Голоса исчезнувших крох неожиданно смолкли, и Смейк снова остался в одиночестве. Под ним простиралось бескрайнее поле брани, усеянное зверски убитыми кровяными тельцами, а вверху покачивался отвратительного вида солдат смерти, последний представитель беспощадной болезни, преграждавший дорогу к сердцу Ралы. Тишину нарушало лишь потрескиванье.
Смейк подплыл ближе к противнику. Зрелище отвратительное и опасное, но захватывающее, особенно вблизи. Странное существо неустанно двигалось, меняло цвет и форму. Звезда, покрытая радужной чешуей, превратилась в полупрозрачный серый шар, наполненный молочно-белой жидкостью. В следующий миг существо походило уже на огненный пузырь лавы, поднявшийся из подводного вулкана. Неизменным оставалось лишь монотонное потрескиванье.
«Кто ты? — мысленно спросил Смейк. — Смерть?»
Пузырь лавы превратился в зеленую пористую губку и стал выпускать струйки черной слизи.
«Щелк, щелк», — услышал Смейк.
«Нет, — решил Смейк. — Ты не смерть. Смерть придет, когда ты уйдешь. Смерть — это облегчение. Смерть — добро. А ты зло».
Губка сжалась в серый шарик, и из него стали расти длинные белые волосы.
«Щелк, щелк, щелк».
«Впрочем, неважно, кто ты. Ты всего лишь безмозглый солдат. Главное — кто я».
Шар сплющился в белую медузу с черными фасеточными глазами.
«Щелк, щелк, щелк, щелк».
«Знаешь, кто я? Знаешь, что я?»
Медуза изо всех сил завертелась на месте, окрашиваясь то в желтый, то в зеленый, и из середины ее стала медленно выдвигаться острая черная пика.
«Щелк! Щелк, щелк!»
«Я скажу тебе, кто я, — продолжал Смейк. — Я тоже зло. Это я обагрил Драконгор кровью. И я тоже опасен. Куда опаснее тебя. Кто ты вообще такой? Дилетант! Что ты понимаешь в драках, а?»
«Щелк, щелк, щелк».
«Давно ли ты на свет появился? — не унимался Смейк. — Месяц назад? Неделю? А я живу на свете миллионы лет. Ведь я акула».
Существо вновь переменило внешний вид. Приняло продолговатую форму, стало серым, а по бокам выросли четырнадцать лапок, вооруженных когтями. Спереди появилась пасть со множеством острых зубов. Одним словом, существо теперь, хотя и грубо, походило на Смейка, но казалось куда опаснее.
ГЕНЕРАЛ И ВЕЛИКАН
Румо, Урс, Рольф, Тсако, Биала и Олек со всех сторон окружили генерала Тиктака, остановившись на почтительном расстоянии. Все они наспех прикончили своих противников-солдат, увидев, что генерал сотворил с Ушаном Делуккой. Безжизненное тело учителя фехтования лежало у ног медного болвана.
— А, — ухмыльнулся генерал Тиктак. — Меня [тик] окружили. Я в ловушке. Это [так] ваш друг?
Он наступил на тело Ушана, так что затрещали кости.
— Кто [тик] следующий? — крикнул он.
— Ты генерал Тиктак? — спросил Румо.
— Ну, я.
— Это ты убил Ралу?
Генерал Тиктак невольно схватился за грудь и съежился. Но только на миг, затем снова расправил плечи.
— Кто [тик] это спрашивает? — гневно проревел он.
Румо не отвечал. Теперь ему известно: перед ним Тиктак, до смерти запытавший Ралу.
Генерал Тиктак смерил взглядом противников. Румо, Рольф, Урс, Тсако, Биала и Олек стали медленно окружать генерала.
Многие вольпертингеры, покончив с соперниками, присоединились к ним. Почти все стражники были убиты или сбежали.
— А, — снова заговорил Тиктак. — Хотите [так] танцевать?
Он сбросил плащ, представ перед вольпертингерами во всем величии. Генерал целиком состоял из металла: из меди, стали, серебра и железа. Корпус его представлял собой гигантские доспехи, собранные из разнообразных материалов и напичканные всевозможными механизмами. Целая армия в одном корпусе.
— Прежде чем все вы умрете, — строго отчеканил Тиктак, — вам [тик] следует кое-что знать. Поселившись в Беле, я переменился. Я [так] вырос. Многому научился. Я [тик] любил и страдал. Стал другим. Вы думаете, [так] я большой. Но я еще больше. Вы и не представляете, насколько. Хотите [тик] увидеть своими глазами?
Не дожидаясь ответа, генерал Тиктак склонил голову набок, вставил указательный палец в отверстие в шее и повернул, как ключ. Послышалась мелодия, похожая на бой вышедших из строя часов. Под эту музыку голова генерала несколько раз повернулась вокруг своей оси, шея вытянулась. Внутри раздавались щелчки и тиканье, элементы доспехов раскладывались и раздвигались, открывая внутренности, где вращались шестерни, натягивалась проволока, потрескивали алхимические батареи, поршни ходили вверх-вниз — в общем, все двигалось. На спине распахнулись две серебряные дверцы, и из отверстия, как телескоп, стали выдвигаться металлические конечности. На глазах у изумленных вольпертингеров генерал Тиктак не только отрастил новые руки и ноги, но и удвоился в размерах. Оружие, прежде скрытое в корпусе генерала, — арбалеты, кинжалы, стрелы, — выдвинулось наружу в полной боевой готовности. Перед мятежниками предстала напичканная оружием четырехрукая крепость на четырех ногах — обновленный генерал Тиктак, еще больше, опаснее, смертоноснее и неприступнее, чем прежде.
— Постоянно расти! — заревел генерал Тиктак с высоты. — Вот ключ к власти! И [так] это только начало. Я буду расти, пока достанет металла. Буду [тик] расти, пока весь металл не превратится в генерала Тиктака!
Вольпертингеры окаменели. Гигантская машина завораживала.
— Хотите танцевать? — прогремел генерал. — Ну так [тик] танцуйте!
Вольпертингеры приготовились к бою. Никто не знал, на кого обрушится первый удар. Что, если на всех сразу?
И вдруг пол театра задрожал — несильно, но ощутимо. Вольпертингеры замерли.
— В чем дело? — спросил кто-то.
Даже Тиктак насторожился. Еще один подземный толчок. Доспехи генерала задребезжали.
Вольпертингеры беспокойно переглядывались. Что это за толчки? Битва на ярусе медных болванов продолжалась, но дело явно в другом.
— Землетрясение? — предположил Биала.
Но толчки слишком уж равномерны для землетрясения, следуют друг за другом с промежутком в несколько секунд и все нарастают. И тут по театру пронесся ветер, пахнувший тухлой рыбой.
— Это еще что? — фыркнул Урс.
— Фраук, — крикнул Румо в ответ. — Один из самых больших.
Суматоха на трибунах усилилась. Зрители еще отчаяннее пытались выбраться из театра. Только йети и медные болваны, казалось, не обращали на толчки никакого внимания, продолжая ожесточенно молотить друг друга.
Театр озарился тусклым голубоватым светом, светящаяся слизь дождем полилась на арену. Казалось, театр накрыло огромное летающее чудовище, светящийся диск, внутри которого что-то пульсирует. Только теперь все разглядели, что туловище опирается на двенадцать лап, расставленных вокруг театра. Гигантский фраук накрыл собой Театр красивой смерти.
