В третьем периоде, охватывавшем примерно VI и первую половину V в. до н. э., в этрусском искусстве чувствовалось влияние греческих центров в Ионии, Малой Азии и Аттике. Греческие художественные изделия, особенно вазы, явились образцами, которым следовали этрусские художники. Часто они учились у греческих мастеров, переселившихся в Этрурию. Вначале этруски просто копировали тематику и технику греков, но постепенно сами стали выдающимися мастерами.
Творческий дух этрусков проявился в таком прикладном виде искусства, как архитектура. Для строительства городов и уникальных зданий, особенно храмов, естественно, нужны были опытные архитекторы и инженеры. Сохранившиеся укрепления в некоторых этрусских городах свидетельствуют о том, что этруски умели решать довольно сложные технические задачи.
Для творчества этрусских зодчих наиболее типичны склепы. Многие из них поражают размерами, например гробницы из обширных некрополей в окрестностях Цере и других городов. Известный римский энциклопедист Плиний Старший, живший в I в. н. э., привел в своем труде описание могилы клузийского владыки Порсены, сделанное в I в. до н. э. римлянином Варроном: «Порсена похоронен недалеко от Клузия, где оставил четырехгранный памятник из каменных плит; длина его сторон составляет 300 стоп (88,8 метра), высота 50 стоп (14,8 метра). В этом квадратном постаменте расположен непроходимый лабиринт; если кто-нибудь в него войдет без клубка шерсти, то не сможет найти выход. На этом четырехгранном основании стоят пять пирамид, четыре в углу и одна в центре. У основания они шириной 75 стоп (22,2 метра), а высотой 150 стоп (44,4 метра). Они сужаются в высоту так, что сверху покрыты металлическим кругом, с которого свисают колокола на цепях. Их раскачивает ветер, и их звук слышен вдали, так же, как это было в Додоне. На этом круге стоят четыре пирамиды, каждая высотой 100 стоп (29,6 метра). Над ними на общем основании стоят пять пирамид, высоту которых Варрон не сумел привести; этрусские предания, однако, утверждают, что они были так же высоки, как вся постройка до них».
Для этрусских некрополей типичны внушительного вида склепы, так называемые тумулы, обнаруженные в окрестностях нескольких этрусских городов. Особенно известны тумулы, расположенные вблизи от Цере. Строился тумул так: вокруг большого склепа или нескольких небольших могил сооружали круговой фундамент, на который насыпали глиняный куполообразный холм. Тумулы производят величественное впечатление благодаря строгой простоте и большим размерам – самый крупный тумул в Цере имеет в диаметре 48 м, т. е. по площади равен небольшому городскому кварталу. Строительство таких могил, разумеется, обходилось недешево.
Города мертвых сооружались этрусками столь же добротно, как и города живых, а может быть, еще тщательнее. Жилые дома в этрусских городах чаще всего представляли собой легкие здания, а обширные некрополи, эти выдающиеся творения этрусских инженеров, строились прочно, на века.
Некрополи располагались вблизи от городов и представляли собой замкнутый комплекс, своеобразный мир в себе. Города мертвых были настоящими двойниками и спутниками мира живых, как и сама смерть, незаметно, но постоянно сопровождающая человека на его жизненном пути. Царские гробницы строились не хаотически одна возле другой, общий план некрополя был продуман, в нем чувствуется та же целеустремленность, что и в планировке городов. Традиции не позволяли хоронить мертвых в стенах города, но их останки, особенно богачей, все равно покоились в обстановке, во всем напоминающей ту, что окружала их при жизни.
Поистине уникальна стенная живопись склепов в окрестностях Тарквиний. Первые значительные открытия были сделаны здесь в XV веке, и с тех пор интерес к этому городу постоянно растет. Раскопанные могилы неизменно вызывают восхищение. Перед теми, кто видел картины на их стенах, открылся мир этрусков во всем его многообразии и красочности. Здешние находки относятся к разным периодам. Самые ранние могилы датируются второй половиной VI в. до н. э., самые поздние – II в. до н. э., они являются свидетелями почти всей истории взлета и падения этрусского народа. Стенная роспись позволяет бросить лишь беглый взгляд на мир, изображенный на фресках, но и этого достаточно, чтобы убедиться в необычайном даровании художников, чьи произведения воздействуют на современного человека, быть может, несколько иначе, но с не меньшей силой, чем на людей, для которых они предназначались.
Как и в склепах, находящихся в других частях Этрурии, стенная живопись в Тарквиниях должна была создавать иллюзию, что место вечного отдыха этрусских вельмож – их дом, полный жизни, и что смерть не лишила его обитателей связи с миром.
К самым ранним склепам, украшенным фресками, относится «Могила с быками» (вторая половина VI в. до н. э.), названная так потому, что на ее стенах изображены быки. Их стилизованные контуры нанесены простыми, даже грубоватыми штрихами. Это упрощение не режет глаз, несмотря на то, что художник не сохранил пропорций тел животных, удлинив и сузив их. Смысл этого изображения до сих пор неясен. Возможно, этрусский художник находился под влиянием распространенного в Средиземноморье представления о быке как о символе плодородия. Если это действительно так, то, видимо, художник хотел противопоставить бренности бытия, о которой не может не думать каждый, кто входит в склеп, идею постоянно обновляющейся жизни.
Из фресок, сохранившихся в «Могиле с быками», особенно интересна сцена, изображающая последнее мгновение перед смертью троянского героя Троила, сына царя Приама. Троил скачет к водоему, чтобы напоить своего коня, но из засады выглядывает греческий герой Ахилл. Через секунду Ахилл выскочит – и Троил падет на землю мертвым.
Весь комплекс фресок вызывает мысли о роковой неотвратимости судьбы и внезапности смерти. Она настигает человека в тот момент, когда он ее меньше всего ждет. Однако герои не просто умирают. Они гибнут в бою, покрывая себя славой, благодаря которой продолжают жить и после смерти в мыслях и сердцах будущих поколений. Источником, вдохновившим художника на создание этих росписей, был хорошо известный этрускам цикл легенд о Троянской войне.
Этрусская живопись относится к наиболее замечательным сторонам этрусского искусства. Художники, украшавшие стены склепов, умели передавать свои замыслы с особым лаконизмом и простотой. Их произведения поражают также цветовыми контрастами. Наше восхищение их мастерством увеличивается при мысли, что они вынуждены были творить при слабом искусственном свете, в полутьме могил.
Большинству этрусских живописцев присуще умение изобразить героев в движении или за мгновение до его начала. Танцовщицы, схваченные в момент резкого поворота, кажется, вот-вот закончат пируэт, при исполнении которого они застыли, повинуясь волшебной кисти художника. Противники на стене «Склепа авгуров» в следующую секунду бросятся друг на друга… Реализм изображения порождает даже звуковую иллюзию: нам кажется, что с фрески «Склепа охоты и рыбной ловли» доносится шум птичьих крыльев или звук музыкального инструмента, сопровождающего хоровод. Только люди на картинах безмолвствуют, ни одна сцена не оставляет впечатления беседы. Гордое молчание персонажей надгробных фресок усиливает впечатление монументальности.
