Не успел разлететься пепел от трупа первого самозванца, как явился второй, так называемый «Тушинский вор». Он привел под Москву польских рыцарей и донских казаков, ищущих легкой добычи. Забегая вперед, скажем, что и к новому Лжедмитрию судьба была немилосердна: он был убит своим соратником, крещеным татарским мурзой Петром Урусовым.
Время великих несчастий и бед стало и временем проявления великой силы духа русский народа. Не по принуждению церковных властей, а по велению сердца осенью 1611 года большое число русских свершили пост. В течение трех дней, чтобы очиститься перед предстоящими деяниями, люди не принимали пищи.
Русская церковь в эти годы сумела проявить свои лучшие качества. В народной памяти неизгладим самоотверженный подвиг иноков Троице-Сергиевой лавры, более года выдерживавших осаду. По всей России расходились грамоты патриарха Гермогена (1606–1612) с призывом твердо стоять за Отечество.
Когда поляки вошли в Москву, патриарх Гермоген стал узником, но и в заточении в своих грамотах, рассылаемых по всей России, он призывал русских людей «крепко стоять за веру, унимать грабеж, сохранять братство и спасать Москву». Полякам же отвечал: «…Я благословлю всех стоять против вас и помереть за Православную веру». 17 февраля 1612 года несдавшийся патриарх умер голодной смертью. Его патриотические призывы и мученическая кончина не были напрасны: весь народ поднялся на борьбу за свободу Родины.
Купец, торговец скотом Кузьма Минин-Сухорукий призвал своих сограждан-новгородцев помочь Москве и России. Стольник и воевода, князь Дмитрий Михайлович Пожарский, откликнулся на зов Минина и народа и возглавил ополчение, которое направилось к Москве. Недаром на памятнике, установленном в Москве на Красной площади, написано: «Гражданину Минину и князю Пожарскому — благодарная Россия, в лето 1818 года». Это первый памятник в нашей стране, поставленный на собранные народом деньги.
22 октября 1612 года ополченцы и казаки выбили поляков из Китай-города. Но в Кремле после этого противник держался еще месяц. И лишь доведенные голодом до крайности, поляки вступили в переговоры. 27 ноября они сдались, и в этот день у Лобного места архимандрит Дионисий отслужил молебен
Вполне вероятно, что молился архимандрит перед самой чтимой на Руси иконой Владимирской Богоматери; ведь известно, что эта икона находилась в войсках, освобождавших в 1612 году Москву от польско-литовских захватчиков. Кроме того, достоверно известно, что князя Пожарского встречали у Кремля, на Лобном месте, именно с иконой Владимирской Богоматери
.
Согласно православным источникам, с русскими воинами был и список с Казанской иконы Божией Матери, принадлежавший Пожарскому.
Из двух дней памяти Казанской иконы Божией Матери — 21 июля и 4 ноября — сейчас больше говорят о 4 ноября как о дне конца Смуты. Но к концу смуты в действительности эта дата не имеет никакого отношения. По мнению одних историков, Смута завершилась с избранием на престол Михаила Романова (правил в 1613–1645 годах), то есть в 1613 году. По мнению других, и того позже — в 1618 году, на который приходится заключение мира с Польшей и окончание иностранной интервенции. 4 ноября больше знаменито другим — об этом дне в народе говорили: «На Казанскую до обеда не зима, а после обеда не осень», то есть он знаменовал перемену сезонов, времен года.
Избрание в цари шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова имело колоссальное значение для успокоения государства. Это произошло в январе 1613 года на Земском соборе, в котором участвовало почти семьсот представителей от дворянства, бояр, духовенства и стрельцов со всех концов Русского государства.
Рассказывают, что поляки, узнав об избрании Михаила Романова, послали отряд в надежде схватить его, но местный крестьянин Иван Сусанин завел поляков в лесную чащу, где пал под ударами их сабель. Благодаря его подвигу новый царь и его мать, инокиня Марфа, успели спастись, найдя убежище в костромском Ипатьевском монастыре.
В отличие от другого сословно-представительного учреждения — Боярской думы — Земский собор не был постоянным органом и созывался от случая к случаю, когда у властей возникала необходимость опереться на мнение всех сословий. Собор заседал в Кремле, в него входили церковные иерархи во главе с патриархом, Боярская дума, выборные представители столичного и городского дворянства, а также выборные от привилегированных купеческих корпораций (гостей, гостиной и суконной сотен), черных сотен и слобод Москвы и посадских людей из других городов.
Важнейшее влияние на решения Земского собора оказало казачество; поэтому Михаила Романова его недоброжелатели, случалось, величали «казачьим царем», как бы намекая, что его выдвинули низы общества. Вряд ли это мнение имело под собой основу: отец Михаила, митрополит Филарет, происходил из старинной боярской семьи; в свое время он был насильно пострижен в монахи Борисом Годуновым, а теперь был избран патриархом.
Можно сказать, что Филарет (годы на патриаршем престоле — 1619–1633) был советником и в значительной степени соправителем царя Михаила. В 1625 году он учредил особый Патриарший приказ, строго упорядочивший церковные дела. Филарет много сделал для русского просвещения: он основал при Чудовом монастыре греко-латинское училище, значительно расширил деятельность московской типографии.
До нас дошел рассказ о сватовстве Михаила Федоровича. Это была уже не первая его попытка обрести семейное счастье. Женитьбу на боярышне Марии Хлоповой расстроила мать царя. Брак же с княжной Марией Владимировной Долгорукой продлился недолго: через несколько дней после свадьбы молодая царица заболела и через пять месяцев умерла. Таким образом, тридцатилетний Михаил Романов остался бездетным вдовцом. Для новых смотрин из разных городов свезли шестьдесят претенденток. Невесты явились во дворец со своими девушками-служанками. Согласно легенде, царь решил выбирать невесту, когда все они уснут прямо во дворце. И вышло, что выбрал он себе служанку и, не отступив от своего слова, женился на ней. Это была дочь Лукьяна Степановича Стрешнева — обедневшего дворянина, попавшая в услужение по причине великой нужды семьи.
После свадьбы Михаил Романов послал дорогие подарки своему тестю, но Лукьян Степанович не изменил образ жизни, проводимой в простоте и в труде. На иконе в своем доме, где была только лавка и стол, на оборотной стороне он написал: «Лукьян, помни, кем ты был».
Это был очень счастливый брак. Они прожили вместе, не расставаясь ни на один день, двадцать лет. У них родилось десять детей, причем шесть умерло во младенчестве; выжили три царевны — Ирина, Анна и Татьяна — и сын, наследник трона, царевич Алексей. Спустя многие годы Ирина вместе с племянником своим Федором Алексеевичем крестила другого своего племянника, сына брата Алексея, — царевича Петра — будущего Петра I.
После Смутного времени и серии русско-польских войн в Москве оказалось много поляков. Кто-то из них имел статус военнопленных, но просто происходил из пограничных городков, сел и местечек. По условиям Андрусовского перемирия 1667 года все они имели право вернуться в Польшу, но многим жизнь в «варварской Москве» показалась привлекательнее, чем в «просвещенной Европе», и они решили остаться. Для их свободного поселения выделили специальное место: «…за Сретенскими воротами Земляного города выгонную городскую, а также полевую землю, взятую у соседних Напрудной и Троицкой слобод».
