Ждать пришлось четыре месяца. И вот наконец свадебный кортеж Максимилиана – около тысячи рыцарей, придворных и священников – подошел к воротам Гента. Пятьдесят гвардейцев в белоснежных одеждах торжественно препроводили жениха в крепость. После подписания необходимых документов был устроен пышный пир, во время которого принц преподнес невесте великолепные бриллианты. Ее ответный дар был скромен, но весьма пикантен, в духе куртуазных нравов того времени. Мария предложила Максимилиану самому найти цветок, который она для него спрятала. Неопытный восемнадцатилетний юноша растерялся. Помог ему, как ни удивительно, архиепископ Трирский, который, хотя и был лицом духовным, оказался более сведущ в любовных играх. По его подсказке жених расстегнул корсаж невесты и нашел на ее груди гвоздику – символ супружеской любви.
На следующий день, уже после первой ночи, проведенной вместе, молодые вновь отправились в церковь. Точнее, «вновь» отправилась Мария, для которой это венчание было уже третьим по счету. На невесте было платье, полностью покрытое золотом, и горностаевая мантия. В волосах сверкала бургундская корона. Жених, как и положено рыцарю, был облачен в доспехи. После венчания Максимилиан надел на палец невесты кольцо и произнес: «Этим кольцом я даю тебе обет верности». Ответ невесты носил политический характер: «Я обещаю тебе верность и любовь. Обещаю также соблюсти все договоренности между нашими родителями в отношении моих стран и провинций».
Затем Максимилиан вручил невесте тринадцать золотых монет в знак того, что он теперь будет обеспечивать ее. Мария была значительно богаче своего суженого, и даже деньги на свадебные расходы жениху послала мачеха Марии, Маргарита Йоркская, – она очень любила падчерицу, а без этих денег брак оказывался под угрозой. Но символ есть символ, и Мария приняла от своего супруга деньги, присланные собственной мачехой. Потом молодые преломили хлеб, выпили из одного кубка и скрепили свой брак поцелуем.
Несмотря на то что юную пару поженили, не спрашивая их согласия (отец Марии умер уже после сговора), брак оказался счастливым. Но к сожалению, недолгим: Мария умерла в возрасте двадцати пяти лет, оставив двадцатитрехлетнего Максимилиана вдовцом.
Будущий император восемь лет воздерживался от повторного брака. Но настал момент, когда он решил жениться снова. Свою невесту, двенадцатилетнюю Анну, дочь герцога Бретани Франциска II, он, как водится, никогда не видел. Присутствовать на собственной свадьбе король по традиции тоже не стал. Один из придворных так описывает эту свадьбу:
Король Максимилиан послал подданных, одного по имени Херболо фон Польхайм, в Бретань для встречи королевской невесты, его встретили с почестями в городе Ренне, и там же фон Польхайм спал с королевской невестой, как это следует по княжескому обычаю, когда их посланники спят с княжескими невестами в латах, обнажив правую руку и правую ногу, а между ними положили обнаженный меч. Так делали древние князья, и обычай еще сохранился. Когда все это исполнили, с большим усердием совершили крестный ход со службой для освящения брака.
Так Анна, совсем недавно унаследовавшая бретонскую корону после смерти своего отца, и Максимилиан, не видя друг друга, стали мужем и женой.
Дочь Максимилиана, Маргарита, трехлетней девочкой отправленная во Францию и обвенчанная с юным дофином Карлом, жила в это время при дворе своего «мужа», уже ставшего королем. Но Карл мечтал присоединить Бретань к Франции. Узнав, что его тесть Максимилиан хотя и «женился» на Анне, но пребывает вдали от нее, Карл, позабыв о своей юной «жене», повел войско на Бретань, штурмом взял Ренн, где находилась его новоявленная «теща», и силой потащил ее к алтарю. Вовлеченный в политические игры папа Иннокентий VIII после некоторых сомнений благословил этот брак. Так Анна получила второго мужа, не успев толком вступить в брак с первым.
