— Ну извини. Сглупила. Ты иди, Тимур, если тебе надо. Я еще здесь побуду.
— Брось, Оль. Даже мне видно, что до завтрашнего утра он точно не проснется. Чего ты будешь здесь зря сидеть? Все равно ничем не сможешь помочь. У тебя был тяжелый день, тебе надо поехать домой и выспаться как следует. Ну, скажи, разве я не прав?
— Прав — вздохнула я — но мне не хочется оставлять его одного.
— Опять ты за свое! Да не один он. Здесь есть врачи и медсестры. И Елена Николаевна. Они за ним присмотрят, не сомневайся. А тебе пора и о себе подумать — парень подошел и взял меня за руку — Пойдем со мной, ладно? А завтра, если хочешь, мы вместе приедем его навестить. Идет?
Умом я понимала, что он прав, поэтому уступила его уговорам и позволила себя увести. Хотя мое сердце осталось в палате, рядом с любимым. На душе было пусто и грустно. Я подавленно молчала всю дорогу, впрочем ощущая, как Тимур кидает на меня озабоченные взгляды. Парень выяснил на выходе из больницы как добраться до ближайшего метро и теперь вел меня в нужную сторону как ослика на веревочке. Ибрагимову, видимо, было мало одних лишь взглядов, и он решился спросить:
— Оль, можно задать тебе один нескромный вопрос?
Я безразлично пожала плечами:
— Ну, задай.
— В каких ты с Идолбаевым отношениях? Только скажи мне правду. Не надо вешать мне лапшу на уши о том, что вы просто друзья. Не забывай, я видел, какое у тебя было лицо, когда ты узнала, что он в больнице. Ты выглядела так, будто тебя режут ножом без наркоза. Да и потом я видел, как ты его спасала — так, как будто от этого зависела твоя жизнь. Вряд ли бы ты стала так рисковать просто ради друга. Я прав?
«О нет, еще и это! ну что за день такой сегодня!» — проныла я про себя и постаралась дипломатично отвертеться от этого щекотливого вопроса:
— Слушай, Тимур, я так устала. Давай отложим твой вопрос до другого раза, хорошо?
— Нет, Оль, пожалуйста, ответь сейчас. Тебе что, так сложно сказать «да» или «нет»? Это же элементарно! — парень впился в меня внимательным взглядом. Его настойчивость вывела меня из себя:
— Я не желаю об этом говорить, понятно? И почему тебя вообще это интересует? Мои отношения с Идолбаевым — мое личное дело и никаким образом тебя не касаются.
— Значит, я все-таки прав — криво ухмыльнулся парень — дружбой здесь и не пахнет.
— Да с чего ты взял? — неискренне возмутилась я, но Тимур покачал головой:
— Не надо, Оля, я уже вижу, что угадал: если бы вы просто дружили, то ты бы так и сказала, а не пыталась увильнуть от этой темы. Так что не надо морочить мне голову.
У меня уже не осталось никаких душевных и физических сил, чтобы отнекиваться или придумать, что ему сказать, чтобы отвязался, поэтому я просто молчала. Но Ибрагимов, разумеется, на этом не успокоился:
— И все-таки я бы хотел от тебя лично услышать ответ на свой вопрос. Все-таки вы друзья или нет?
— Блин, Ибрагимов, ну до чего же ты настырный! Да какое тебе дело?! — вспылила я, не сумев сдержать свое раздражение — Я же сказала, что тебя это не касается! Какое слово в данном предложении тебе не понятно? Предупреждаю, если ты и дальше будешь ко мне приставать с этим вопросом, мы поссоримся. Так что если ты этого не хочешь, давай закроем тему.
Парень примирительно поднял руки:
— Все, все. Чего ты распсиховалась? Не хочу я с тобой ссориться, итак едва помирился. Просто мне важно это узнать. Я бы не стал спрашивать из праздного любопытства… Оль, ты мне нравишься. Очень нравишься. Мне еще ни одна девушка так сильно не нравилась, как ты. Я хочу знать, что у тебя с Идолбаевым, чтобы понять есть ли у меня хоть какой-то шанс — тихо признался парень, застав меня врасплох. Я остановилась посреди дороги:
— Ты это серьезно?
