В больнице я оставалась пятеро суток. Когда меня выписали, Изабелла настояла на том, чтобы несколько дней провести со мной и убедиться, что я в порядке. Муж ее находился в надежных руках, а я сейчас в ней особенно нуждалась. «Не будем спорить!» Изабелла отказалась от моей постели, которую я ей предложила, и спала на диване в гостиной. Однажды она спросила, почему дверь в комнату Гортензии была заперта на ключ? Я сухо ответила, что там нечего смотреть, неприятно удивленная ее любопытством. Явно разочарованная, Изабелла, однако, не настаивала и продолжала со рвением заниматься всем на свете: хозяйством, покупками, едой и даже несколько раз за ночь приходила ко мне в комнату проверить, все ли у меня хорошо. Но необходимости в этом не было: я прекрасно себя чувствовала и больше не имела намерения расстаться с жизнью. У меня были совсем другие планы.
Двумя днями позже, ближе к вечеру, мы пошли прогуляться до Наваринской улицы. И вдруг издалека я заметила Гортензию.
– Ну и везет же тебе! – воскликнула Изабелла.
Я не поняла, что она подразумевала под везением, но кивнула головой, соглашаясь.
– А не поужинать ли нам сегодня в ресторане? – предложила она.
Но я отказалась – я не собиралась ни с кем делить мою Гортензию.
В пятницу Изабелла решила вернуться домой.
– Уезжай со спокойной душой, я – в норме, уверяю тебя.
– Будешь звонить мне каждый день, согласна?
Пришлось пообещать. Я бы и не то пообещала, лишь бы она поскорее уехала. И не потому, что Изабелла на меня давила, напротив, она мне помогала всегда с большой деликатностью, была неизменно деятельной и внимательной. Просто я уже давно жила одна и привыкла делать что хочу. Ей действительно лучше было уехать.
После выписки из больницы мое сознание прояснилось, теперь я мыслила более здраво. Попытка самоубийства, бесспорно, была глупостью, но она имела и положительную сторону – открыла мне глаза на многие вещи. Теперь я точно знала, что нужно делать.
Отомстить, сказал бы кто-то. Я же предпочла другую формулировку: свершить акт правосудия.
21
Гортензия
Я заметила Софию, мою одинокую клиентку, когда она входила в ресторан. Она показалась мне усталой и осунувшейся, даже постаревшей. В светлых волосах то тут, то там посверкивали седые пряди. «Наверное, она перестала краситься», – промелькнуло у меня в голове. Если бы как-то вечером она не назвала мне свой возраст, я бы дала ей гораздо больше.
Обрадованная, что снова ее увидела, я улыбнулась. София ответила мне приветственным жестом. Я показала рукой на стол, один из тех, что я обслуживаю.
– Столик ждет вас!
Софию я не видела целых две недели. В понедельник, после выходных, когда я должна была прийти к ней на чаепитие, я сразу заметила ее отсутствие. Ведь я не пришла. Неужели она на меня сильно рассердилась? Тогда меня неожиданно пригласил к себе отец. Поискав листочек, где был записан номер ее телефона, я не нашла его, хотя собиралась обязательно ее предупредить. Ладно, подумала я, извинюсь, как только увижу ее снова. В тот день мы ужинали с подругой отца. Не очень-то я ее жалую, эту подругу: уж слишком напористо лезет она в его жизнь. Часто она кажется мне назойливой. Но отец все делает, чтобы мы сблизились, вот я и стараюсь, чтобы его не огорчать.
В тот понедельник, когда я проходила по улице Мучеников, я вспомнила о нашей несостоявшейся встрече и дала себе слово, что угощу ее аперитивом, как только она появится в ресторане. Весь вечер я держала ее столик свободным сколько могла, но в восемь Максим заставил меня отдать его двум болванам, которые терпеливо ждали места, потягивая у стойки апероль, новый модный коктейль. Знали бы вы, в каком количестве Максим готовит его каждый вечер. Мы, девчонки, между собой называем этот коктейль «Апероль-хер». Бросить потихоньку друг дружке: ««Апероль-хер» для шестерых!» – неизменно поднимает нам настроение.
Со временем я выбросила Софию из головы. Но увидев ее в тот вечер снова, я, как ни странно, испытала чувство огромного облегчения.
Словно испытывая сильную слабость, София медленно направилась к своему столику. Я сделала шаг навстречу, чтобы взять ее под руку, но она меня легонько оттолкнула. «Не нужно», – прошептала она. И я не стала настаивать. Может быть, она нездорова? Подавая меню, я сразу же извинилась, что заставила ее зря хлопотать в субботу. Придумала и объяснение:
– Мне пришлось навестить подругу, которой разбили сердце. Такая досада – я потеряла ваш номер телефона и не смогла предупредить. Ведь вы не обиделись, не так ли?
– Конечно же, нет. А как твоя подруга, ей лучше?
Пришлось опять соврать:
– Да нет, еще не поправилась.
– Скажи ей, что сердечная боль когда-нибудь обязательно проходит.
Мне пришлось сбегать на кухню, а когда я вернулась, София подала мне стикер, где снова был записан ее номер.
– Смотри, больше не теряй!
– Ни за что!
Как бы то ни было, а выглядела София неважно. Я спросила, не заболела ли она? Опять пришлось немного слукавить:
– Я забеспокоилась, что вы не приходите столько времени.
– Не стоило волноваться, детка. Мне нужно было поехать отдохнуть, я навестила родственников в Бретани.
– Обожаю Бретань! А в каком месте вы были?
– Кот д’Армор, это в Пемполе. Знаешь?
– Нет, я бывала только на юге. Зато какое-то время мы жили с отцом на крохотном островке залива Морбиан. Какая же там красота! Но, к сожалению, мы оставались там недолго. Мой отец – тот еще непоседа!
Увидев, как она напряглась, я все же продолжила:
– Я тогда была совсем маленькой, но все отлично помню. Мы жили там как настоящие хиппи. Здорово было… Тогда я еще не ходила в школу, но отец уже научил меня читать.
– Кажется, твой папа – большой оригинал. Расскажи мне о нем побольше. Ты ведь жила и за границей?
– Да, но много позже.
– Вижу, тебе есть что вспомнить. А вот я мало путешествовала.
– Ой, а мы – напротив, только и делали, что бродили по свету. Отцу не сиделось на месте, как я уже сказала.
– Как его зовут, твоего отца? – неожиданно спросила София.
– Антуан.
– Антуан… а дальше?
– Дюран. Почему вы спрашиваете?
– Антуан Дюран… простое имя, самое обыкновенное, каких тысячи… – произнесла она, словно говоря сама с собой. – Так, значит, ты теперь Эмманюэль Дюран?
– Да, и всегда была ею.
И снова я заметила, что лицо Софии исказилось. Но она тут же сменила тему.
– Итак, что тут у нас вкусного приготовили сегодня вечером?
– Блюдо дня – говяжья вырезка с маринованным луком. Хотите попробовать, София?
