Прочие медресе — как правило, гораздо более скромные, причем не только по размерам — располагаются либо в пристройках к мечетям, либо в самих мечетях. Так, к примеру, в мечети Соколлу Мехмет-паши три из четырех сторон внутреннего двора отведены для студенческих келий и для лекционного зала. Всего же в Стамбуле, по подсчетам Эвлийи Челеби, 65 медресе
.
Существует определенная иерархия среди этих учебных заведений, которые мы вправе квалифицировать как «высшие». Самое престижное из всех (только его выпускники могут претендовать на сколь-либо видный пост в государственном аппарате) — это медресе султана Баязида, в котором лекции читает (или, по меньшей мере, должен читать) сам шейх-уль-ислам
. За ним следуют три медресе Айя Софьи, Мехмета Завоевателя и Сулеймана Великолепного, дипломы которых признаются равноценными. Что касается прочих, то за некоторыми исключениями они не претендуют на большее, чем дать своим выпускникам несколько более углубленное, сравнительно с обычным уровнем, понимание религиозной проблематики. Приобретенной в их стенах эрудиции достаточно для того, чтобы успешно выполнять обязанности имама и хатиба (проповедника), но не для того, чтобы стать одним из улемов — ученым в области исламского богословия (’ильм).
В административном подчинении у больших медресе при больших мечетях обычно находится целая «гроздь» учреждений. Одну из таких «гроздей» упоминает Эвлийя Челеби: «К северу и к югу от мечети султана Сулеймана расположено семь медресе, для описания великолепия которых еще не найдено достойного пера. Кроме того, при них имеются: школа по изучению Корана; школа по изучению сунны (религиозной традиции); медресе, в котором обучают благородной медицинской науке; отапливаемое помещение для больных — табхане; больница; бани; столовая; гостиница для путешественников; конюшня; начальная школа и много других полезных учреждений»
. А вот что он пишет о медресе при мечети Мехмета Завоевателя: «Направо и налево от высокой внешней ограды мечети, к северу и к югу от нее расположены восемь медресе… которые были основаны ради обретения знаний в религиозных науках к чести тех, кто посвятил жизнь свою этой благородной задаче. Около южных ворот этой большой ограды построена для мусульманских детей школа по изучению Корана, а к юго-востоку от этих медресе возведена больница… К северу и к югу от них же находятся жилища студентов, насчитывающие в целом 300 комнат; в каждой комнате живут четыре или пять студентов религиозных наук, причем на каждую комнату приходится по слуге; что касается улемов, то в их распоряжение отдано особое здание, которое служит им для принятия пищи. Имеется при нем также и кухня с 70 плитами для готовки пищи. Дважды в день кухня эта готовит еду как для богатых, так и для неимущих и нищих. В окрестностях мечети есть также караван-сарай для путешественников с конюшней, которая может вместить до трех тысяч верховых и вьючных животных»
.
В этих медресе преподаются чтение и разъяснение Корана, включая и более пространные к нему комментарии, а также изучаются хадисы, предания о словах и действиях Мухаммеда, затрагивающие различные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины. Изучение хадисов ведется в рамках принятой у турок доктрины ханефитов. Хадисы в своей совокупности образуют сунну («традицию», «пример») — пример жизни Мухаммеда как образец и руководство для всей мусульманской общины и каждого мусульманина. Знание Корана и сунны и есть ’ильм, то есть наука по преимуществу, из коей как из источника следуют богословие и изучение коранического права — фикх. Изучение и преподавание этой науки ведутся главным образом на основе работ арабских авторов, часто переведенных на турецкий язык. Сами турки не любят самостоятельно углубляться в богословскую науку: будучи традиционалистами, они остерегаются вносить какое-либо новшество в область, где царит авторитет классиков. Большое место отводится изучению коранического права и его приложению в пределах Османской империи. Его преподавание ставит перед собой задачу дать образование будущим кади (судьям), которые одновременно выступают и в роли администраторов, ответственных как в провинциях, так и в Стамбуле за применение правительственных регламентов — регламентов, всегда имеющих под собой религиозно-юридическую основу
.
