Думаю, последнюю фразу можно будет написать на моей могильной плите.
В коробке из-под пиццы лежал желтый конверт. В нем все, что нужно, чтобы открыть счет в банке и купить акции под именем Джереми Пэйджита. И уж конечно, достаточно, чтобы обдурить врачей. Настоящий Пэйджит, как я позже выяснил, изучая архивы Центрального округа, родился в 1937-м и погиб в возрасте двенадцати лет, когда взобрался на качалку нефтяной вышки и попробовал прокатиться на ней верхом.
Я снял однокомнатную квартирку в Статлер-Армс в Кливленде и начал игру на рынке, используя заначку, предоставленную Стариком с Примроуз-лейн. Я вкладывался в «Яху», «Старбакс», «Эппл». Поставил десять тысяч долларов на «Сан-Франциско Форти Найнерс» на январском Суперкубке.
Ждать было скучно.
Я расшифровал дневник Кэти Кинан и записки по ее делу, разложив по нескольким большим папкам всю ее жизнь до мельчайших деталей, в хронологическом порядке. Я знал, где она бывала, где собиралась побывать. Я хотел увидеться с ней, посмотреть на девочку, вокруг чьей гибели вращалась теперь моя жизнь.
Тем летом, когда ей было шесть, они с матерью регулярно ездили в кинотеатр на Роки-Ривер. Кэти тщательно собирала и хранила в дневнике корешки от билетов, так что я знал наверняка даты и часы сеансов, на которые они ходили. Я покупал билет и садился где-нибудь рядом, иногда даже не глядя в их сторону. Утешался просто тем, что она жива.
Особое внимание я уделял мужчинам в кинозале. Может, задолго до похищения удастся опознать и схватить убийцу, пока он следит за ней? Но пока что единственным, кто ее преследовал, как видно, был я сам.
В мае 1977-го я отправился в Кентский университет на вахту со свечами в память студентов, убитых в 1970 году. В дневнике Кэти писала, что ездила туда с отцом. Зациклившись на необходимости охранять ее, я совсем забыл, кого еще могу там встретить. И столкнулся с самим собой, то есть с вами, Дэвид, стоявшим в почетном карауле на месте гибели Уильяма Шредера на парковке у Прентис-холла.
Я на миг встретился глазами с самим собой, молодым. И где-то глубоко в памяти всплыла картина, как я стою там, глядя… не на себя – старика, но в пространство, и вижу только памятник студентам, застреленным национальной гвардией.
И тут появилась она. Восьмилетняя девочка с рыжими волосами почти до колен.
– Что он делает, папа? – спросила девочка.
– Он отдает почести Биллу, – ответил мужчина. – Стоит на месте его гибели. Билл был моим другом. Я тебе о нем рассказывал.
– Это так грустно, – сказала она.
– Да. Пошли, Кэти, я хочу найти мое старое общежитие.
Отец повел ее к Тэйлор-холлу, и, пока вы снова не взглянули на меня, я ушел.
Я не часто видел ее после этого. Боялся рисковать. И не выслеживал ее, пока до похищения в 1999 году не осталась неделя или около того.
– Думаете, Райли Тримбл знает, кто похитил Эрин? – спросил Ларки, теребя усы.
Мы сидели за большим столом в задней комнате акронского китайского ресторанчика «Хаус Гурме». Хозяйка, из числа информаторов Ларки, без лишних разговоров предоставила нам закрытый зал. Мы ничего не заказывали, но нам подали самые изысканные азиатские блюда, какие я когда-либо пробовал.
– Чувствую, что знает, – сказал Дэвид. – Он о чем-то задумался, когда мы сидели у него, и сказал, что мог бы поймать убийцу, если я его выпущу.
– Считаете, для того и сбежал?
– Да.
Ларки откинулся на стуле, сунул в рот сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Разумеется, нарушая закон штата Огайо о запрете курения в ресторанах. Но не предложил сигарету ни мне, ни Дэвиду.
– Почему бы ему не охотиться за вами?
– Не думаю, что Тримбл хочет расправиться со мной, – сказал Дэвид. – Он испытывает ко мне что-то вроде уважения, ведь я раскрыл его тайну.
– Он говорил, что вас ненавидит.
Дэвид пожал плечами.
– Вы представляете, кого Тримбл мог иметь в виду?
– Нет.
– Ладно, – сказал Ларки, пуская в потолок кольцо дыма. – Выкладываем карты на стол. Мы – трое неглупых ребят, у которых имеется собственная информация по этому делу, так?
Он взглянул на меня через стол с хитрой усмешкой:
– Держу пари, вы, например, могли бы сообщить нам пару-тройку вещей о Старике с Примроуз-лейн и о том, кому могло понадобиться убить его и жену этого парня.
– Возможно, – сказал я. – В то же время есть кое-какая-то информация об убийстве Элейн О’Доннелл, которую полиция не обнародовала и которой вы можете поделиться с нами.
– Не хотелось бы прочесть об этой истории в какой-нибудь книжке, если мы не поймаем Тримбла и парня, что стрелял в Старика с Примроуз-лейн. Идет?
– О’кей, – согласился Дэвид.
– Не подставляйте мою жопу, – предупредил Ларки.
– О’кей.
Ларки глубоко затянулся, выдохнул и загасил окурок.
– Сперва давайте прикинем, что у нас есть, да? Мы считаем, что один и тот же человек замешан в похищении Элейн – а фактически в убийстве, потому что, хоть тела ее еще не нашли, где-то оно лежит, – а также в убийстве ее сестры-близняшки Элизабет двадцатью годами позже, в покушении на убийство Старика с Примроуз-лейн и в похищении Эрин Макнайт.
– Все верно, – сказал Дэвид.
– И в попытке похищения Кэти Кинан, – вставил я.
– Точно?
– Думаю, да.
Ларки кивнул:
– Всем было примерно десять лет в то время. У всех прямые рыжие волосы.
Взгляд Ларки блуждал по стене, на которой висел большой глиняный дракон.
– Хорошо, – сказал он. – Я вам кое-что скажу. Кое-что о похищении Элейн, о чем никогда не сообщалось.
– Что же это?
– Клочок бумаги, найденный там, где ее затолкнули в машину. Бумажка с перфорированным краем и номером на ней.
– Как талон в очереди?
– Типа того. Но не то. Мы установили, бумажка – из фотолаборатории в Берии.
– Вы же должны были поднять записи о том, кто отдавал фото в проявку, у вас же был номер? – спросил я.
– Поднимали. Но учет они ведут плохо, не записывают номера. Просто сличают номера на талонах с номерами на пакетах с фотографиями. Мы проверили все их переводы по кредиткам, но…
– В восемьдесят девятом мало кто пользовался кредиткой для оплаты мелких сумм, – сказал Дэвид.
– Правильно, в основном компании. Вот все, что мы получили.
Я вздохнул. Давление у меня начинало серьезно пошаливать. Сердце билось так сильно и быстро, что в такт ему принялись подергиваться руки.
– Что есть у вас, парни? – спросил Ларки.
