— Вы слишком много на себя берете!
— Разве? Послушайте, я впервые столкнулся с вашей семейкой когда был принцем-изгнанником, а теперь я имперский князь, русский царь и муж шведской принцессы. Вы же и ваш недоумок-сын по-прежнему провинциальные дворянчики, путающиеся у меня под ногами. Однажды я неловко поставлю ногу, и славный род Юленшерна прервется. Но выход есть. Давайте, как можно скорее, осуществим этот обмен, и я покину Швецию, причем довольно надолго. Ей богу это всем будет выгодно, причем вам тоже.
— Каким образом?
— Святая пятница! Неужели это так трудно понять? Ну, во-первых, голова вашего непутевого сына останется на плечах. Во-вторых, этот обмен угоден вашему королю. Если вы его поддержите, его величество подумает что вы и ваш род не столь уж безнадежны. Или вы вечно собираетесь быть в оппозиции?
Наш разговор прервал королевский паж, передавший, что меня хочет видеть королева мать. Улыбнувшись на прощание старому графу, и ответив кивком на его поклон, я пошел за маленьким придворным. Покои ее величества располагались на прежнем месте и я, пока шел, размышлял на тему, выселит ли свою мать Густав Адольф в случае женитьбы или для его жены отведут какое-нибудь другое помещение. Так и не придя ни к какому выводу, я вошел к теще и внимательно осмотрелся. Убранство комнаты не претерпело никаких изменений со времен нашей последней встречи. Королева Кристина с грустным видом сидела в высоком кресле и, казалось, не замечала моего прихода.
— Вы звали меня матушка, — попытался я привлечь ее внимание.
— Ах, это вы Иоганн, я немного задумалась… кстати, раньше вы не называли меня матушкой.
— Наверное, это оттого что раньше я называл вас, ваше величество.
— Верно, вы при всем своем шалопайстве были воспитанным и почтительным молодым… принцем, помнящим о своем происхождении и понимающим свои обязанности.
— Вас огорчает ваш сын?
— Вы заметили? Впрочем, о чем это я, тут и слепой бы заметил, а уж вы и подавно.
— Могу я что-нибудь сделать для вас?
— Не знаю. Помните наш разговор в этой комнате два года назад? Вы тогда говорили что связь моего сына и графини Эббы совершенно нормальна и в ней нет ничего страшного.
— И готов повторить это сейчас. Ваш сын еще очень молодой человек и его потребность в любви совершенна нормальна.
— Вы что не понимаете, он ведь собирается на ней жениться!
— Вот как, простите, но мне так не показалось.
— Вы ошибаетесь, эта чертовка совсем его окрутила, и он уже спрашивал нашего позволения на этот брак.
— Как интересно, а что вы ему ответили?
— Вы издеваетесь? Разумеется, мы ответили категорическим отказом!
— Понятно.
— Что вам понятно? Иоганн, вы разумный человек и имеете влияние на нашего сына. Кроме того вы член семьи и обязаны, вы слышите меня, просто обязаны повлиять на него!
— Матушка, вы ставите меня в неловкое положение. Мы друзья с вашим сыном и я дорожу этой дружбой. Мне, знаете ли, не хотелось бы ее терять.
— Если вы его друг, то просто обязаны предостеречь его от ошибки!
— Но так ли уж велика эта ошибка? Давайте посмотрим на госпожу Браге без предвзятости. Она красива, умна, что немаловажно здорова и потому вполне может родить шведскому королевскому дому кучу наследников. Разве не в этом предназначение королев? Да-да, знаю, она не королевского рода, но ведь и Ваза не всегда были королями.
— Иоганн, все дело именно в этом! Вы верно не знаете о печальной судьбе короля Эрика вздумавшего жениться на простолюдинке!
— Брагге не простолюдины. Впрочем, я понимаю ваше беспокойство и, в определенной степени, разделяю его. Да, браки владетельных особ должны приносить и политические дивиденды. Такова уж наша доля.
— Слава богу, вы, в отличие от моего сына, это понимаете.
— Это да, но я понимаю и его, а также и малышку Эббу.
— Было бы что понимать, — фыркнула королева мать.
— Не скажите, Густав влюблен и хочет добра своей возлюбленной. И он и Эбба хорошо понимают, что после их связи ее репутация подмочена. Разумеется, пока она королевская фаворитка никто не посмеет ей что-нибудь сказать по этому поводу. Но как только король жениться она останется одна против людской молвы.
— Но это же не повод ему на ней жениться!
— Это не повод, это гораздо хуже. Это единственный выход, какой пришел в голову нашему доброму Густаву Адольфу. А поскольку он весьма упрям, то будет следовать по этому пути, пока не сломает на нем все препятствия. Или шею.
— Но что же делать?
— Нет ничего проще, надо найти другой выход.
— О боже, вы издеваетесь надо мной! Вы полагаете, мы не искали этот самый, другой выход?
— Тогда странно что вы его не нашли, ибо решение на поверхности. Графиню Браге надо выдать замуж, и дело с концом.
— За кого, — простонала королева, — вы же сами говорили о ее репутации. Из знати никто на это не пойдет, а что-то меньшее не устроит ее саму. К тому же у этой охотницы в силках сам король!
— Не все так плохо, матушка. Я, в отличие от вас, знаю Эббу. Во-первых, она девушка разумная, а во-вторых действительно любит вашего сына. Нужно лишь найти выход, который всех устроит. Поскольку Густав вряд ли откажется от связи с ней, поэтому потенциальный жених должен быть не слишком щепетилен, и при этом достаточно знатен, чтобы состоять при дворе.
— Вы полагаете, найдется человек согласный добровольно увенчать свою голову рогами?
— Если цена за это будет приемлема, то половина шведской знати выстроится в очередь на руку и сердце юной графини.
— Чтобы стать посмешищем в глазах представителей второй половины?
— Представители второй половины будут готовы пинками загнать своих жен в королевскую постель, если узнают эту цену.
— Не будет ли она в таком случае слишком велика?
— Нет, если он будет при этом человеком полезным.
— Но где взять такого человека?
— Ну, не знаю… вы лучше меня знаете шведскую аристократию.
— Иоганн, кого вы хотите обмануть? Называйте вашего кандидата.
— Господь с вами, ваше величество, вы приписываете мне способности, каких у меня отродясь не бывало. Единственно, я мог бы сказать вам, кого на эту роль пробовать не стоит совершенно.
— Говорите.
— Ну, не знаю, Карла Юхана Юленшерну например.
— Интересный выбор.
— Да нет же, я говорю вам, что этого не стоит делать, несмотря на то, что по ряду своих качеств он подходит почти идеально.
— Каких именно?
— Ну, он представитель одной из знатнейших семей в Швеции, стало быть, проблем с его пребыванием при дворе не предвидится. С другой стороны он жаден и беспринципен, так что выгоды подобного брака могут его соблазнить. При этом он достаточно безнравственный человек чтобы его не пугала двусмысленность положения.
