Лорд Тьмы по-прежнему был погружён в глубокие раздумья. Эта женщина может оказаться самой полезной из них. Такая силища! Его планы быстро и существенно продвинутся вперёд, если он найдёт способ использовать её. Доверять ей, конечно, нельзя, но, похоже, эти двое представляют для неё какую-то ценность. Пока он заставил их только замереть, а может и убить, если пожелает. Нужно пообещать ей, что они будут в безопасности, только если она подчинится его воле. Если откажется, можно найти и другие рычаги воздействия.
Элири еле заметно повернула голову. Мощь лорда Тьмы все ещё удерживала Джеррани, но, встретившись с ней взглядом, он затем перевёл его на дверь. Значит, тоже чувствовал, что помощь приближается. Девушка снова посмотрела на кресло, в котором сидел Ромар. Глиняный манекен на мгновение мелькнул перед глазами, но тут же, забравшись на спинку кресла, спрятался за воротником плаща, в который был одет Ромар. Хорошо. Теперь, если только удастся отлечь внимание хозяина Башни хотя бы на несколько мгновений, у них, возможно, появится шанс
Снаружи копыта глухо забухали по каменному полу, приближаясь к дверям. Элири не спускала взгляда с лорда Тьмы. Он допустил в отношении неё одну небольшую ошибку. Хотя он сам сказал, что она другая, и убедился, что его силы недостаточно, чтобы — полностью сковать и её, он всё ещё не понимал, каким образом может справиться с ней.
Она сфокусировала своё сознание, сжала его в узкий луч, направленный прямо в сторону тех, кто шёл им на помощь:
«Задержитесь! До тех пор, пока я не подам знак».
Стук копыт за дверью смолк. Углубившись в свои мысли, хозяин Башни не замечал ничего. С какой стати? Он был адепт, пусть далее испорченный гордостью и тщеславием, и на его памяти не случалось такого, чтобы кто-то оказался способен сопротивляться его приказаниям. В конце концов, однако, он поднял голову и пристально посмотрел на Элири.
Девушка сделала движение рукой, которое привлекло его внимание. Кровь! Она ранена. Нужно воспользоваться этим и скрутить её прямо сейчас, не сходя с места и не давая никаких глупых обещаний. Раздувшись от гордости, он сидел, собирая всю свою силу, чтобы нанести удар.
И вспоминал день, когда стоял в каньоне. Неимоверные усилия, которые пришлось прикладывать, чтобы выбраться оттуда, отняли последние силы, высосали жизненные соки, уничтожили его. Правда, умерло только тело. И всё же сменилось немало поколений, прежде чем неподалёку от его местопребывания оказался незадачливый охотник, а лорд сумел накопить достаточно силы, чтобы завладеть его телом как пристанищем для своего бездомного духа. Но всё время, пока он ждал, его горечь и ненависть росли. Когда-то он был просто адептом, потом стал адептом Тьмы. Потом всего лишь бестелесным духом, воющим на ветер. С обретением нового тела его сила стала расти — а вместе с ней и злоба. И всё же он не желал делать выводов из уроков, полученных в прошлом. Более того, он не желал замечать, что его сила была лишь тенью того, чем он обладал прежде.
Он смотрел в лицо Элири, а его разум нашёптывал предостережения. Но он самоуверенно отмёл их. Как! Разве не он боролся в своё время с другими адептами, которые считали, что следует опасаться пришельцев из других миров, где жили совсем иные люди? Он завладеет духом этой женщины, подчинит его своей воле. Использует её силу — и этих двоих тоже, — чтобы увеличить свою собственную. Даже втроём, даже все вместе, они — ничто по сравнению с ним. Сколько трудов — и какой итог? Вернулись к нему с пустыми руками, а его раб по-прежнему в цепях.
Он задумчиво смотрел на Элири. Что-то было в ней такое… Смутно знакомое. Какая разница? Она — ничто; все они — ничто. Теперь у него снова есть тело, он снова вернул себе свою Башню. Пришло время расплаты. Гордость переполняла его, он откинул голову и издевательски засмеялся. Он тут хозяин. Лучше бы эти ничтожества добровольно склонили голову перед ним — пока он не заставил их сделать это силой. Его глаза снова встретились со взглядом Элири и снова его пронзило странное ощущение узнавания. Чувствуя непонятное раздражение, он посмотрел на двух других.
И Джеррани, и Маурин прикладывали неимоверные усилия, пытаясь вернуть себе способность двигаться. У обоих ничего не получалось, конечно. Боковым зрением Элири видела всё это и понимала, что на них пока рассчитывать нечего. Это её задача. Далёкие предки недаром открыли ей дорогу в туман; возможно, именно ради этого. Лорд Тьмы не способен полностью сковать её. Сейчас разворачивается последний акт драмы. Это действо должно было окончательно и нерасторжимо связать её сердце и дух с землёй, которую она уже успела полюбить. Элири сосредоточилась и очень медленно, но всё же двинулась вперёд, скользя ногами по полу.
Поскольку лорд Тьмы сидел за столом, он заметил это, лишь когда она продвинулась уже на несколько футов. Он тут же наложил на неё ещё одно заклятие, но она все равно продолжала действовать — как могла.
«Пора!»
Копыта с грохотом обрушились на дверь, на мгновение стали видны головы четырёх Кеплиан. Дверь немного приоткрылась, но тут же захлопнулась снова, повинуясь заклинанию. Лорд Тьмы от удивления слегка подпрыгнул, но постарался скрыть это движение, наклонившись вперёд.
— Надеешься на помощь своих друзей? Зря. Впрочем, мне эти глупые Кеплиан пригодятся — снабдят добавочной силой, когда я захвачу их.
Копыта упорно колотили по твёрдому дереву, пытаясь разрушить его. Он нахмурился и вскинул руки, чтобы сотворить заклинание. Нужно сделать дверь неуязвимой, и тогда можно будет разобраться с теми, кто находится внутри. А когда это произойдёт, он даст волю своей ярости и покажет Кеплиан — изменникам, глупцам! — что значит штурмовать Башню лорда Тьмы.
Элири почувствовала, что наложенное на неё заклятие слабеет. Не намного, но достаточно, чтобы позволить ей обрести дар речи. Она начала негромко напевать себе под нос — слова как будто сами собой выплывали из глубин памяти. Мольба, обращённая к богам, — даровать силу воину, противостоящему Тьме.
— Мать-Земля, помоги своей дочери. Отец Небесный, помоги воину.
— Ка-дих, сделай так, чтобы мои стрелы летели быстро и лук был послушен мне.
Она героически боролась с силой, которая подчинила её себе. Кровь стучала в висках — и становилась барабанной дробью звёздного света. Он запылал прямо перед ней, выхватив из тьмы пристально глядевших на неё людей. Воинов, которые, мерцая чёрными глазами, сидели на гордых конях. Воинов, которые приветственно закивали ей и подняли вверх щиты и копья в знак признания той, в чьих жилах текла их кровь. Глаза Элири расширились при виде их салюта. Её охватило чувство гордости — и барабанная дробь звёздного света зазвучала ещё громче. Те, кто ушёл, вернулись, потому что она — Воин, дитя их крови, чистокровная тшоах.
Все громче и громче гремели барабаны. В голове у неё зазвенело, тело начало покачиваться в такт яростным ударам крови и барабанов. И тогда где-то в глубинах памяти, в области, недоступной сознательному контролю разума, распахнулась дверь. Как только исчез этот барьер, хлынули слова. Это был не просто обычный ритуальный напев — это выплёскивалась наружу её суть, все то, чем она на самом деле была. И с каждым словом сила её росла:
