– Кто?
– Импульс, мать его…
– И чего теперь? – Рекрут смотрел без страха, но с недоумением.
– Ну, взрыва, допустим, по причине отсутствия других факторов, – явно не было. Значит, кто-то или что-то спровоцировали этот грёбаный ЭМИ… ну, импульс. А вдруг людишки?.. Ваши враги? Много «доброжелателей» не хотят вашего выдвижения… – глаза Полковника бегали по сторонам, а жестами он руководил выпрыгнувшим из машины телохранителям, указывая на место, где тем расположиться.
Меж тем набережная превращалась в растревоженный улей. Народ разных мастей и сословий грязно ругался, глупо улыбался, грубо орал друг на друга и создавал толпу ничего не понимающих и разозлённых индивидуумов, постепенно сливающихся в комок нервов и агрессии. Прошло достаточно времени, пока подъехала машина ДПС. Это была старенькая шестёрка «Жигулей» с надписью на борту «…лиция». Очевидно, первые буквы сорвали только что, дабы не компрометировать громкое и звучное название профессионалов – «Полиция» несерьёзным и архаичным «Милиция». Сколько лет прошло? А всё надписи не поменяют. Но, машина подъехала та, которая завелась. Остальные полицейские наряды так же стояли пойманными мустангами-жеребцами, стреноженные неясным явлением. Машина с «… лицейскими» кое-как пробралась по тротуару в гущу орущих людей и заглохших железных коробок, совсем еще недавно представлявших собой ярких, и не очень, представителей мирового автопрома. Полненький и краснолицый, в плохо сидящей на нём форме, сержант выкатился на набережную и с чувством спасающего весь мир героя стал прохаживаться в толпе, явно не зная, что делать. Он кряхтел и ходил, заложив полосатый жезл за спину. Мысли никак не посещали его неразумную голову. Саша Полковник окликнул сержанта:
– Начальник! Эй, – он присвистнул и замахал рукой. Сержант недоумённо ткнул себя пальцем в грудь и почему-то шёпотом спросил:
– Я?
– Ты, ты. Поди сюда.
Неотягощённый разум и привычка делать, а потом думать, заставили стража порядка приблизиться к солидному дядьке.
– Ну?
– Да, не ну, а слушай сюда, – Саша Полковник достал свою ксиву и сунул её в нос сержанту. – У меня спецпассажир. Вот тебе хлопец, – он указал на здоровяка, прикрывающего Николая Фомича. – Сажай шефа и его в машину и быстренько на Охотный ряд. Где Дума, надеюсь, знаешь?
– Так точно, – неуклюже поправляя пародию на обмундирование, прогнусавил сержант.
– Ох, горе мне с вами… ты как форму носишь? В армии служил?
– Почти…
– Как это? – Полковник усмехнулся. – Ну ладно, сейчас не важно. Ведро работает? – он указал на обшарпанный синий колпак спецсигнала на крыше «Жигулей».
– Не знаю. Какая машина завелась, я ту и взял…
– На маршруте опробуешь, давай… – и, обращаясь уже к Коле Рекруту, продолжил: —Николай Фомич, прошу в самодвижущийся аппарат органов правопорядка… Давайте, давайте… Бережёного, как говорится, и Бог бережёт.
– А не бережёного – конвой стережёт, – пробурчал Коля Рекрут и полез в машину.
В этот момент его голова лопнула сзади, и чуть повыше надбровной дуги, с противоположной стороны, из образовавшейся дырочки хлынула кровь. Всё тело Коли Рекрута дёрнулось. Он взмахнул рукой, обмяк и, падая, выскользнул из штанов, которые соскочили почти до колен. Слетел и один туфель. (Депутаты ботинок не носят. Везде тепло. И в машине, и в кабинете.) Полковник видел такое не однажды.
– Снайпер! – крикнул он и по инерции, выхватив пистолет из подмышки, упал на Колю Рекрута, которому было теперь всё равно.
