– Стрела говоришь, там, на точке осталась? – вкрадчиво спрашивает Дмитрий.
Хлыщ, хорошо зная повадки эсбешника и понимая, что его будут ловить на деталях, кивает.
– Да, там, я её из рамы выдернул и на пол бросил.
– А что за стрела, опиши её, – продолжает Дмитрий, поймав одобряющий взгляд Колесникова.
– Огромная такая, – не моргая отвечает Хлыщ, – тяжелая очень, сделана из толстого арматурного прута. Даже не представляю, каких размеров должен быть арбалет, чтобы выстрелить такой хренью, а тем более стрелок, явно – не человек.
Видя, что его внимательно слушают, разведчик продолжает:
– Мы с Витьком, как отстрелялись, на улицу из дома выбежали, а твари и след простыл, только следы огромные, словно кто-то длинными скачками передвигался. Мы по направлению поняли, что тварь рванула по проспекту Ленина к Убежищу. Двинули вслед за ней, чтобы ребят на фишке предупредить. Только в квартиру зашли, как что-то огромное дверь снесло и ворвалось вслед за нами. Ребята и пикнуть не успели. Меня сразу долбанули по голове и с силой швырнули об стену, толком не разглядел, кто это был. Хрень какая-то, похоже на человека, только гораздо больше. А что было дальше, я не знаю, очнулся, когда Митяй с бойцами на фишку зашел, а рядом три трупа. Дальше вы знаете.
Хлыщ тяжело дышит, глядя в глаза Колесникова, понимая, что от того, насколько его враньё было похоже на правду, зависит его жизнь. В боксе повисает звенящая тишина.
– Так ты толком не знаешь, кто снял Тень с креста? – после продолжительной паузы спрашивает Батя. – Ничего не видел, ничего не слышал, типа, провалялся без сознания, да?
– Верно, – отвечает Хлыщ, машинально ощупывая кровоточащий затылок, который он сам разбил об стену, после того как выстрелил Витьке в глаз.
– Ну-ну, – продолжает Батя, – очень удобно под шланга косить, только со мной этот номер не пройдёт! – По голосу чувствуется, что Колесников выходит из себя. – Почему у Хвата и Дыма горло перерезано, а Витька пристрелили, а?! Как ты это объяснишь?! А может быть, ты башку себе специально разбил, чтобы подозрение отвести? Или ты думаешь, за прежние заслуги, тебе скидка полагается? Я вот пока не знаю, что не так, но веры тебе нет. Митяй! – Батя поворачивает голову. – Освежи ему память, а то он нам туфту гонит, как пацанам по ушам ездит! А ты, Арсеньев, придержи его, чтобы он лишний раз на полу не валялся, и так в кровище уже всё измазано.
Эсбешник подходит к Хлыщу и резко, с хрустом, со знанием дела, заводит ему руки за спинку стула.
Хлыщ скрипит зубами, мотает головой.
– Сиди тихо, не дёргайся, – шипит ему на ухо Арсеньев, – или пальцы поломаю.
Тем временем Митяй, ухмыляясь, потирая костяшки, смотрит в глаза Хлыща.
– Ну что, заяц, добегался? – спрашивает чистильщик. – Выбирай, зубы или переносица?
– Чего? – переспрашивает Хлыщ.
В ответ Митяй с размаху бьёт мужика в челюсть. Голова Хлыща резко дёргается. Слышится хруст, стон и мат.
– Минус один, – смеётся чистильщик, видя, что Хлыщ сплёвывает на пол выбитый зуб.
– Тише ты, слоняра, – шипит эсбешник, – я чуть с ним не скопытился!
– А ты держи его крепче! Это тебе не бабу мацать! – ярится Митяй. – Что, падла, вспомнил, как всё на самом деле было? – чистильщик пристально смотрит на Хлыща. – Сколько тварей пришло? Одна, две, три? Может целый отряд?
– Я уже всё рассказал, – еле ворочая языком, отвечает Хлыщ.
Митяй смотрит на Колесникова, тот кивает.
Бах!
Второй удар прилетает слева. Хлыщ стонет. Поворачивает залитое кровью лицо, смотрит на чистильщика.
– Вспомнил? – спрашивает Митяй.
Разведчик плюёт на пол, мотает головой и шепчет:
– На хер пошел.
Глаза чистильщика наливаются кровью. На шее бугрятся узлы вен. Митяй, почти не размахиваясь, тычком бьёт Хлыща ладонью в нос.
Хрясть!
На пол льётся кровь.
– Митяй, чтоб тебя! – орёт Батя. – Я же сказал!
– Ничего, отмоют! – бросает чистильщик через плечо. – А эту суку я расколю!
Митяй достает из-за пояса тесак.
– Давай мне его руку! – обращается чистильщик к Арсеньеву.
– Зачем? – спрашивает эсбешник.
– Увидишь, – Митяй лыбится, смотрит в глаза Хлыща, который уже понял, что его ждёт дальше, – ты мне всё расскажешь, ведь так?
Разведчик молчит, исподлобья глядя на Митяя.
– На, хватай! – эсбешник вытягивает левую руку Хлыща.
Митяй ловко накидывает петлю из снятого ремня на запястье разведчика, затягивает её и, подвинув ногой табурет, приматывает руку Хлыща к ножке.
– Ладонь вниз, на сиденье, пальцы растопырить! – приказывает Митяй. – Не дергайся, а то промахнусь ещё!
– Митяй, – цедит Колесников, – без фанатизма там!
– Не в первой! – отвечает чистильщик. – Жить будет.
Хлыщ с ненавистью смотрит Митяю в глаза. Сопит.
– Ну, что, скажешь нам правду? – спрашивает Митяй.
– Я уже всё рассказал! – шипит разведчик.
– Смелый типа, да? – лыбится Митяй. – Сейчас мы проверим, так ли это на самом деле. Помнишь, как в «краба» играть?
Перед глазами Хлыща возникает картина допроса мародёра, пойманного как-то чистильщиками на окраине города. Чтобы выпытать информацию о тайниках, Митяй тогда отрезал мужику шесть пальцев – по три на каждой руке. Оставив только большой и указательный – отсюда и название пытки – «краб» или «клешня».
Хлыща бьёт частая дрожь. На лбу выступает испарина. Одна его часть испуганно вопит, что нужно во всём признаться, и будь что будет, а другая нашёптывает, что теперь, точно надо идти до конца, а на кону стоят пальцы против жизни. Главное – выдержать, и не расколоться, тогда есть шанс, что его не пристрелят как сообщника Тени, а покалечив, отпустят. Вопрос лишь в том, сколько пальцев отрежет Митяй, прежде чем Батя поверит, что Хлыщ говорит правду…
– Ну, чего молчишь? – Митяй тычет кулаком в бок разведчика. – Обосрался уже?
В ответ Хлыщ харкает кровью на пол и, видя, как тускло блестит лезвие в свете маломощной лампы, закусывает ворот куртки.
– Чё, в герои решил записаться? – лыбится Митяй. – Только Тень спасибо за это не скажет! Что тебе с этого?
– Ты не поймёшь, – глухо отвечает Хлыщ, бубня в ворот, и добавляет: – Мразь!
В боксе повисает звенящая тишина. Слышно, как где-то в отдалении капает вода. Митяй лыбится, упирает острие ножа под тупым углом в сиденье табурета, притягивает ладонь упирающегося Хлыща так, чтобы под лезвием оказался мизинец разведчика. Резкое движение рукой вниз. Слышится стук. Широкое лезвие отсекает палец и врубается в дерево. На пол брызжет кровь. Бокс заполняет приглушённый стон Хлыща.
