Мне эти игры надоели.
– Кто это, Тримбл?
Впервые его взгляд остановился на мне. Смотреть в эти темные глаза было все равно что пытаться заглянуть в черную дыру.
– А ты кто?
– Его зовут Джон Макгаффин.
Тримбл хихикнул:
– А, да. Точно.
– Тримбл, скажи нам, что тебе известно, – потребовал я.
– Знаешь, для меня эти девчонки далеко не такое наваждение, как для тебя, – сказал Тримбл, опять повернувшись к Дэвиду. – Вот в чем ирония. Это твое, а не мое проклятие.
– Пошли, – сказал Дэвид, вставая.
– Подожди! – сказал Тримбл. – Скольких ты нашел, кто знал всех этих девочек?
– Пару человек, – сказал Дэвид. – Мастер по дому. Может, еще директор школы.
– Тогда скажу тебе, что есть по крайней мере еще один.
– Кто?
– Ты смотришь, но не видишь. Выпусти меня отсюда, Дэвид. Ты мог бы это сделать. Да, мог бы. Выпусти меня, и я тебе его найду сегодня же вечером. Разве Эрин того не стоит?
– Райли, ты сам себя сюда отправил.
Тримбл погрозил нам пальцем:
– Я знаю, это ты велишь им держать меня здесь. Все деньги от твоей книги идут прямо в эту больницу.
– Я тебе не верю, – сказал Дэвид. – Если бы ты знал, кто похитил девочку, ты бы нам сказал, просто чтобы мы поймали его прежде, чем он побьет твой рекорд. Этот парень продолжает убивать, и скоро ты больше не будешь самым опасным человеком в Огайо. Будешь просто еще одним тупым уголовником, который попался.
Райли открыл было рот, чтобы ответить, но снова закрыл. Ухмыльнулся Дэвиду.
– Опять ты со своими фокусами, – сказал он. – Ох ты и фокусник, Дэвид. Но попытка неплохая.
* * *
– Он знает, кто это. Или, по крайней мере, думает, что знает, – сказал Дэвид, когда мы снова ехали в машине.
– Не думаю. Он пытается вас раздразнить. Глупая была затея. Простите, что втянул вас в это.
– Вы не знаете его так, как я. Ему что-то известно.
– Если и так, он не скажет.
Дэвид поглядел на проселочную дорогу, бегущую под «кадиллаком».
– Она ведь мертва, – сказал он, помолчав. – Сейчас уже должна быть мертва.
– Может быть. Вероятно.
У Дэвида зазвонил мобильный. Я не прислушивался к разговору, все думал о мучениях Эрин Макнайт в лапах ее безликого похитителя. Он был у меня в руках в 1999-м. Если бы не больное колено… В том времени я уже был слишком стар, чтобы гнаться за ним. Я рисковал собой, предпринял опасное путешествие по кливлендской пустыне – все ради спасения жизни Кэти. Но взамен на сколько других жизней? Тут я заметил, как Дэвид взбудоражен. Говорит коротко и отрывисто, в голосе слышится озабоченность, а в глазах видны слезы. Первой моей мыслью было, не случилось ли что с Таннером, и сердце дрогнуло.
– Что такое? – спросил я, как только он закончил разговор.
– Звонила моя… наша мать, – сказал он. – Дядя Айра умирает. Он сунул дуло дробовика себе в рот этим утром. Сейчас в реанимации в госпитале «Акрон дженерал». И они нашли письмо у него в кармане. Адресованное нам.
Глава 16
Откровение
Путешествие показалось мгновенным – как удаление зуба под наркозом. Я заснул в 2036 году и тут же проснулся.
Вокруг все было темным и расплывчатым, как будто я смотрел сквозь толстый нейлоновый чулок. Я едва мог разглядеть панель управления. Прикрепленный к руке таймер истошно верещал. Я попытался отстегнуть ремень свободной рукой, но конечности меня больше не слушались. Первой мыслью было – мышцы окончательно атрофировались. Это означало неминуемую медленную смерть внутри яйца. Собрав все свои силы, я снова попробовал двинуть рукой и вскоре услышал отвратительный звук, похожий на тот, с каким загаженный и уже присохший подгузник отлепляют от детского зада. Меня покрывал кокон из слизи, спермы, говна, крови, мочи, ушной серы, плесени, прели, выпавших волос, отмершей кожи, слез, пота, блевотины и гноя. Меня замуровало. Вентиляторы не могли разогнать густую, тяжелую вонь – сгнившие яблоки, вываленные в навозную кучу, прокисший сидр, оставленный в нужнике.
Я скорчился в рвотных судорогах, но мой желудок, разумеется, был пуст. Вместе с рвотными позывами пришел голод. Сосущий, безумный голод.
Стыжусь того, что сделал потом, в оправдание скажу лишь одно – в тот момент я был не в состоянии себя контролировать. Я начал проедать выход из этого кошмара. Толстая пленка, обволакивавшая меня, на вкус напоминала козявки, засохшую кровь и струпья. И не все затвердело, о нет! Многое просто загустело под слоем запекшейся желчи, этакая мерзопакостная нуга. Попадались и черные хрустящие хлопья – ногти, без труда отвалившиеся от пальцев. Я глотал эту дрянь, пока верхняя часть туловища не освободилась настолько, что я смог отстегнуть таймер, хотя и был еще весь покрыт черной липкой массой.
Барабанившее в висках «Жрать! Жрать! Жрать!» поутихло, когда мое тело начало переваривать собственные отходы – первая трапеза за чертовски долгое время. Не без труда я нащупал тумблер и выключил машину. Она слегка содрогнулась, и наступила тишина. Я пошарил внизу, где лежала моя сумка – вся заросшая скользкой белой плесенью. Счистив ее, я добрался до вещей. Вот он, тяжелый лазерный резак. Стремясь на свежий воздух, я тут же включил его. Лазер затрещал, как катушка Тесла и выпустил яркий фонтан искр. Я приставил наконечник к верхушке яйца и принялся за работу, прорезая щель в герметически запечатанной камере. Хлоп! В яйцо устремился воздух. Запахло кедром, и травой, и водой.
Через полминуты крышка открылась.
Я схватился за кромку яйца сначала одной рукой, потом другой. Попытался встать, но ног не чувствовал. Но я понял, что не парализован, стукнув ногой по обшивке и почувствовав слабую, глухую боль. Перевалиться через край удалось не сразу. Я рухнул на землю, ничего себе не сломав лишь благодаря мягкой травяной подстилке. Медленно, дюйм за дюймом, я поднялся и прислонился к дереву, с резаком в руке. Резкая боль пронзила позвоночник, когда я попытался выпрямиться. Я закричал.
– Ахххнааа! – Голос звучал приглушенно и низко, связкам мешала, похоже, та же черная слизь, что покрывала мое тело.
Краем глаза я уловил какое-то движение. Из-за дерева вышел мужчина. Не может быть, подумал я. Может или не может, но это был тот самый мужчина, который пытался помешать мне сесть в машину времени в 2036 году. Хотя сейчас он был больше мальчиком, чем мужем. Безбородый, еще поджарый благодаря традиционным физическим нагрузкам юности – спорту и сексу. Он снова наставил на меня оружие.
За кого – или за что – он меня принимает? И тут меня осенило. Байки у костра в Кэмп-Ритчи рассказывали обо мне. Я и есть Лавлендская Лягушка. Я и другие мои «я», путешествующие во времени в погоне за своими собственными наваждениями.