За пределами базового образования находятся лекции профессоров по логике (мантык) или искусству рассуждения, по математике, геометрии, астрономии, музыке, естественным наукам, медицине, «гуманитарные дисциплины» представлены грамматикой, лексикологией, риторикой и литературой. Обучение проводится в форме чтения более или менее древних произведений, сопровождаемого комментариями мударриса, который переходит от них к ответам на вопросы студентов, а затем сам ставит перед ними вопросы, чтобы выяснить, правильно ли ими усвоено содержание пройденного материала. Студенты должны при этом заучивать наизусть целые книжные страницы и выписывать из сочинений великих авторов основные положения. Занятия завершаются экзаменом, и если выпускники выдерживают испытание с честью, то получают право в свою очередь преподавать в медресе (первоначально в должности младшего мударриса) или поступить на государственную службу. В принципе, всякий кандидат на сколь-либо видную должность в любом правительственном ведомстве может быть лишь выпускником одного из больших столичных медресе или, по крайней мере, большого медресе в Бурсе или Адрианополе
. К тому же соискатель занимает вожделенный им пост на государственной службе далеко не сразу после окончания медресе. Нет, он должен успеть в том же или в другом медресе получить многолетний преподавательский стаж в должности мударриса. Если к этому стажу прибавить еще долгие студенческие годы, становится понятным, почему соискатели на посты в высшем эшелоне государственного аппарата получают доступ к ним лишь в весьма солидном возрасте — от 40 до 45 лет. Далеко не всем хватает настойчивости и материальных средств на то, чтобы пройти этот длинный путь до счастливого завершения. Зато те, кто его проходит, составляют «интеллектуальную элиту» османского общества. С той, впрочем, оговоркой, что элита эта рекрутируется почти полностью в замкнутом социальном круге, в среде мулл, улемов и кадиев больших городов, в среде, где господствует неписаное правило: высокая должность, занимаемая отцом, — сильнейший довод в пользу того, чтобы ее же со временем занял его сын. Так административная каста воспроизводит себя из поколения в поколение
.
Помимо практической цели, состоящей в том, чтобы подготовить знающих свое дело кадиев и вообще компетентных государственных «чиновников», медресе решают и более широкую задачу — задачу формирования и воссоздания в Империи слоя образованных людей. Они его в самом деле формируют, но — в столь традиционалистском духе (причем отнюдь не в духе традиций собственно турецкой культуры), что такой способ формирования не может послужить импульсом к интеллектуальному или духовному возрождению. Многовековое торжество конформизма в системе и методике религиозного образования, отсутствие гуманитарных дисциплин, практическое отсутствие «прикладных» наук и, наконец, «язык медресе», то есть принятый в преподавании и в общении между мударрисами и их студентами язык, настолько пронизанный арабизмами и иранизмами, что за этими заимствованиями трудно различить тюркскую основу, — все эти действующие в одном направлении факторы, складываясь, обусловливают, с одной стороны, склероз этой культуры, а с другой — ее отрыв и все большее удаление от древних тюркских основ, от духовного наследия предков, которое продолжает жить в народной среде. И наконец, эта элита, вполне невежественная, за самыми редкими исключениями, относительно достижений Запада и проникнутая в то же время гордым сознанием ценности ее науки и культуры, — эта элита противится малейшему нововведению. Вследствие чего то образование, которое она предлагает молодому поколению, являет собой бледный отблеск идей, высказанных много веков назад. Подбор преподавательских кадров в узком замкнутом кругу «своих» способствует этой интеллектуальной стагнации и находится в соответствии, особенно в XVII веке, со стагнацией политической, художественной и духовной, которая характеризует эту эпоху османской истории.
