– В болоте я видел такое равновесие. И традиции вместе с ним, – огрызнулся Кофа. – Хочешь конфликта – ступай в оперу. А лично я желаю спокойно работать, не отвлекаясь на ерунду. Так что придумывай, как будешь мириться с леди Кайреной. Вряд ли это особенно сложно. По моим сведениям, она не слишком злопамятна. И любому драматическому сюжету предпочтет скучный, удобный, полезный для общего дела мир.
– Просто соблазни ее, – подсказал Мелифаро. – Это самый простой и беспроигрышный вариант извиниться, я много раз проверял.
– И подбей сбежать в Ташер, – подхватила Кекки. – С ее преемником, кто бы им ни стал, мы поступим так же. И со следующим. Если в Ташере со временем соберется целая толпа бывших начальников нашей полиции, все, как один, с разбитыми сердцами, это будет… ну, просто красиво. Вчера на Королевском приеме сэр Малдо чрезвычайно убедительно мне объяснил, что красота не нуждается в каких-то дополнительных смыслах, она сама – смысл.
Сэр Кофа даже краешком рта не улыбнулся, хотя обычно подобные разговоры его забавляют. Напротив, помрачнел еще больше.
Только тогда до меня дошло, насколько это важно для Кофы: заполучить на свое бывшее место, которое больше ста лет занимал некомпетентный скандалист, заново превративший полицию в посмешище, хорошую; ладно, хотя бы потенциально неплохую, открытую к сотрудничеству, готовую учиться и заранее благодарную за поддержку начальницу. И закрыть наконец этот мучительный для него вопрос. А тут и леди Кайрена внезапно выступила полной дурой, и я своими насмешками отбил у нее охоту ходить в Тайный Сыск за советами. Хорошо, если только на время. А вдруг навсегда? Могу представить, что она без присмотра натворит. Вернее, я-то как раз не могу. А сэр Кофа может. Он очень опытный человек.
– Извините, – сказал я. – Надо было с самого начала сказать, что для вас это так серьезно. Я бы тогда в присутствии леди Кайрены вообще звука не произнес. Максимум – встал бы и вышел, чтобы не разорвало. Ничего, не берите в голову, все наладится. Даю слово, я с ней помирюсь.
– Взрослые люди обычно не ждут команды, а сами соображают, когда следует заткнуться, – проворчал Кофа. – Хотя какой из тебя, в болото, взрослый человек… Ладно, договорились: ты приносишь извинения леди Кайрене. Если она их примет, с меня обед.
– Ради обеда с вами я могу еще перед дюжиной человек извиниться, – обрадовался я. – На ваш выбор. Возможна торжественная церемония покаянного лобызания подолов их лоохи. Дело стоит того.
– Ты льстишь, как старый ленивый придворный, – почти помимо воли усмехнулся Кофа. – Для каждой жертвы припасен всего один, зато безотказно действующий прием.
* * *
Я переступил порог кабинета леди Кайрены Уматы с легким сердцем и в приподнятом настроении.
Не то чтобы я всю жизнь мечтал перед кем-нибудь извиниться, оставаясь при этом уверенным в собственной правоте. Но поскольку делал это исключительно ради Кофиного спокойствия, предстоящий спектакль казался мне чем-то вроде спасательной операции. А спасательные операции я очень люблю. Они меня, можно сказать, заводят – не потому, что я от природы добрый, это, боюсь, все-таки вряд ли. Просто способность улаживать чужие дела мой изворотливый ум почему-то соглашается считать веским вещественным доказательством все еще сомнительного для него факта, что я не наслаждаюсь посмертными грезами о счастливой жизни в навсегда утраченном Мире, а по-настоящему тут есть.
Положа руку на сердце, в этом нет никакой логики: спасение кого бы то ни было вполне может оказаться такой же естественной составляющей посмертных грез, как заверения моих близких и просто авторитетных специалистов вроде Правдивого Пророка, что я абсолютно, вне всяких сомнений, а временами даже несколько чересчур жив. Но уж если мой скептический ум по какой-то причине решил считать благотворительную деятельность достаточно веским доказательством моего бытия, кто я такой, чтобы отказываться от неописуемого наслаждения хотя бы пару часов в сутки не терзаться сомнениями. Бери, пока дают – вот мой девиз.
