Во время еды турки обходятся без стола. Когда наступает час приема пищи, слуги вносят большой круглый медный поднос, который они ставят на особое небольшое возвышение. Поднос уставлен всевозможными блюдами и всеми видами приправ. Как только еда закончена, поднос и посуда исчезают. Однако небольшие столики-табуреты все же существуют, и служат они подставкой для чашечек кофе. Таким образом, проблема меблировки упрощена до предела.
А как обстоят дела с другой проблемой — отоплением? Зимы в Стамбуле порой бывают довольно суровыми, и нет, конечно, и речи о том, чтобы стоически переносить холода, которые иной раз длятся несколько месяцев подряд. В солидно построенном конаке главные комнаты обычно обогреваются камином с колпаком традиционной формы (полуцилиндр, заканчивающийся конусом), топятся камины дровами. В прочих комнатах, а также в менее богатых домах используется также мангал — медная или бронзовая жаровня, отделанная с большим или меньшим художественным вкусом. В мангале жгут древесный уголь, постоянно поддерживая жар. Вот, собственно, и все способы обогревания помещения. Они иногда оказываются недостаточными, но жители Стамбула, во-первых, привычны к холоду, а во-вторых, если могут, носят меховую одежду, — что доступно, впрочем, далеко не каждому: ввозимые из России меха и пушнина весьма дороги. Кроме того, стамбульцы имеют в своем распоряжении меховую одежду, одеяла, покрывала местного производства. Так, одеяла из козьей шерсти тяжелы, но превосходно греют.
Помещения для прислуги, расположенные на первом этаже конака, лишены, конечно, удобств, коими пользуются обитатели комнат на втором этаже. К тому же в каждом из таких помещений поселено несколько слуг. Но и здесь, на первом этаже, разделение между его обитателями по половому признаку проводится вполне последовательно. На одной стороне дома, под селямликом, проживает прислуга только мужского пола: ушак (слуги в тесном смысле слова), айваз (подавальщики блюд)
, ашчи (повара), кул (рабы) и т. д. На другой, под гаремом, поселены служанки, джарийе (рабыни) и т. д. Особые комнаты предоставлены хранителю гарема и евнухам, которые имеют право доступа в гарем. Фактически евнухи встречаются только в самых богатых домах и, конечно, в Серале.
Кухни ради удобства господ обычно располагаются вне жилого здания, на некотором удалении от него, в особой постройке: запахи и шумы не должны достигать второго этажа конака. На кухне занят особый персонал, и особые слуги обязаны переносить приготовленные блюда в селямлик и в гарем. Приготовление пищи происходит на сложенном из кирпича очаге, который топится древесным углем. В менее богатых домах в этих целях используют маленькие печи или мангалы. И те и другие бывают причиной ужасных пожаров, время от времени опустошающих столицу.
Зажиточные семьи имеют собственную баню, которая строится тоже несколько поодаль от здания конака и полностью воспроизводит хамам с его тремя залами — холодным, теплым и горячим. Кроме того, как в селямлике, так и в гареме имеется зал для совершения каждодневных омовений. Семьи среднего достатка за отсутствием бани довольствуются залом для омовений. Самые бедные семьи используют с этой целью какую-нибудь клетушку в доме, называемую гусульхане. Проблема воды находит то или иное решение в зависимости от того, насколько дом богат, и от местных условий — например, от наличия колодца, цистерны или просто больших кувшинов, вкопанных неглубоко в землю во дворе вблизи стены, отделяющей двор от улицы. В последнем случае труба, подающая воду в кувшин, выходит наружу через специально проделанное отверстие в стене; отверстие это со стороны улицы прикрыто маленькой дверцей с висячим замком. Водовоз (или водонос), обслуживающий жильцов дома, не имеет нужды входить во двор: он просто-напросто открывает дверцу доверенным ему ключом и выливает доставленную им воду в трубу
.
Во дворе или, точнее, в саду при большом и богатом конаке нередко имеется водоем (хавуз), иногда даже с фонтаном. Есть и конюшни. По свидетельству Пьетро делла Валле, «их конюшни, кухни и другие службы при доме находятся в хорошем состоянии — быть может, даже в гораздо лучшем, чем у нас, потому что стремление поддерживать все в порядке доходит у них до рвения»
.