Глава 4
План одобряем
В доме на противоположной стороне набережной, у окна, стояли двое. Толстяк, с лысой головой и большим квадратным подбородком и мужчина – среднего роста, в строгом костюме, галстуке и с биноклем в руках. – Всё видели, Сергей Сергеевич… – скорее подтвердил, чем спросил толстяк.
– Какой кошмар, – без эмоций пропел Сергей Сергеевич. Столько людей стало свидетелями… Это не работа.
– Половина ничего не поняла, а половина ничего не видела. Те, кто рядом… вон, прячутся по машинам… Сейчас поедут… Вот, видите? Уже завелись. У них в данный момент ступор от непонятности происходящего. Так бывает. Ну, посудите сами: вдруг глохнут все двигатели, подъезжает сотрудник полиции, падает человек, его накрывает телом другой. Всё нереально, но за гамом и возмущениями и неразберихой… Вон, тело уже спрятали в джип. Молодцы.
– Кто у него смотрел за телом? – отняв бинокль от глаз, спросил Сергей Сергеевич.
– Сашка ГРУшник. Этот подумает десять раз, прежде чем шум поднимать. Он же видит – Рекрут мёртв, значит искать надо нового хозяина. Он понимает, что убрали его не урки с «мылзавода» и не дружки его, бывшие сидельцы.
– Что, и заявления не будет?
– Будет… Конечно, будет. Дело будет… И вести это дело будет следователь Алимов…
– Он уже стал «важняком»? – Сергей Сергеевич отложил бинокль и присел к столику, сервированному и накрытому на две персоны. Кофе, сладости и немного фруктов.
– Вчера… утвердили.
– Алимов, Алимов… – Сергей Сергеевич задумался. Я знал неплохо его дядю. Хороший был человек… преданный. Пострадал от Дляна с Петровым… Эти гадёныши многим поднасрали… А что, скажи, – он прихлебнул из чашечки, – так и того, – он глянул вверх, – и самолёты можно тормознуть?
– Думаю, скоро можно будет. Пока радиус пятьсот метров, примерно…
– Хорошая штука. Но представь, если она не у нас в руках. А?
– Америка работает над этим очень давно. Европа с Японией не отстаёт. Но, сами понимаете – гуманность… – лысый не договорил, его перебил Сергей Сергеевич:
– Какая, Петя, гуманность, к чёрту? Они полмира ввергли в гражданскую войну. И пойдут на всё… – он причмокнул и, покачивая головой, добавил: —Ни стыда, ни совести. Прямо не люди, ей-богу, – речь его лилась монотонно без эмоций и препинаний. Он словно барабанил заученный текст, не вдумываясь в смысл сказанного.
– Это ж надо! Так ненавидеть всех людей! Смотри – Сирия, Ирак, Ливия, Египет, Афганистан, Украина!
На подходе Молдавия… А перед тем Югославия… А ты говоришь гуманность. С волками жить… – он поставил чашку и закивал головой, продолжая жестом недосказанное. Лысый вытянулся в струнку:
– Понял. Так что? Даём отмашку на подготовку представления аппарата? – Петя преданно и хитро смотрел на старшего товарища, вкладывая в смысл вопроса явно что-то больше сказанного.
– А у этого Коли, как, чёрт его, – Сергей Сергеевич прищёлкнул пальцами. – Забыл его прозвище.
– Рекрут, Сергей Сергеевич. Коля Рекрут. Гангстер и убийца.
– Постой, но он же депутат… Член какой-то там фракции. И вдруг гангстер? – явно с сарказмом пробубнил Сергей Сергеевич.
– Так бывает, увы, – толстяк развёл руками, не широко, но медленно, для усиления значимости произнесённого. – Ничего не поделаешь. Россия-матушка. Я и… уверен, вы за него не голосовали. Он по партийным спискам прошёл… Говорят, много отвалил, – Петя хихикнул в кулак, как будто вспомнил чего.
