Вот этим с князем и торгуйся. Главное, ему самому это даром обойдется. Ну, почти. Податей с Журавлевых земель он всё равно не видел, и, если бы Журавль с места снялся да мастеров увез, или мы бы все там порушили – и не получил бы уже. Значит, ещё сколько-то лет потерпеть ему не в обиду. Потом-то все равно он свое возьмет…
– Ну-ка, Михайла, погодь трындеть, – оборвал Мишку дед. – Что значит, с места снялся? Это ты сейчас для красного словца сболтнул или знаешь? Откуда?
– Медведь сказал, – усмехнулся Мишка. – Похоже, под одного князя он уже сходить попытался, потому сейчас один из ближников поджидает его, чтобы зарезать, а второй исхитряется, чтобы спасти. И его, и всех остальных. Вот Мирон-то и хотел нас с Журавлем лбами столкнуть, чтобы под этим прикрытием свои дела устроить. Ты ведь летом не просто так и не сам решил за болото идти, деда?
– Что значит – не просто так?! Ты говори да не заговаривайся! – рявкнул было Корней, но внезапно задумался и полез в бороду. Помолчал, потом с интересом взглянул на Мишку. – Ну, не сам… С боярином Федором решали…
– Что с боярином – это понятно, – согласился с дедом Мишка. – Но ведь ты бы и не задумался об этом походе, если бы не пришли с той стороны вести, что боярина на месте нет и можно спокойно по его землям погулять? Уж не знаю, кто это передал, но ты знал, правда?
– Знал, – не стал отпираться Корней. – Ну-ка, дальше говори.
– Да ты и сам, думаю, понял – не просто так кто-то сообщил это сотне. И сообщил с ведома Мирона. Вроде бы не обманул: и боярин ушел, и добычу мы взяли. Но если бы Медведь Тимофея с дедом к нам не привел, мы бы сроду не узнали, что упустили, потому как настоящего богатства нам тогда даже краешек не показали. Пока мы с его боярином друг с другом бодались бы, Мирон как раз и собирался его к рукам прибрать, чтобы самому к тому князю с мастерами податься. Именно мастера – главная тамошняя ценность. Ты сказал, что за Макаров клинок можно все Погорынье спалить. А что можно устроить, чтобы заполучить мастера, который те клинки делает, а?
Одно утешает: тот князь здесь чужой, не его тут земли. И открыто он на нас не выступит, даже за клинки. Но, думаю, он сильно обидится, что такое богатство мимо рук проплыло, – и на Мирона, что обещал, а не сделал, и на боярина. А потому идти с нами на Неман Журавлю сейчас безопаснее, чем тут оставаться. Да и нам там спокойнее будет.
– Мишка, не темни! – прихлопнул кулаком по столу Корней. – Что за князь? Знаешь?
– Знаю, деда. Юрий Владимирович, Мономахов сын.
– Что?! Уверен?!
– Уверен. Он, – кивнул Мишка.
– С-с-сука! – Корней уже не прихлопнул, а саданул кулаком по столу. – Ах ты, с-с-сука! Ведь за яйца подвешу, кишки выпущу и жрать заставлю, если он это знал…
«Ни хрена себе, разошелся дед! Это он что, Долгорукого собрался за яйца подвешивать?»
– Похоже, пора ещё одну охоту медвежью затевать, – буркнул Корней, остывая так же внезапно, как и завелся. – С Осьмой поговорить надо. Душевно…
Взглянув на недоумевающего внука, воевода пояснил:
– Говоришь, из-за болота меня под руку толкали? Может, и так. Нинея тоже это подтверждала, но мы с Федькой все равно сомневались. Вот тогда Алексей с Осьмой нас стыдить принялись, про долг христианский напомнили и службу. Осьма прямо соловьем разливался, то-то я удивился тогда… С Лехой все понятно, ему добыча глаза застила и возможность себя показать. А вот Осьма… Он же при Юрии Залесском долго обретался. И слышал многое. Неужто знал, сученыш?..
