– Слушайте, – сказал я. – Может, я чего-то важного не учитываю, но вы – это же все-таки вы. Я имею в виду, если вы беспокоитесь о чьей-то судьбе, неужели не найдете способ узнать, как у этого человека дела? Хотя бы в общих чертах.
– Да уж найду, конечно, – неохотно согласилась леди Сотофа. – Но на этот раз не нашла. Я неоднократно смотрела в их сторону своим Верхним Зрением…
– «Верхним зрением»? – переспросил я.
– Это терминология Древних. И прием из их арсенала. Подробности тебе пока ни к чему. И не делай такое трагическое лицо: всему свое время, не надо спешить. Тебе, если по уму, не помешало бы для начала лет хотя бы на сто забыть примерно половину из того, что уже умеешь, а не новые фокусы разучивать. Поэтому пока просто поверь на слово: посмотрев в сторону человека своим Верхним Зрением, я обычно получаю интересующую меня информацию о нем. Не в деталях, а общее представление: кто жив, кто мертв, кто здоров, кто весел, кто страдает физически или душевно, кто встал на губительный для него путь или, наоборот, отыскал верный. Мне этого совершенно достаточно. Деталей я, положа руку на сердце, ни о чьей жизни знать не хочу.
– И что с исчезнувшими принцессами? Вы увидели, что их больше нет? – спросил я, изо всех сил стараясь делать вид, будто совершенно не огорчен ее отказом учить меня новому трюку.
Я все-таки очень жадный: как бы ни сходил с ума от собственного могущества и явного переизбытка чудесных умений, а все равно всегда хочу еще.
– «Их больше нет» – очень точно сказано. Слишком точно, сэр Макс. Гораздо точней, чем мне хотелось бы. Видишь ли, когда я смотрю Верхним Зрением на умерших, я явственно вижу, что после смерти путь продолжается. Не всегда ясный и радостный, хотя именно у некоторых мертвецов я наблюдала такое победительное ликование, какое у живых редко встретишь. Но что касается пропавших девочек, когда я смотрю в их сторону, не вижу вообще ничего. Как будто их не только нет, но и никогда не было в Мире. Но они были, я не сошла с ума. Их существование даже подтверждено документами… вот уж не думала, что однажды буду вынуждена хвататься за эти грешные бумажки как за последний аргумент! Может быть, дело и правда в их происхождении от грез, порожденных Красной пустыней? Но все-таки вряд ли. На своем веку я повидала немало людей, рожденных, скажем так, не совсем традиционным образом. Выдуманных, приснившихся, примерещившихся, превращенных, заново овеществленных при помощи магии, как твой приятель Трикки, созданных всего одним случайным заклинанием, как наша Базилио. Я не раз смотрела на таких людей Верхним Зрением, в том числе после их смерти. И до сих пор была совершенно уверена, что, по большому счету, разницы нет. Но, справедливости ради, с дочерями Красной пустыни и их потомками я до сих пор дела никогда не имела. Так что они и правда могут оказаться исключением. Но это я выясню в самое ближайшее время. Попрошу устроить мне личную встречу с великим халифом и с его ближней свитой. Посмотрю на девчонок вблизи. Но и ты тоже на них посмотри, сэр Макс. И вообще приглядывай за ними, как можешь.
– Но как?! Совершенно не представляю, в чем может заключаться мой «пригляд». Всюду за ними ходить? Но их больше двухсот! И пока одни спят, другие гуляют по городу, а третьи окружают халифа. А я один.
– Соглядатай из тебя примерно как из меня мать семейства, – улыбнулась леди Сотофа. – Будь даже тебя двести штук, а принцесса всего одна, толку все равно бы не вышло. Поэтому делай то, что тебе лучше всего удается: просто симпатизируй этим шиншийским девчонкам и желай, чтобы у них все было в порядке. Чтобы никто из них больше не пропадал. Твое желание – неплохая защита, лучше доброй половины известных мне заклинаний, в этом я не раз убеждалась. Поэтому, собственно, позвала тебя на кружку камры и рассказала о своем смутном беспокойстве. Постарайся его со мной разделить. Если при этом девчонки тебе понравятся, будет совсем отлично. А если они окажутся не в твоем вкусе, беспокойся о них просто ради меня.
