К началу сезона труппа должна запустить девять полноценных балетных постановок, не считая «Кролика и мошенника». Это колоссальный труд.
С проблемами столкнулся и Дэнни. Перенос музыки из Digital Performer на живой оркестр всегда сложный процесс, но, начав репетиции, он заметил, что именно в этот раз все просто чудовищно несогласованно. Мы понимали, что позволить этим неудачам сломить нас нельзя: мы обязаны поддерживать настрой артистов и внушать им уверенность в своих силах.
Дэнни проанализировал сложившуюся ситуацию и выразил надежду, что оркестр освоит исполнение к третьему показу. Я смотрела на проблему менее оптимистично. Я была знакома с реалиями: в любом спектакле в последнюю минуту происходят замены, а новые музыканты ни разу не репетировали с дирижером. Сделать «превосходно» и «четко» перестало быть целью. Более реальной начинала казаться цель «спектакль отыгран, уже прекрасно».
Никто не заговаривал об очевидном. Возможно ли, что результат всех вложенных нами усилий окажется менее впечатляющим, чем «совместный проект» двух компьютерных программ – музыкального и видеоредактора?
Были шансы, что смонтированное мной видео январских репетиций под сопровождение записей Дэнни, сделанных в Digital Performer, станет лучшей из увиденных нами версий «Кролика и мошенника». Может быть, на этот раз виртуальность одержит победу, заставив нас с Дэнни, заядлых мечтателей, гоняться за реальностью-кроликом.
Могло ли стать еще хуже? АТБ открыл сезон гала-премьерой в Метрополитен-опера. До премьеры «Кролика и мошенника» оставалось три недели, а почти все ведущие танцовщицы были травмированы.
Начало показов репертуарных спектаклей АТБ означало, что у меня не будет возможности репетировать еще десять дней. В моей практике прежде не было случаев, когда я не знала, кто будет участвовать в спектакле, или не имела возможности репетировать в самые ответственные десять дней перед премьерой.
Я плохо спала и постоянно ждала катастрофы. Первый костюмный прогон прошел прилично, хотя танцовщики – все, кто занят в спектакле, – плохо помнили шаги, а оркестр то и дело сбивался.
Палома Эррера, возможно, не сможет выступать. Это было жестокое разочарование для нас обеих. И не только для нас. Мы были знакомы с ней довольно долго. За семнадцать лет ее работы в АТБ я поставила с ее участием четыре балета, и она – одна из главных причин, по которым я взялась работать над этим спектаклем. Бедняга Кевин теперь звонит мне из Метрополитен-опера по три раза на дню, информируя о новых травмах и заменах состава.
И вот вечер премьеры «Кролика и мошенника». Обычный обмен подарками «на удачу» – открытки и цветы. От поклонников приносят огромные букеты. Все волнуются.
Я уговариваю себя быть стоиком: будь что будет. Дышать ровно. Продолжать напоминать себе, что то, каким я хотела увидеть этот балет, – то, чего я ждала почти год, – скорее всего, не будет соответствовать тому, что я увижу.
Поднимается занавес: на сцене Этан. Аллилуйя. В какой-то момент луч прожектора за ним не успевает, но ко второму показу команда осветителей должна лучше запомнить его движения.
Этан уходит. Герман – диковинный кролик – вылетает следом, восхитительный, прыгучий, настолько быстрый, что просто не верится. Снова появляется Этан, и начинается погоня. Мне хочется кричать от радости.
Квартет – не тот, который был на видео, и не тот, с которым я столько репетировала в январе, но тем не менее очень живой, делает свой первый выход, и их лейтенант успешно объединяет их.
Выходит кордебалет: я быстро считаю. Да, восемь мужчин и восемь женщин. Я знаю, что одна из женщин – из второго состава, потому что одной танцовщицей из первого состава пришлось дополнить квартет. И хотя этот состав впервые танцевал вместе тем вечером, у них есть опыт совместной работы в бесчисленных постановках других хореографов, и, если они будут помнить о нем, все пройдет нормально. И они оправдали мои надежды.
Пока все хорошо. Теперь все зависит от балерины в третьей части. И тут случается чудо – на сцене Палома Эррера. Когда поднялся занавес, я не ожидала увидеть именно ее. Я репетировала с двумя другими танцовщицами и была уверена, что буду наблюдать бравое, но неловкое выступление одной из них. Но Палома смогла выйти на сцену.
Всего несколько человек за сценой и кое-кто в зале знают, насколько спектакль превзошел все ожидания. Нас разрывало между желанием вскочить, зааплодировать и затаить дыхание – не даст ли о себе знать травма. Но Палома чисто завершает свою партию, ей помогают ее опыт и сила воли. Она знает, как хитро обойти невыполнимые движения и заострить внимание на эффектных.
Все элементы удаются ей с потрясающей выразительностью. Она выглядит радостной и восторженной, а не больной.
Такие победы знакомы всем, кто смотрит спортивные состязания. Если вы любите бейсбол, вспомните Мировую серию 1988 года, матч между «Лос-Анджелес Доджерс» и «Окленд Атлетикс», которую звезда «Доджеров» Кирк Гибсон должен был пропустить. У него была кишечная инфекция и травмы обеих ног.
В ночь перед первой игрой он лег спать с перебинтованными коленями, а наутро не мог и шагу ступить без боли. На стадионе ему сделали обезболивающий укол, выдали пузырь со льдом и послали в раздевалку, пока идет игра. Жену он отправил домой – на поле ему не выйти.
Никому и никогда не хочется подводить команду. Критическая ситуация помогает сосредоточиться. И если для человека по-настоящему важно общее дело, он постарается не ударить лицом в грязь и показать себя с наилучшей стороны.
Но вот она, возможность проявить себя: конец девятого иннинга, у его команды на одну пробежку меньше, бьющий на базе, два аута. И Кирк сказал себе: «Если я услышу крики болельщиков, я перестану чувствовать боль».
Гибсон приковылял к пластине. На шестой подаче он вяло даже не ударил – толкнул мяч битой. Но он был силен. И попал в цель. Мяч улетел за ограждение. Гибсон победно прохромал вокруг базы, как герой.
После спектакля я встретила в вестибюле Штифеля, Корнехо и Палому – они были оживлены. Изнурены. Чуть не плакали. И на седьмом небе от счастья. Смешанные чувства великих танцовщиков после прекрасного спектакля. В такие моменты хореограф становится щитом, плечом и психотерапевтом.
Позже мы все соберемся вместе: танцовщики, сотрудники, большая часть руководства, родители – не только участники спектакля, а вся труппа – на организованное Кевином и Дэвидом празднование и поднимем тост за меня, за танцовщиков, за АТБ, за традиции. За то, как мы справились. За то, что выкладываемся по полной сезон за сезоном, год за годом.
Я могла бы чувствовать себя разочарованной, но зачем? В прошлом я часто реагировала таким образом и, как следствие, обвиняла во всем окружающих. Да, автомобиль прошел свой первый тест-драйв, и в нем есть недочеты. Но так или иначе, этот конкретный автомобиль – моя семья. А в семье делают выводы из разочарований.
Кроме АТБ, ни одной труппе не хватило бы ресурсов, танцовщиков или интереса, чтобы поставить «Кролика и мошенника». Да, если сравнивать с отснятым материалом, многое пошло не так. Но балет поставлен и сыгран. Каким станет его будущее – покажет время.
