосредоточьтесь на том, для чего вас вызвали. В конце концов, вы что, грудей раньше не видели? Женщины вас просто дразнят и ждут, что вы совершите ошибку, чтобы вас высмеять. Сохраняйте внимание и готовность к действиям!
[373]
В целом американская полиция держала ситуацию под контролем. По крайней мере, не было зафиксировано ни одного случая, когда полиция повела бы себя грубо по отношению к провокаторшам с голыми грудями.
Демонстрации топлес стали средством для того, чтобы привлечь внимание к более широкому спектру женских проблем, включая порнографию, сексизм, здравоохранение и безопасный секс (илл. 87). В 1984 году, например, шестьдесят женщин и мужчин — женщины с голой грудью — прошли маршем по улицам города Санта-Крус (Калифорния). Они протестовали против злоупотребления женским телом в рекламе и порнографии. Протестные требования были выражены в речи, которую прочитала Энн Саймонтон, феминистка с радикальными взглядами, которая некогда работала моделью в Нью-Йорке.
87. Мойщица машин топлес. Санта-Крус, Калифорния. Август 1993 года. В Санта-Крус студентки из Калифорнийского университета на 250 долларов подняли цену календаря с пропагандой секса среди лесбиянок и гетеросексуальных женщин. Но как призналась одна из них, это «не только ради календаря… мы должны противостоять страху перед сиськами».