Леди Кайрена Умата встретила меня таким ласковым взглядом, что впору было заподозрить: она каким-то непостижимым образом научилась подкладывать яд прямо в свои глаза. Но слова дурного, конечно же, не сказала. Наоборот, кротко осведомилась:
– Чем могу быть полезна, сэр Макс?
– Я пришел еще раз извиниться, – объявил я. – И заодно кое-что объяснить, просто чтобы впредь вам было легче иметь со мной дело. Прежде всего, я – псих.
– Это не то чтобы совсем неожиданное для меня признание, – заметила леди Кайрена. Но глаза ее явственно потеплели.
– К сожалению, в моем случае «псих» это не просто смешной чудак с нелепыми идеями и недостаточно приятными манерами, – мягко сказал я. – А колдун, еще не привыкший к собственному могуществу и не научившийся контролировать не только его проявления, но и собственные эмоции, непосредственно влияющие на процесс преобразования потаенных желаний мага в свершившийся факт. Это не делает мне большой чести, но пока оно так. В Смутные Времена таких, как я было очень много; строго говоря, именно по их милости и случился весь этот бардак. Со мной в этом смысле, конечно, полегче: во-первых, меня все-таки одна штука, а не две с лишним дюжины Орденов. А во-вторых, мне достались очень хорошие учителя, великие заклинатели демонов. Поэтому пользы от меня довольно много, а вреда – исчезающе мало. И в основном этот вред заключается в том, что я незаслуженно обижаю людей. Не потому, что могу, и меня никто не накажет, а просто чтобы не натворить чего-нибудь похуже. Лучше уж обругать, или выставить на посмешище, чем нечаянно взглядом убить.
– А вы правда могли бы? – изумилась леди Кайрена. – Убить меня взглядом только потому, что я считаю шиншийские уладасы опасным развлечением? Вы настолько любите прыгать на уладасах? Или просто так сильно невзлюбили меня?
– Ровно наоборот. То есть дело вообще не в уладасах; если мне припечет, закажу себе такой же, поставлю в гостиной и закрою вопрос. А убить вас я мог бы как раз потому, что вы мне сразу понравились. С тех, кто мне нравится, у меня строгий спрос. Как с самого себя. Словно все ваши слова и поступки каким-то образом становятся отчасти моими, и мне предстоит разделить с вами ответственность за этот кошмар…
– Да в чем, собственно, кошмар-то? – страдальчески поморщилась леди Кайрена. – Ну да, я уже поняла, что вопросы определения степени безопасности аттракционов на городских улицах находятся вне моей компетенции. Если сэр Кофа Йох говорит, значит так и есть, можно не тратить время, перерывая своды законов, правил и уложений. Но что такого ужасного в том, что я ошиблась, определяя своих полномочия? Подобное порой случается и с более опытными людьми.
– Просто с моей точки зрения, вы посягнули на священное право каждого человека – самостоятельно делать выбор, ошибаться и рисковать. Шиншийские уладасы на улицах – мелочь, связанная с ними опасность почти смехотворна, но когда и учиться, если не на таких мелочах? Решившись попрыгать, робкий человек учится мужеству; отказываясь от акробатических трюков ради спокойствия увязавшейся за ним бабки, беспечный храбрец учится беречь своих близких; уговаривая внука повеселиться с друзьями, та же самая бабка учится предоставлять полную свободу действий тем, кого любит всем сердцем, а это уже высочайший уровень житейского мастерства. И так далее, сколько людей, столько вариантов; подозреваю, самые интересные мне пока даже в голову не пришли. Казалось бы, какие-то дурацкие уладасы, ерунда, глупое развлечение, которое уже послезавтра выйдет из моды, а сколько сильных переживаний и бесценного опыта можно от них получить!