Возмущенный Максимилиан, лишившийся сразу и жены и зятя, разбил французов в битве у Салина, но жену обратно не потребовал, удовлетворившись тем, что ему вернули Бургундское графство и «разведенную» дочь…
Третий брак будущего императора, в то время короля Германии, носил не столько политический, сколько экономический характер. Бьянка Мария, племянница Лудовико Моро, правителя Милана, принесла ему огромное приданое. Свадьбу сыграли с фантастическим размахом. Известнейшие художники Италии под руководством Леонардо да Винчи разработали проект праздничного украшения города. Под звон свадебных колоколов в роскошно убранной карете Бьянка Мария ехала венчаться по улицам Милана. На ней было сверкающее красное платье, его «крылышки» были расшиты драгоценными камнями. На голове сияла диадема с бриллиантами и рубинами, волосы поддерживала жемчужная сетка. Готические колонны Миланского собора были задрапированы шелками и парчой, пол застлан дорогими коврами, уставлен свечами и живыми цветами. Венчание сопровождалось пушечной канонадой. В залах дворца был сервирован роскошный пир… Но жених не видел всего этого великолепия. Верный своим традициям, Максимилиан не стал присутствовать на собственной свадьбе.
На встречу с женой супруг тоже не торопился. Документы были подписаны, венчание проведено, а приданое (фантастической стоимостью в 400 000 дукатов) получено. После чего Максимилиан счел вопрос решенным и занялся своими делами. А поскольку он не имел постоянной резиденции, то невеста, с огромными трудностями перевалив со всем своим свадебным поездом через зимние Альпы, оказалась в чужой стране, совершенно не представляя, где же ей искать собственного мужа. Первая встреча была намечена в Фрейбурге, но Максимилиана там не оказалось. Он предложил супруге перебраться в Аугсбург, но и туда не приехал. Через некоторое время растерянная Бьянка Мария получила от Максимилиана указание ехать в Инсбрук. Там вместо мужа ее встретил эрцгерцог Зигмунд, передавший ей от Максимилиана самые сердечные приветы и пожелания…
Шло время. Молодая жена слала мужу письма и просила о встрече. Максимилиан отговаривался занятостью. В конце концов король приказал Бьянке Марии ехать в город Галл. Там он наконец познакомился с женщиной, которая вот уже несколько месяцев была его женой. Максимилиан проводил ее в отведенные для нее покои и провел ночь в беседе с епископом и миланским послом. В пять часов утра новобрачный отправился к своей королеве. А в шесть часов вышел от нее, чтобы заняться очередными делами…
Через несколько лет Максимилиан вновь принимал участие в необычной свадьбе, и на этот раз он впервые венчался лично. Но жену император брал не для себя. Он женился на Анне Богемской и Венгерской от имени своих отсутствующих внуков. Но поскольку император еще сам не решил, через кого из внуков он хочет породниться с королем Владиславом, то Анну выдали замуж «за императорского внука вообще». Владиславу это было в общем-то все равно, лишь бы пристроить дочку в императорскую семью. А что касается самой невесты, то ее не спрашивали, тем более что ей едва исполнилось двенадцать лет и она могла подождать. А чтобы ждать было не так обидно, девочку тут же короновали. Император Максимилиан во время венчания в соборе Святого Стефана в Вене лично возложил корону на голову невесты. Но и корона была столь же неопределенной, как и жених. Поскольку оба жениха были королями, то до выяснения вопроса Анна оставалась не только женой неизвестно какого мужа, но и королевой неизвестно какого королевства. Однако свадьбу справили со всей возможной пышностью. Благословить новобрачных приехал даже папский нунций. По всей Вене были расставлены праздничные столы. Подданные императора Максимилиана пили бесчисленные бокалы за здоровье молодых. И поскольку столы были обильными, а вина и яства роскошными, никого особенно не смущало, что невеста одна, а женихов двое и тех нет.