Резиденции важных персон — настоящие дворцы, окруженные почти крепостными стенами, идущими по периметру участка. На территории резиденции помимо жилого дома и расположенных в непосредственной близости от него разного рода служб разбиты обширные сады, а в зелени садов то здесь, то там прячутся декоративные деревянные строения; на самых высоких точках владений сооружены беседки и смотровые площадки, позволяющие любоваться живописным ландшафтом. Эти маленькие изящные строения называются кёшк; отсюда — французское (и, соответственно, русское. — Ф. Н.) слово «киоск». Киоски строились великими визирями и другими знатными лицами первого ранга в подражание тому типу изысканных архитектурных безделушек, который был введен в моду султанами во дворце Большого Сераля. «Всем туркам очень нравится этот архитектурный жанр, и, наверное, нет таких сералей, где бы отсутствовали киоски — одни из них запрятаны в глухих уголках парков, чтобы их посетители могли предаться уединению, другие построены на берегу (если есть берег), третьи венчают собой кровли домов. Все они отвечают склонности турок погрузиться время от времени в призрачный мир мечтаний. Турки располагаются в них со всеми удобствами — на софе, с кальяном и несколькими флинджанами
(маленькими чашечками) кофе и проводят там пару часов в одиночестве или в компании»
. Велер сообщает нам некоторые подробности: «Обычно киоски бывают квадратной формы, широкие навесы защищают их от лучей палящего солнца, с какой бы стороны они ни падали. Здесь хорошо наслаждаться тенью, свежестью воздуха. Поднявшись по четырем-пяти ступеням, попадаешь на площадку, мощенную керамической плиткой и мрамором, покрытую несколькими циновками или коврами, окруженную со всех сторон балюстрадой. Плафон киоска покрыт разноцветной росписью»
. Эти киоски, или беседки, или даже небольшие особнячки служат главным образом местом отдыха для гуляющих и предназначаются одни для мужчин, другие дня женщин. В функциональном отношении они не имеют ничего общего с теми павильонами и «охотничьими домиками», которые были в большой моде во Франции XVIII века на землях придворной знати. Впрочем, отнюдь не исключено, что турецкие киоски послужили оригиналом, а французские загородные домики в стиле барокко стали их достаточно отдаленными копиями. Во всяком случае, орнамент в турецком вкусе вошел составной частью в декор стиля Людовика XV. Достаточно примечательно и то, что один из киосков Большого Сераля, а именно султана Мустафы III (1757–1773), вполне выдержан в стиле рококо (Людовика XV); таким образом, западная копия смогла, в свой черед, оказать обратное воздействие на свой восточный прототип.
Конечно, человеку Запада кажется удивительной такая концепция жилого дома, столь отличная от его собственных представлений. Не нужно, однако, забывать, что она соответствует религиозному императиву, а именно — жесткому разделению полов, а это требование религии влечет за собой многие сложные последствия в отношениях между членами одной и той же семьи. В первую очередь это разделение ее на две части и фактическое господство отца над мужской ее половиной, а матери — над женской. Такой образ жизни не способствует духовному общению или хотя бы даже разговорам между мужчинами и женщинами, но в то же время — по крайней мере в «хороших» буржуазных домах — предотвращает споры и ссоры, оставляя, впрочем, женщинам в гареме полную свободу выяснять отношения между собой. Можно было бы сказать, что такие порядки имеют конечной целью обеспечить отцу семейства, хозяину дома, невозмутимый покой — с тем чтобы позволить ему насладиться вдали от любых забот прекрасным, но мимолетным мгновением. Эта жизненная философия, получившая позднее (в Италии) название dolce vita («ничегонеделанья», «сладкой жизни»), возобладала в Стамбуле с XVI века, в ту эпоху, когда османы, обогатившись в ходе завоеваний, пожелали вкусить прелестей легкой жизни и принялись воплощать свои желания в материальную ее область, то есть в быт, в повседневность, в обстановку своего жилища. Здесь они весьма преуспели в совершенствовании уже существовавших элементов житейского комфорта, приведя их в соответствие со своим собственным стилем жизни и создав тем самым материальную основу для комфорта морального. Вполне возможно, что эта тяга к комфорту заставила их в конце XVI и в XVII веке забыть о самом главном, утратить свою былую энергию и погрузиться в полудрему сладостного стамбульского бытия — в ущерб величию Империи.