«Значит, мистер Алекс и Осьма? Ну, про Алексея дед прав – ему добычи хотелось. А вот Осьма – это интересно… И, кстати, не потому ли он к нам сюда из Турова рвался? И правда, надо Егора снова в лес за медведем посылать. Хотя тут росомаха больше в тему».
– Ладно, с Осьмой мы разберемся, не он первый, – Корней снова нахмурился, глядя на внука. – Но ты хоть понимаешь, куда лезешь? У голодного шатуна добычу из пасти вырывать безопаснее, чем у Юрия Залесского из-под носа такой кус увести. У этого князя руки длиинные…
– Ага, Долгорукий князь, ничего не скажешь, – согласился Мишка. – Только и его рук не хватит, если мы за Гродно уйдём. И не просто клочок отвоюем, а СВОЮ землю обустраивать станем. И мастеров туда же переправим со временем. Поначалу-то нас князья прикроют, а потом… А потом и они не дотянутся. Я же не зря сказал – княжество прокормить можно. И не просто прокормить – обустроить и защитить…
– Что?! – Корней не прокричал – выдохнул. – Ты понимаешь, что сейчас сказал? На что замахнулся?
– Понимаю, деда! – Мишка не отводил своих глаз от бешеных Корнеевых. – А замахиваться… Замахиваться на большое надо – на малое только кулак отшибешь. Иначе и не мыслю.
– Дурак… Тогда к тебе не один Юрий потянется – у киевских князей руки подлиннее будут.
– Так не сразу же, деда. Против князя Киевского идти не собираюсь. Все, что обещаем, выполним. Но мало только горлышко неманское держать, надо вперед двигаться. Это и князьям не в убыток, напротив, только на пользу. И церковь благословит и поддержит, и купцы своей мощной подсобят – им это выгодно. Рискованно? Да, не спорю. Но ведь не просто так Господь нас испытывает – такое богатство в руки посылает. Оно, как и гривна, не награда, а ноша. И уж точно не для того, чтобы мы себе по мечу невиданному взяли и всю жизнь на него тайком ото всех радовались, как дурень на писаную торбу – такое только для свершений дается, тому, кто способен. Это испытание, деда: откажемся мы от своего предназначения или решимся принять его. Второго такого удобного случая не будет, дважды такое не предлагают, а непосильных испытаний Он никому не дает – это отец Михаил говорил.
– Княжество, значит? – Дед встал, подошел к дверям сторожки той самой пасеки, на которой они в прошлый раз «беседовали» с Никифором, выглянул на улицу, словно желая убедиться, что их никто не мог услышать. Но Андрей и пятерка разведчиков, прибывшие с Мишкой, надежно охраняли все подступы к дому и сами держались в отдалении. А возможно, старому сотнику просто потребовалось глотнуть свежего воздуха. Он постоял в дверях, вернулся, снова сел за стол напротив внука, и Мишка поразился – на него смотрел молодой Корней. Почти тот же самый, который приехал к нему с известием о рождении сына.
– Ну, етит твою! Рассказывай, что задумал, сотник!
Повод для вдумчивого разговора с Осьмой искать не пришлось: купец напросился сам. Не было ничего удивительного в том, что, оправившись от серьёзной раны, он захотел приехать в крепость, поблагодарить купеческий десяток, фактически спасший ему жизнь. Ну, и склады с товаром посмотреть, с Ильей поговорить, словом, приступить к своим обязанностям приказчика и консультанта «коммерческого факультета», вынужденно оставленным на время болезни. Словом, в одно прекрасное утро он воспользовался оказией, когда из Ратного начали перевозить часть добычи, причитающейся за поход Младшей страже и наставникам.
Мишка принял гостя со всем уважением и на правах хозяина сопровождал его по крепости. Первым делом Осьма пожелал встретиться со своими учениками. Мишка велел Петру собрать свой десяток в трапезной. Когда купец в сопровождении сотника появился в дверях, отроки уже были построены. Петька привычно рявкнул:
