Подруга, видимо, решила, что чем скорее всех вылечит, тем быстрее сможет избавиться от назойливого внимания зрителей, поэтому быстрым шагом направилась к следующему дельфину. Им оказался уже знакомый мне исследователь людей, с которым мне довелось пообщаться в прошлый раз. И я порадовался про себя, что он выглядит не таким больным, как предыдущий дельфин, да и лечила его Оля не так долго как первого. Но, похоже, она не только лечила, но и успевала с ним одновременно разговаривать, так как когда убирала свои руки с дельфиньей головы, вдруг огорошила всех новостью, что наш исследователь хочет пообщаться с Тимуром.
Ибрагимов заметно обрадовался, видно, ему не давала покоя мысль, что я уже общался с дельфином, а он — нет. И он сразу перешел к действиям, не удосужившись предварительно узнать, что нужно делать. И даже когда узнал, от своего нетерпения не смог толком воспользоваться Ольгиными инструкциями. Думаю, он хотел произвести впечатление на Соколову, показав, что и у него получается с ними разговаривать, но ничего не вышло — дельфин сбежал от него как ошпаренный. Конечно же, Оля сразу полезла выяснять у дельфина, что такого с ним приключилось, совершенно не думая о том, что сейчас ей лучше бы поберечь силы. Не только ей было интересно это узнать — все зрители затаили дыхание, ожидая ее ответа. И выяснилось, что Ибрагимов слишком громко думал, причинив дельфину боль. Хоть Оля этого не сказала, мне стало ясно, что тот теперь даже боится приплыть обратно, пока страшный человек находится слишком близко от края бассейна и потенциально может до него дотянуться. Кажется, Тимур тоже это понял и сильно обиделся на бедного дельфина, хотя тот, в общем-то, был ни в чем не виноват.
Но надо отметить, что мне очень не нравились те взгляды, что Ибрагимов бросал на Ольгу все это время. Даже окружающие незнакомые люди заметили, что она вызывает у него нешуточный интерес, и смотрели на него умиленными глазами, улыбаясь про себя и видно вспоминая свою молодость. А я чуть ли не скрипел зубами от раздражения, но достойного повода указать Ибрагимову, чтобы не пялил глаза, куда не надо, пока не находилось. Из-за этого отвлекающего фактора, я перестал внимательно следить за Олиным состоянием и едва успел подхватить ее на руки, когда она внезапно потеряла сознание. Как же я за нее испугался! Она чуть не свалилась в бассейн, и мне лишь чудом удалось ее поймать в каких-то сантиметрах от края! Под глазами у нее залегли синие тени, а лицо было таким белым и безжизненным, что на пару секунд мне показалось, будто она умерла… Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Это были самые страшные две секунды в моей жизни! Я готов был сделать что угодно, лишь бы она очнулась, но понятия не имел куда бежать и вообще как действовать в такой ситуации. К счастью Ольгин обморок долго не продлился, а то боюсь, я бы поседел раньше времени. Когда она пришла в себя, то я испытал такое невероятное облегчение, что ноги стали ватными, и я порадовался, что не стою, а сижу на стуле, который кто-то догадался притащить, чтобы я смог поудобнее устроить девушку у себя на коленях.
Соколова, разумеется, тут же считала все мое состояние, заглянув мне в глаза, (по крайней мере, я увидел проблеск понимания на ее лице, взгляд синих глаз стал слегка виноватым) и попыталась сделать бодрый вид, чтобы меня успокоить. Даже потребовала пирожок. Да только все эти уловки не могли меня обмануть — я видел, как сильно она устала, и собирался положить конец этому опасному эксперименту.
Как и следовало ожидать, упрямая девушка не желала останавливаться вовремя. Пришлось провести с ней разъяснительную беседу, приводя все логические и разумные доводы, какие только взбрели мне в голову в этот момент. Если бы это на нее не подействовало, я даже был готов использовать старый дедовский метод: взвалил бы ее себе на плечо и, не слушая никаких возражений, отконвоировал бы домой. Но, к счастью, до этого дело не дошло — Ольга на удивление быстро сдала свои позиции в споре, и это еще раз показало мне, насколько сильно она устала. Пока она не передумала, и никто не успел ее переубедить, я быстренько пригласил всех пить чай, закрыв эпопею с исцелением дельфинов до завтрашнего дня.
Всю дорогу до комнаты отдыха я продолжал держать ее прохладную ладошку в своей руке, ловя на себе хмурые и завистливые взгляды Ибрагимова. К моей тайной радости (и большому неудовольствию Тимура) Ольга почти не обращала на него внимания, совершенно не замечая, какими глазами смотрит на нее наш покоритель женских сердец. Вообще-то я понимал, что следовало отпустить Олину ладошку, чтобы не привлекать нездорового внимания Ибрагимова к моим чувствам, которые вызывала у меня эта девушка. Но я не мог заставить себя выпустить ее пальчики из своей руки. У меня было совершенно иррациональное чувство, будто стоит мне ее отпустить, как она опять свалится в обморок, а второй раз подряд я такого ужаса не переживу. Выпустил я ее лишь тогда, когда она отправилась за ширму переодеваться в свою одежду, да и то, с большим трудом. Но я постарался как можно тщательнее скрыть мои истинные чувства за маской доброжелательной дружеской заботы, и Оля ничего не заметила.
Потом было праздничное чаепитие, где все нахваливали мою подругу кто во что горазд, между прочим, вполне заслуженно. Так что мне было не совсем понятно, почему Оля так зажимается и ерзает на стуле, будто ее не хвалят, а ругают. Ибрагимов тоже недоуменно поглядывал на нее краем глаза. Но, убедившись, что ей действительно не в кайф все эти восхваления и поздравления, я решил избавить ее от мучений, поспешив со всеми распрощаться (за что заслужил от подруги полный благодарности и признательности взгляд).
И напоследок, уже перед выходом из здания дельфинария, Тимур поразил всех нас своим неожиданным приглашением на свидание дрессировщицы Анны, которая как раз нас провожала. Я почти сразу догадался, зачем он это сделал именно сейчас, а не тогда когда была куча других благоприятных возможностей — из-за Ольги. Он хотел посмотреть, как она отреагирует, что он идет на свидание не с ней, а с другой девушкой. Возможно, он рассчитывал, что она расстроится, погрустнеет или как-то еще выразит свое разочарование, но крупно просчитался: Соколова, глазом не моргнув, с добродушной улыбкой пожелала им удачно провести время, вполне искренне радуясь за Анну. Я чуть не рассмеялся, когда увидел выражение лица Ибрагимова — такой растерянности и досады я у него еще никогда не наблюдал. Видно, Тимур на такой поворот событий совсем не рассчитывал, так как даже не смог спрятать свои чувства, и Ольга тоже заметила его странное выражение лица. Но не похоже, чтобы она поняла хитрый ход Ибрагимова, во всяком случае, на ее лице кроме недоумения ничего не отразилось.
Теперь же я провожал ее до дома, а Тимур отправился готовиться к своему ненужному свиданию. И настроение у меня было просто отличное, хотя я и устал от всех сегодняшних переживаний. Надо будет завтра повнимательнее следить за Олей и вовремя ее кормить — откачивать ее после обмороков для меня оказалось слишком тяжелым занятием и плохо сказывается на моих нервах.
Вообще, сегодняшние события ясно показали мне, насколько сильно изменилось мое мировосприятие после того, как я признался себе, что влюбился в Олю. Из-за этой нежданной и ненужной любви Соколова будто стала центром вселенной и весь мой мир теперь вращался вокруг этой девушки! Это обстоятельство вызывало у меня немалую тревогу и опасения. Так как сегодня я смог увидеть насколько слабым, уязвимым и беспомощным делает меня моя любовь, если Ольге грозит какая-то опасность (особенно та, с которой я не знаю, как справиться). У меня будто выбивает почву из-под ног, я не могу рационально мыслить и быстро действовать. Такая реакция мне ужасно не понравилась. С этим надо что-то делать. А то какой же из меня друг, если в ответственный момент, я не смогу оказать ей помощь, а буду способен только на нытье и бессмысленные причитания как сегодня?!.. Ладно уж, хорошо, что я понял это сейчас, постараюсь потом что-нибудь придумать — в данный момент я слишком устал и перенервничал, чтобы найти подходящее решение для этой проблемы. И с этой мыслью я тоже закрыл глаза, намереваясь по примеру подруги немного подремать до нужной остановки.