– Да не вопрос, – вздохнул я. – Вот если бы вы попросили меня ни в коем случае не беспокоиться о принцессах, мне пришлось бы из уважения к вашей просьбе взять отпуск и устроить тур по куманским притонам. Возможно, хоть в одном из них сыскалось бы волшебное зелье, способное меня успокоить, не прибегая к отсечению головы.
– Боюсь, ты питаешь необоснованные иллюзии, – усмехнулась леди Сотофа. – Не так уж они хороши, эти уандукские зелья. И тебя, в лучшем случае, просто усыпят. Но не хотела бы я оказаться подушкой, на которой будет лежать твоя голова!
– Ну нам-то с вами того и надо. В смысле чтобы мое беспокойство о шиншийских принцессах ничем нельзя было унять. Можете на меня положиться: к моменту отъезда халифа с компанией, я как раз поседею. И у меня начнет дергаться глаз.
– Спасибо, сэр Макс, – серьезно сказала Сотофа. – Я рада, что у девчонок теперь есть такая защита. Видишь, от растерянности я делаюсь суеверной. И хватаюсь за тебя, как юная лесная колдунья за старый передник, памятуя, что у бабки в этом переднике все всегда получалось, а значит, получится и сейчас.
– Стать временно исполняющим обязанности передника вашей бабки – это какая-то запредельно головокружительная карьера. Кто бы мне лет десять назад сказал.
* * *
Расставшись с леди Сотофой, я тут же отправился к резиденции шиншийских гостей; сложно сказать зачем. Некоторая наивная прямолинейность мне и правда присуща, но она обычно не переходит в глупость. То есть я и правда хотел увидеть шиншийских принцесс – сейчас же, безотлагательно, как будто срочность что-то изменит. Но при этом вовсе не рассчитывал, что они всей толпой тут же вывалятся навстречу с криками: «Ура, сам сэр Макс пришел на нас поглазеть!» И застать принцесс гуляющими вокруг дома я не слишком надеялся: время-то уже позднее, а в округе нет ничего интересного, кроме собственно самого дворца.
Но тут мне, надо сказать, повезло. Две девчонки в широченных штанах стояли неподалеку от входа, который сейчас представлял собой совершенно удивительное зрелище: полукруглую дверь невидимого первого этажа оставили приоткрытой, в холле горел яркий свет, и все это вместе выглядело, как будто в темноте над самой землей повис сияющий огненный серп. Принцессы курили причудливо изогнутые трубки и довольно громко кого-то обсуждали: «Да ладно тебе – задница толстая! Зато знаешь, какие он пишет стихи?..»
Я прошел мимо, не замедляя шага, чтобы их не смущать; девчонки не обратили на меня внимания, но, когда я, скрывшись за росшими неподалеку деревьями, быстренько стал невидимым и вернулся, чтобы рассмотреть их получше, одна как раз говорила: «…даже тот голодранец, который только что прошел мимо, мог быть настоящим злым угуландским колдуном, как из книжек. Ты ему такая: «Доброй ночи, сладкий засранец!» – а он такой – зырк! – и взглядом испепелил. Здесь вообще от каждого чего угодно можно ждать, представляешь? Но от этого почему-то не страшно, а весело. Я сперва не очень хотела ехать, а теперь так рада, что попала сюда!»
Из услышанного я сделал два вывода. Во-первых, я срочно хочу почитать все эти удивительные шиншийские книжки про нас, злых угуландских колдунов. А во-вторых, мне, похоже, все-таки придется всерьез заняться своим гардеробом. Настоящего модника из меня, хоть убей, не выйдет, но «голодранец» – не совсем тот имидж, который мне жизненно необходим.
