По плану «Вайсе» немецкая Группа армий «Север» должна была разгромить войска противника, находящиеся в Польском коридоре, после чего двигаться к реке Нарев, выходя в тыл польских армий, обороняющихся на Висле.
Группа армий «Юг» действовала против польских сил в Галиции и большой излучине Вислы. Кстати, здесь впервые в немецких планах появляется фраза, которая потом будет повторяться с унылой настойчивостью: «Разгромить силы противника, не доходя до водного рубежа реки N». В данном случае в уравнении N равнялось Висле. Потом это будет Сена, Днепр, Дон и так далее.
Основная часть войск Вермахта, а также практически вся авиация и танки были задействованы в операции «Вайсе». Немцы исходили из того, что война должна быть короткой (концепция блицкрига). За две недели польская армия должна быть полностью уничтожена, а страна оккупирована. Этот план строился на широком использовании авиации, и прежде всего пикирующих бомбардировщиков, на которые возлагалась задача поддержки наступления подвижных соединений с воздуха. ОКХ не использовало танки для усиления пехотных дивизий — почти вся бронированная техника была сосредоточена в пяти корпусах: XIV, XV, XVI, XVIII и XIX. Эти соединения должны были найти слабые места в обороне противника, преодолеть её с ходу и выйти на оперативный простор, выигрывая фланги польских армий. В дальнейшем предполагалось решительное сражение на окружение и уничтожение, причём пехотные корпуса должны были действовать против фронта противника, а подвижные части — атаковать его с тыла. Эта концепция ни разу не была проверена на практике и смотрелась не слишком убедительно. Даже немецкое руководство сомневалось в её действенности, свидетельством чему — выделение 10-й танковой дивизии из состава XIX танкового корпуса в «непосредственное подчинение» командующего Группой армий «Север» и создание отдельной танковой дивизии (дивизионной боевой группы) «Кемпф», не включённой в состав танковых корпусов.
Но если посмотреть беспристрастно, состояние Панцерваффе отвечало условиям войны с Польшей (при некоторых натяжках), но ни с каким более серьёзным противником. Немцы имели в действующей армии и резерве 1445 танкеток T-I (ну не поворачивается язык назвать это существо танком), 1223 — Т-II, 202 — 35(t), 78 — 38(t), 98 — Т-III, 211 — Т-IV и 215 танков управления. Что из этого набора могло воевать, а что нет — судите сами.
Все знают, что Вторая мировая война началась с залпов старого немецкого броненосца «Шлезвиг-Гольштейн» по польским укреплениям Вестеплатте. Но многие ли в курсе, что командир броненосца проявил «разумную инициативу» и начал обстрел за 45 минут до назначенного срока? Мы ещё не раз увидим, как немецкие командиры начинают стрельбу раньше, чем положено, нарушая приказы и выставляя свою страну агрессором. Благодаря вот таким «инициативам» у гитлеровской Германии не оставалось даже формальных зацепок, чтобы сослаться на законное объявление войны.
Наступление на севере развивалось без особых осложнений, так как здесь немцы имели слишком большое превосходство в силах. Впрочем, не обошлось без сюрпризов. При наступлении на польские позиции севернее Млавы 7-й танковый полк (дивизия «Кемпф») налетел на баррикаду, сооружённую из железнодорожных платформ. Несколько танков завязли на баррикаде, после чего полк повернул на запад. Ещё несколько танков были уничтожены защитниками, пока пытались найти брешь в заграждении. Атака провалилась, и немцы были вынуждены отойти назад. В 18.30 генерал Кемпф сообщил в штаб 3-й армии: «Атака завершилась катастрофой. Ужасные потери в танках, общее количество не известно. Атаковать здесь бессмысленно».
Выяснилось, что полк потерял 72 из 184 имевшихся танков. Немцы сами выбирали место и время, но ничего не добились. Можно ли считать провал первой массированной танковой атаки Панцерваффе неким символом? Не знаю. Но такой факт имел место быть.
Впрочем, так обстояло дело далеко не везде. 2 сентября наступавшая чуть восточнее группа «Водриг» прорвала польские позиции и двинулась на юг. Чтобы развить успех, командующий 3-й армией генерал Кюхлер сразу перебросил туда потрёпанную дивизию «Кемпф». Блицкриг начал приобретать очертания, ставшие позднее привычными, сразу проявилась даже такая черта, как растерянность командования защищающейся стороны. Оно просто не успевало реагировать на стремительные изменения обстановки. Хотя непосредственно на Млаве польские войска удерживали свои позиции, немецкие танки уже находились у них в тылу. Поэтому командующий армией «Модлин» генерал Пшеджимирский приказал отступать. На марше польская пехота была атакована немецкой авиацией и понесла большие потери. Знакомая картина, не правда ли?
Бои в Польском коридоре тоже не затянулись. Немецкая 4-я армия сразу начала наступление на широком фронте, используя превосходство в силах. При этом 3-я танковая дивизия прорвала слабую польскую оборону и двинулась дальше, стремясь отрезать польские дивизии на севере коридора. В результате оперативная группа «Черск» и 9-я пехотная дивизия попали в окружение. Их сопротивление не затянулось, и 3 сентября всё закончилось. Командир 9-й дивизии вышел из окружения вместе с 3 офицерами и 20 солдатами. Эта картина нам тоже до боли знакома. Хотя, если посмотреть на карту, становится понятным, что особой заслуги немцев в этом успехе не было. Разгром армии «Поможе» предопределила география.
Ну и как дополнение к описанию боёв в Польском коридоре — маленькая история под названием «Миф внутри мифа». Всем известна знаменитая фраза Гудериана: «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери». Из неё делается вывод о непроходимой тупости поляков, пытавшихся саблями рубить крупповскую броню. Конечно же, это полный вздор. Но опровергать мифы тоже следует аккуратно, чтобы не родить другие. Вот что пишет известный автор А. Бушков:
«1 сентября 1939 г. возле деревни Кроянты 18-й уланский полк польской кавалерии под командованием полковника Маштелажа пошёл в атаку не на танки, а на 20-ю дивизию немецкой мотопехоты, чьё продвижение остановил и какое-то время успешно сдерживал. Другие кавалерийские атаки проходили опять-таки не против танков, вдобавок по всем правилам войны — при поддержке бронетехники и артиллерии. Кроме того, следует помнить: слова «атака польской кавалерии» ещё не обязательно означают несущуюся в чистом поле кавалерийскую лаву. В составе знаменитой Десятой кавалерийской бригады кроме 10-го конно-стрелкового и 24-го уланского полков были ещё подразделения танков, бронеавтомобилей, противотанковая и зенитная артиллерия, сапёрные батальоны и даже эскадрилья штурмовиков огневой поддержки, однако при описании боевых действий сплошь и рядом упоминалась просто «десятая кавалерийская бригада», что само по себе могло порождать недоразумения…»
Но его рассказ — это тоже миф. Всё обстояло гораздо прозаичней и обыденней. Польские кавалеристы атаковали расположившийся на отдых немецкий батальон, причём действительно в конном строю. Немцы запаниковали и начали разбегаться, понеся при этом заметные потери. Но, к несчастью для поляков, тут же в лесу стояли немецкие бронетранспортёры. И когда водители и пулемётчики опомнились, они вывели свои машины из леса. Начался расстрел польской конницы, остатки которой в панике бежали. Кстати, погиб и полковник Маштелаж. Когда на следующий день поле боя посетил итальянский корреспондент, ему рассказали, что польские конники атаковали танки. Вот, собственно, и всё. Никого, кстати, эта несчастная кавбригада не задержала.
