– И я надеюсь, что сейчас ты спасешь меня от скучного вечера.
Кэмден улыбнулся, завороженный своей обновленной женой.
– Позвольте излечить вашу скуку, миледи, – сказав это, Кэмден поцеловал жену с плохо скрываемой страстью, и она ответила на поцелуй не менее страстно.
Пен тихонько вскрикнула от удивления, когда муж подхватил ее на руки и понес на огромную кровать, где они уже не раз стучались в ворота рая.
– Ты выглядишь таким самодовольным!.. – она очаровательно рассмеялась, обвивая руками шею мужа.
– Я ведь герой… Так сказала моя жена. – Кэм осторожно уложил Пенелопу на постель – так, чтобы ее ноги свисали с края. Приподнявшись на локтях, она попыталась отползти подальше, но Кэмден поймал ее за изящную лодыжку и сказал: – Не двигайся.
– Но Кэм… – Пенелопа с удивлением посмотрела на мужа.
– Дорогая, я хочу доставить тебе удовольствие.
– Ты и так доставляешь.
– Есть кое-что еще…
– Сомневаюсь, что я выдержу что-то еще.
Кэмден с улыбкой развязал ленты на ноге жены и снял шелковую зеленую туфельку.
– Будь смелее, дорогая.
Пен кивнула и легла на спину. Кэмден же ослабил подвязку и стянул чулок. После чего приподнял ножку жены и поцеловал. Исходивший от ее кожи аромат ужасно возбуждал его. Немного помедлив, Кэм взялся за другую ногу Пенелопы и проделал с ней то же самое, что и с первой.
Когда же Кэмден задрал подол ее платья и резким движением разорвал скрывавшиеся под ним панталоны, Пен воскликнула:
– О, Кэм!..
– Ничего, купим новые. – Кэмден притянул жену поближе к себе – так, что ее ягодицы едва не свешивались с края кровати. Темные завитки поблескивали меж ее ног, а исходивший от них чувственный аромат все сильнее возбуждал Кэмдена.
– Как хорошо, что я вышла замуж за богача, – пробормотала Пен, вновь откинувшись на постель.
– Ты поступила очень мудро, моя дорогая.
В этой шутке была доля правды. Совсем недавно Кэм разорвал три пары ее панталон, а также испортил два платья и превратил в клочья ночную сорочку. Борьба за превосходство весьма плачевно сказывалась на ее гардеробе.
Впрочем, сегодня Кэмден вдруг понял, что всегда искал в ней ровню, а не подчиненную.
– Что ты делаешь? – нервно спросила Пенелопа, когда муж вдруг опустился на колени меж ее ног.
– Любуюсь герцогиней. Тут Кэмден поднял голову и, взглянув на нее, добавил: – О, кажется, герцогиня покраснела.
Тут Пен попыталась прикрыться, но Кэм не позволил ей это сделать. И, снова наклонив голову, лизнул шелковистые складки.
Содрогнувшись всем телом, Пен расставила ноги чуть шире. Кэмдену нравилось, что она не скрывала своих эмоций. Он лизнул ее снова, но тут Пенелопа, тихонько застонав, попыталась увернуться.
– Это неприлично, – пробормотала она.
Улыбнувшись, Кэмден возобновил чувственные ласки, и Пен, со стоном вцепившись в волосы мужа, воскликнула:
– Ох, ты не оставил на моем теле ни одного тайного местечка!
Кэмден вновь улыбнулся и тихо сказал:
– Да, конечно. Потому что я очень внимательный мужчина, дорогая.
Пенелопа рассмеялась и тут же громко вскрикнула, когда Кэмден легонько прикусил чувствительный бугорок.
– О, Кэм, пожалуйста, пожалуйста… – простонала она, приподняв бедра.
Кэмден вновь принялся ее ласкать, и теперь стоны и возгласы наслаждения срывались с губ Пенелопы один за другим. Кэм долго мечтал об этом, но даже и представить не мог, что эти ласки вызовут столь бурную реакцию жены. Придерживая ее за бедра, он продолжил, и вскоре громкий крик Пен эхом прокатился под сводами огромной спальни, а сама она несколько раз содрогнулась всем телом.
Кэмден поднял голову и утер губы дрожащей рукой. Сейчас Пен, раскинувшаяся на кровати, казалась невероятно красивой. Ее лицо пылало румянцем. Шикарное голубое платье помялось. Эбонитовые волосы рассыпались по плечам. А длинные стройные ноги были по-прежнему раскинуты в стороны.
Кэмден нисколько не сомневался: этой женщине, столь страстно и искренне отдававшейся чувственному наслаждению, нечего было скрывать. Запечатлев поцелуй на бедре жены, он навис над ней, упершись руками в матрас.
Тут взгляды их встретились, и Кэмден увидел, что глаза Пенелопы излучали тепло, доверие и привязанность. Но в самой глубине этих бездонных глаз он разглядел закрытую дверь.
Гарри пошевелился, прогоняя охватившую его дремоту. А рядом с ним спала Софи – такая теплая, нежная и податливая. Рука Гарри принялась рисовать узоры на ее плече.
Кушетка оказалась слишком узкой для двоих, но они не жаловались. Огонь в камине погас, и Гарри подумал о том, что, наверное, следовало бы разжечь его снова. Однако эта мысль покинула его так же быстро, как и возникла. Его удовлетворение было столь полным, что не оставляло места ни для чего другого, кроме прекрасной девушки, указавшей ему путь к звездам.
По пустынной улице прогромыхал экипаж, и этот обыденный громкий звук окончательно вернул Гарри в реальность. Он не знал, который час, а карманные часы лежали в валявшемся на полу сюртуке. Однако Софи наверняка было пора возвращаться домой, если она не хотела, чтобы кто-то узнал о ее отсутствии в Британском Музее.
– Почему ты смеешься? – пробормотала она, постепенно просыпаясь.
– Ты пропустила лекцию леди Хармзуорт о цистерцианских монастырях. Мне показалось, что это смешно.
– Пропустила? Ах, какая жалость… – Теперь рассмеялась и Софи.
Гарри зарылся лицом в ее спутанные волосы. Исходивший от них аромат пьянил подобно крепкому вину. Поднявшаяся в груди волна любви душила и лишала дара речи. Софи оказалась сосредоточием счастья и радости, и теперь Гарри не мог без нее жить.
– Любимая, ты приводишь меня в смятение.
Ответный взгляд Софи прожег его грудь до самого сердца.
– Хочешь, снова приведу тебя в смятение?
Гарри внимательно посмотрел на девушку. Ему очень хотелось вновь заняться с нею любовью, но часы на площади пробили десять, напомнив о том, что скоро Софи должна была уйти. Приподнявшись, Гарри произнес:
– Софи, нам нужно поговорить. Я встретился с тобой здесь совсем не для того, чтобы тебя скомпрометировать. – Он ждал, что его охватит чувство вины, но вместо этого ощущал лишь счастье и благодарность.
Девушка вопросительно посмотрела на любимого.
– Сожалеешь о содеянном?
Гарри покачал головой.
– Должен, но не сожалею.
Софи улыбнулась.
– Я тоже. Наверное, я плохая.
– Нет, ты чудесная. – Гарри ужасно хотелось поцеловать любимую, но он успел сдержаться, прежде чем они снова не «привели друг друга в смятение». – Наверное, тебе лучше одеться.
