– Вот что: мне надоело защищать то, что защитить невозможно. Мне надоело смотреть, как гибнут мои друзья. В будущей битве ты узришь во мне кое-что ужасное. То, чего не достиг ни Ибра Голан, ни Монок Охем. Трулл Сэнгар, ты увидишь т'лан имасса, который познал ярость.
Банашар открыл дверь, на мгновение застыл, задержав руку на косяке, а затем проковылял в старую комнату. Пахнуло потом, несвежими простынями и протухшей едой, которую он оставил на столике у окна. Старик повременил, раздумывая, не зажечь ли фонарь – но не стал: масла было мало, и он забыл купить ещё. Банашар потёр подбородок – сильнее, чем обычно, потому что ему показалось, будто лицо потеряло чувствительность.
У дальней стены, в шести шагах от входа, скрипнуло кресло. Банашар застыл на месте, вглядываясь в темноту.
– Кто здесь? – требовательно спросил старик.
– Мало что выглядит более жалко, Банашар, – ответила фигура, сидящая в кресле, – чем бывший Полу-Дрек, павший так низко. Вваливаешься пьяным в эту крысиную нору каждый вечер – зачем?
Банашар шагнул вправо и тяжело опустился на койку:
– Я не знаю, кто ты, – ответил он. – И потому не вижу причин отвечать.
Нежданный гость вздохнул:
– Ты уже некоторое время шлёшь отсюда зашифрованные послания. Просишь встречи с имперским Высшим магом.
– Тогда, – заметил Банашар, пытаясь протрезветь, чему немало способствовал ужас, – ты должен понимать, что это дело касается только верных Д'рек…
– Ни ты, ни Тайшренн уже ими не являетесь.
– Есть вещи, – заявил Банашар, – от которых нельзя уйти. Тайшренн знает это, как и я…
– Вообще-то имперский Высший маг ничего такого не знает. – Собеседник Банашара замолчал, сделав вид, будто изучает свои ногти. – Пока не знает. Возможно, и не узнает. Решать мне, Банашар.
– Кто ты?
– Ты ещё не готов узнать ответ.
– Почему ты перехватываешь мои письма Тайшренну?
– Ну, вообще-то я ничего подобного не говорил.
Банашар нахмурился:
– Ты только что сказал, что решение в твоих руках.
– Да, сказал. Мне решать, останусь ли я лишь наблюдателем в этом деле, каковым и был до этого, или – если получу достойный повод – предпочту вмешаться.
– Тогда кто ставит мне палки в колёса?
– Ты должен уразуметь кое-что, Банашар. Тайшренн, в первую и главную очередь – имперский Высший маг. Кем он был в прошлом, не имеет значения…
– Нет, имеет. Особенно после того, что я выяснил…
– Расскажи мне об этом.
– Нет.
– Точнее – убеди меня.
– Я не могу, – пробормотал Банашар, стискивая в кулаках грязное покрывало.
– Это касается Империи?
– Нет.
– Уже кое-что. Как ты говорил, это дело касается бывших последователей Д'рек. И скорее всего, имеет отношение к череде загадочных смертей в культе Червя. Череде смертей? Или лучше сказать – истреблению всего культа? Скажи, кто-то ещё остался, Банашар? Хоть кто-нибудь?
Банашар промолчал.
– Конечно, остались, – добавил незнакомец, – те немногие, что когда-то в прошлом ушли из культа. Те, кто оставил поклонение.
– Ты слишком много знаешь, – проворчал Банашар. Нельзя было оставаться в этой комнате. Нужно было менять укрытия каждую ночь. Старик не думал, что найдётся кто-то, кто вспомнит о нём. В конце концов, все, кто мог узнать его, уже мертвы. И я знаю почему. Нижние боги, лучше бы мне не знать.
– Тайшренна, – промолвил посетитель, – сейчас отрезали ото всех. Тщательно и очень эффективно. Как профессионал, я восхищён. И как профессионал, я очень сильно обеспокоен.
– Ты – Коготь.
– Очень хорошо, Банашар, через пьяный дурман пробиваются ростки разума. Да, меня зовут Жемчуг.
– Как ты меня нашёл?
– Это имеет значение?
– Имеет. Для меня имеет, Жемчуг.
Коготь снова вздохнул и взмахнул рукой:
– Мне было скучно. Я напал на след кого-то, кто, как оказалось, выслеживал тебя: с кем разговариваешь, куда ходишь, – ну, знаешь, обычные полезные расспросы.
– Полезные кому?
– Ну, для подготовки. Я так думаю, чтобы убить тебя тогда, когда заказчик сочтёт нужным.
Банашара внезапно пробила дрожь, на теле выступил холодный, липкий пот.
– Тут не замешана политика, – прошептал старик, – и Империя тут ни при чём. Нет никакой причины…
– Но ты сам вырыл себе могилу, Банашар. Ты помнишь? Тайшренна изолировали. А ты пытаешься пробиться к нему, привлечь внимание имперского Высшего мага…
– Как он допустил такое? – возмутился Барашан. – Тайшренн не дурак…
Гость мягко рассмеялся:
– О нет, Тайшренн не дурак. Вот тебе и ответ.
Банашар уставился в темноту:
– Мне нужно встретиться с ним, Жемчуг.
– Ты пока не убедил меня.
Коготь надолго замолчал, и в этой тишине Банашар закрыл глаза, накрыв веки руками, будто это могло принести какое-то утешение. Но это могли сделать только слова. Слова, сказанные этому человеку. О, как он хотел верить, что этого будет… довольно. Коготь может стать моим союзником. Почему? Потому что у Когтя есть соперники. Новая организация, которая решила возвести непроницаемые стены вокруг имперского Высшего мага. Что это говорит о такой новой группе? Считают ли они Тайшренна врагом или его заблокировали, ибо он и сам желал бездействовать? Они знают, что он знает, и хотят посмотреть, когда же он выступит против них? Но маг пока не противится и вселяет в них уверенность, что и не будет впредь, как бы дела ни пошли дальше. Бездна меня побери, во что же мы вляпались?
Банашар заговорил, не отнимая рук от лица:
– У меня есть просьба, Жемчуг.
– Хорошо.
– Представь себе устройство мира в величайшем масштабе, – продолжил жрец. – Представь, как проходят тысячелетия. Представь, как стареют боги, богини, верования, цивилизации…
– Продолжай. О чём ты хочешь попросить?
Банашар всё ещё колебался. Затем старик медленно опустил руки и всмотрелся в серое призрачное лицо своего собеседника.
– Что есть большим преступлением, Жемчуг – бог, предающий своих последователей, или последователи, предающие бога? Последователи, которые затем творят ужасы во имя этого бога. Что, Жемчуг? Ответь мне, пожалуйста.
Коготь помолчал с дюжину ударов сердца, затем пожал плечами:
– Ты говоришь с безбожником, Банашар.
– Кто мог бы рассудить лучше?
– Боги постоянно предают своих последователей, как я вижу. Каждая молитва, оставленная без ответа, каждая неисполненная мольба о спасении. Все эти вещи и составляют веру, я бы сказал.
