— Где же твое платье, Раев?
Счастливчик хочет поднять руку и показать, где его платье, хочет ответить, что его платье мирно покачивается на лампе под потолком, но в это время между партами пробирается Янко и, очутившись около Голубина, рядом с первой скамейкой, шепчет Счастливчику:
— Только не выдавай!.. Только не выдавай!.. Они все дрянные, гадкие, но ты их все-таки не выдавай!.. У нас выдавать не полагается… У нас правило товарищества… Пожалуйста, не выдавай!
Счастливчик молчит. Его губы сжаты. Глаза полны слез.
— Да что с тобой, голубчик? — тревожно спрашивает его воспитатель. — Отвечай же господину директору, отчего ты раздет.
Голос «дедушки» похож на голос monsieur Диро, и еще он смахивает немножко на «Ами»: такой же седенький, старый. И потом он первый приласкал Счастливчика в этих так неласково встретивших его стенах, назвал приветливо «голубчиком», тревожится, сочувствует ему…
Кира, перенесший столько волнений сразу, не выдерживает. Слезы брызгают фонтаном из глаз. Он прижимает голову к синему сюртуку воспитателя и рыдает горько, неудержимо.
Нечасто можно видеть в классе плачущего гимназиста в нижнем белье, похожего на поваренка. Это явление далеко не обычное. Притом мальчик плачет так искренно, так исступленно и так дрожит, что тревога невольно наполняет сердце директора, и он говорит, приближаясь к Кире:
— Ну, ну, успокойся, мальчик! Да расскажи, в чем дело.
Но так как вместо рассказа слышны одни только рыданья и всхлипыванья, директор ровно уже ничего не понимает.
— Да объясните же вы мне, наконец, что случилось? — начиная сердиться, обращается он к классу. Но мальчики стоят, как истуканы, каждый у своей парты, и молчат.
Тогда встает Янко с первой скамейки. Рожица у Ивася сейчас самая плутовская, но брови он хмурит, стараясь быть серьезным. Он оборачивается назад и смотрит на заметно испуганных Подгурина и Бурьянова.
На них лицах написано:
"Не выдай нас, Янко! Пощади! Не выдай!"
Но Янко и без этого отлично помнит, что выдавать товарищей — мерзость. Помнит и то, что директор, Григорий Исаевич Мартьянов, любит его, Янко. Авось поверит его словам и не рассердится.
Ивась обдергивает курточку и говорит, обращаясь к директору, почтительно, но смело:
— Мы, Григорий Исаевич, в перемену бежали завтракать из коридора в класс. И новенький с нами был. Вдруг новенький поскользнулся, упал и прямо на доску боком угодил. Стал плакать и стонать: "Бок больно! Бок больно!" Стал просить нас: "Посмотрите, нет ли раны на боку?" Ну, мы и хотели посмотреть. Сняли куртку и все прочее. А вы и изволили войти как раз в эту минуту.
Янко говорит явную неправду, и директор отлично понимает это. Но Григорий Исаевич Мартьянов — в сущности очень добрый человек и не любит наказывать гимназистов.
Однако он все-таки очень недоволен беспорядком в классе и строго обращается к ученикам:
— Чтобы этого не было в другой раз!.. Слышите! Если кто стукнется, заболеет, нечего самим мудрить! Надо сказать господину воспитателю, и вас отведут к доктору в приемный покой, А ты не плачь и одевайся! Да в другой раз не будь таким дурачком, не позволяй так глупо с собой распоряжаться, — полушутливо обратился к Счастливчику директор и повернулся уже, чтобы уйти, как неожиданно увидел покачивающийся на лампе злополучный костюм гимназиста.
— Кто это осмелился сделать? Это еще что за шалость? Кто посмел забросить на лампу костюм?
Мальчики молчали.
— Ну-с, я жду! — еще строже спросил Григорий Исаевич.
Легкий шум проносится по классу:
— Мы все закинули!.. Мы все виноваты, Григорий Исаевич! — слышатся робкие голоса.
— Как все? Что за чушь! Не может быть, чтобы весь класс! — говорит директор.
— Все!
— Все виноваты до единого? — переспрашивает Григорий Исаевич.
— Все виноваты, все! — звучит дружный ответ.
Директор подходит к Счастливчику, кладет ему руку на плечо.
— Ну, а ты что скажешь, новенький? Кто сделал это? — и он поднял кверху палец, указывая на злополучный костюм.
Счастливчик поднимает голову. На него обращены испуганные лица тех двух злых мальчиков, которые так гадко поступили с ним сегодня. Что если назвать их директору?… Их строго накажут, и больше никогда никто не посмеет обидеть Счастливчика.
Но доброе сердечко Счастливчика выстукивает совсем другое:
"Ну, пожалуешься ты на них, ну, накажут их строго, и что ж? Легче от этого будет? Сестра Ляля постоянно говорит: "Надо прощать врагов, тогда только и будет хорошая, светлая, радостная жизнь на земле".
И при этой мысли теплая волна вливается в душу. Хочется простить и Версту, и Калмыка, всем сердцем простить.
Директор внимательно смотрит на заалевшее лицо Счастливчика.
— Ну, что же? Кто закинул твой костюм? — спрашивает директор. — Дождусь я ответа?
Кира делает над собой невероятное усилие. Он не привык ко лжи. Но сейчас, когда надо спасать товарищей, приходится поневоле говорить неправду.
— Все… — говорит Счастливчик, — все закинули, весь класс…
И помолчав немного, неожиданно добавляет к полному изумлению присутствующих:
— И я тоже!.. И я закидывал тоже на лампу мой костюм…
Это вышло так неожиданно, что директор, воспитатель и весь класс смотрят на Счастливчика изумленно.
Директор понимает, что он сказал неправду, но он доволен новеньким, который не хочет платить злом за зло. А что новенькому причинили зло — в том директор теперь уже не сомневался. Недаром же так горько плакал Счастливчик.
Директора точно что подтолкнуло к Кире. Он взял его за руку, притянул к себе, откинул ему кудри со лба.
— Вот это надо убрать завтра же! — произнес он, указывая на его волосы, — и помни, что в гимназии нельзя быть такой росомахой и позволять с собой делать, что только вздумается. А вы все, в наказание за шалость, останетесь на час после уроков.
* * *
— Ай, да овечка.
— Ай, да девчонка!
— Ура, Лилипутик!
— Не Лилипутик, а герой!
— Молодчинище, герой! Постоять сумел горой!
— Не выдал товарищей!
Крики, сыпавшиеся со всех сторон, едва не оглушили Киру.
Мальчики теперь гурьбой толпились вокруг него.
Кто-то полез на стол, потянулся к лампе, стащил с нее костюм Счастливчика.
Ребята стали хлопотать вокруг Счастливчика, одевать его.
Помидор Иванович, Янко, Гарцев, Голубин, Малинин, — все наперерыв старались услужить ему.