Ибрагимов кинул на меня хмурый взгляд исподлобья:
— Разве похоже, что я шучу? Думаешь, стал бы я столько раз извиняться за свою дурную выходку, а потом почти полтора месяца дожидаться твоего прощения, если бы ты была мне безразлична?
— Да, на тебя это не похоже — признала я — Даже не знаю что сказать… Это для меня как-то неожиданно. Я и не предполагала, что ты можешь… Это все так странно! Сегодня утром я вообще считала тебя своим врагом номер один, а теперь ты говоришь мне такое. Честно говоря, я даже не знаю, как на это реагировать — промямлила я.
— Для начала хотя бы честно ответь на мой вопрос — попросил Тимур, прямо взглянув мне в глаза.
— Ну ладно, раз так, отвечу — сдалась я — Но ты должен пообещать мне, что эта информация не уйдет дальше твоих ушей. Мне не нужны проблемы. И Адаму тоже. Обещаешь?
— Да.
— Хорошо. Как ты уже понял, мы с ним не просто друзья. Точнее стали не просто друзьями не так давно. До этого-то мы действительно дружили и ничего больше. Но у нас с ним все сложно. Понимаешь, мы любим друг друга, но обстоятельства складываются против нас. Дело в том, что у Адама в Чечне есть невеста. Родители договорились об их свадьбе, едва они только родились. Я с ней подружилась еще когда мы с ним были всего лишь друзьями, хорошая девушка. И Адаму она нравится. Мы не хотим ее обманывать, а у нее в нашей академии учатся подруги, которые все могут ей рассказать. Поэтому нам и приходится скрывать наши отношения от окружающих. Но, честно сказать, мы не подозревали, что у нас все так получится. Это вышло спонтанно и в какой-то степени неожиданно для нас обоих. А теперь мы не знаем, что делать, потому что друг без друга мы не можем — я судорожно вздохнула, почувствовав облегчение от того, что хоть с кем-то смогла поделиться этой проблемой. Тимур молча выслушал меня и, помолчав еще немного, пробормотал:
— Понятно. Значит, надеяться не на что — к тому времени мы уже подошли к входу в метро и стали спускаться в подземку. Я сочувственно посмотрела на него, вспомнив как сама недавно мучилась, думая, что мои чувства к Адаму безответны:
— Извини, я не хочу причинять тебе боль, но сердцу не прикажешь, ты ведь знаешь.
— Да, теперь знаю — на лице Ибрагимова появилась кривая усмешка — если бы ему можно было приказать, то я бы сейчас с тобой не разговаривал.
Мы молча прошли через турникеты и добрались почти до середины станции, как вдруг парень нарушил тягостное молчание:
— Ты сказала, что все случилось спонтанно. Когда же вы с Идолбаевым перестали быть друзьями?
Я удивленно взглянула на него:
— Ты уверен, что тебе нужны эти подробности?.. Слушай, может не надо, а? Так ты сделаешь себе только больнее.
— Нет, я должен все узнать до конца, чтобы больше не питать никаких иллюзий на твой счет — на лице Тимура застыла упрямая решимость. Я поняла, что переубедить его не удастся и вздохнула:
— Ладно, будь по-твоему. Все случилось после той злополучной вечеринки. Адам тогда, можно сказать, спас меня от холодной смерти в сугробе. А потом долго отогревал и успокаивал мою расшатанную нервную систему. Правда сначала он хотел набить тебе морду и сделать много чего еще. Я в таком бешенстве его еще никогда не видела! Мне удалось остановить его с большим трудом, да и то он послушал меня лишь потому, что мне реально было очень плохо. В общем, он отвез меня к себе, возился со мной почти всю ночь. А потом… Ну… В общем, потом понятно что. Утром мы поговорили и выяснили то, что так долго друг от друга скрывали. Вот так все и произошло.
