— Послушай, дорогая моя, ты не в чем не виновата — я постарался придать своему голосу побольше убедительности — В том, что она умерла, виновата вовсе не ты, а отравленный корм. Да, ты не смогла ее вылечить, потому что не успела. Но ты же пыталась! Ты не бросила ее на произвол судьбы и не дала умереть в одиночестве. А я думаю, что для дельфинов, так же как и для людей, это очень важно. Да и потом подумай вот о чем: ты не успела спасти одного дельфина, но другим-то ты помогла! Без тебя бы они все погибли. Представь, что было бы, если бы ты не пошла в то воскресенье в дельфинарий с Ибрагимовым. Они бы все отравились, и никто не догадался бы из-за чего им так плохо, пока не стало бы слишком поздно! А так ты не только почти всех вылечила, но и попутно переменила взгляд на этих животных у многих людей. По-моему, ты сделала все, что могла и даже более того. Тебе каждый это подтвердит, поверь мне — горячо убеждал я подругу, внимательно следя за ее лицом. Оно оставалось все таким же безжизненным, но в глазах все-таки появился какой-то проблеск, подсказавший мне, что она внимательно меня слушает. Порадовавшись про себя этому факту, я продолжил — Не стоит казнить себя из-за того, что у тебя не получилось ей помочь, ты же сама когда-то давно говорила мне, что не в силах спасти всех и каждого, помнишь? Как же ты сказала тогда? Дай-ка вспомнить… По-моему, что-то вроде того, что на всех тебя не хватит. Так вот, это чистая правда, ты не обязана всем помогать. Ты и так сделала для этих дельфинов больше, чем кто-либо другой. И никто не сможет тебя упрекнуть — на этой фразе я выдохся. Но, к сожалению, моя импровизированная речь произвела на упрямую Соколову лишь небольшой эффект:
— Это не важно. Мне все равно, что остальным не в чем меня упрекнуть. Главное, что я сама вижу, как я ошиблась. Эта смерть — мой промах и теперь огромным пятном лежит на моей совести. Понимаешь? — с огромным сожалением в голосе спросила у меня Ольга, и глаза у нее заблестели от непролитых слез. Не смотря на то, что девушка со мной не согласилась, я ужасно обрадовался, что она теперь намного больше походила на живого человека и перестала напоминать механическую куклу, у которой кончился завод. Пораскинув мозгами, я привел ей еще один довод в ее же защиту:
— Я понимаю, почему ты так говоришь, но ты не права. Представь, что ты пришла бы сюда не в то воскресенье, а, скажем, через неделю, когда почти у всех дельфинов токсин в крови превысил всякие допустимые нормы. Они бы попросили тебя о помощи, а ты бы, конечно, не отказалась и сделала для них, как ты сказала, все возможное, но не смогла бы всех спасти, потому что они уже были слишком сильно отравлены. Скажи, это тоже был бы твой промах? И ты бы так же сильно убивалась по этому поводу?
На лице девушки отразилось сомнение, и она неуверенно сказала:
— Ну нет, наверное. Просто так сложились обстоятельства.
— Так и здесь то же самое! — воскликнул я — тут точно такое же неудачное стечение обстоятельств и никакой твоей вины в случившемся нет и быть не может, поняла?
По Ольгиному бледному лицу вдруг молча покатились слезы, и она спрятала его в ладонях, глухо всхлипывая. Я еще никогда не видел ее плачущей, даже когда Рустам и Али ее доставали, она не плакала. Смотреть на ее слезы мне было невыносимо тяжело, но я понимал, что в данной ситуации они гораздо лучше, чем тот мертвый ступор, что был до этого. Не зная, что еще сказать, я молча обнял ее за плечи. Она вдруг обняла меня в ответ, прижавшись всем телом, и уткнулась лицом в мою рубашку, продолжая плакать. Я осторожно гладил ее по спине, утешая, и давая возможность как следует выплакать свое горе. Так мы и стояли обнявшись, пока в комнату не вошла Маша в компании Игоря.
— Что здесь произошло? — сурово спросил последний, заставив Ольгу испуганно вздрогнуть. Девушка сразу отстранилась от меня, и попыталась что-то ответить, но голос ее не слушался. Тогда я сказал:
— Игорь, мы просим прощения за столь раннее вторжение. Но у нас были на это серьезные причины. Дело в том, что Оля, как человек тонко чувствующий и обладающий немалой интуицией, ночью каким-то образом поняла, что один из дельфинов находится при смерти. Она приехала сюда так быстро, как только смогла в надежде ему помочь, но все равно немного опоздала — дельфин умер у нее на руках. Так что на данный момент мы имеем мертвого дельфина и вконец расстроенную целительницу. Вот такие дела.
Нахмурившийся инструктор сначала заглянул в бассейн, потом кинул взгляд на Ольгу, помрачнел еще больше и решительно распорядился:
— Так. Я иду звонить директору. Маша, помоги Ольге умыться и привести себя в порядок. Адам, пойдем со мной, расскажешь Борису Аркадьевичу, все что знаешь — с этими словами он направился к выходу, ничуть не сомневаясь, что я последую за ним. Но я не мог уйти, не поинтересовавшись предварительно состоянием своей подруги:
— Оль, ты как? — вполголоса спросил я у нее.
— Нормально — так же тихо откликнулась девушка, избегая смотреть мне в лицо и, глубоко вздохнув, смущенно добавила — Слушай, извини меня за этот срыв. Я сейчас успокоюсь. Ты иди с Игорем. Встретимся потом в комнате отдыха, хорошо?
— Адам, ты идешь? — послышался из-за двери голос дрессировщика.
— Не беспокойся, я за ней пригляжу — пообещала мне Маша.
— Ладно — сдался я всеобщему напору и крикнул Игорю — Уже иду!
Ольга
Как только Адам вышел, я тут же повернулась к Маше:
— Покажи мне поскорее, пожалуйста, где у вас умывальник. Игорь прав, мне нужно привести себя в порядок.
— Пойдем, я тебя провожу — с готовностью откликнулась девушка и, взяв меня за руку, повела к двери. По дороге к умывальнику, посмотрев на меня сочувственным взглядом, добрая Маша участливо сказала — Слушай, Оль, не расстраивайся так сильно. Это было неизбежно. Когда мы утром прибежали к Кассандре, я уже тогда поняла, что она собралась навсегда нас покинуть. Я не стала тебе этого говорить, поскольку ты была полна решимости оживить ее и просто не стала бы меня слушать. К тому же я все-таки надеялась, что может быть произойдет чудо, и тебе удастся вытащить ее с того света. Но видно, воскрешать мертвых людям не под силу, даже таким необычным как ты. Так что не вини себя. Бедной Кассандре просто не повезло, вот и все.
— Спасибо, Маш — откликнулась я — Адам мне уже это объяснил и правильно сделал. Если бы он вовремя не вправил мне мозги на место, боюсь, в вашем бассейне плавало бы одним трупом больше — тяжело вздохнув, призналась я, с тихим ужасом и стыдом вспомнив какие ненормальные мысли суицидального характера посещали мою дурную голову, пока Адам не примчался мне на выручку.
— Да что ты такое говоришь! — искренне возмутилась дрессировщица — Разве можно принимать все так близко к сердцу?! Так же можно в гроб себя загнать раньше времени. Теперь я понимаю, почему нас при работе с животными учили всегда соблюдать дистанцию. Оля, ты тоже должна обязательно этому научиться (я имею в виду не только лечение животных, но и людей), иначе бедному Адаму придется дежурить рядом с тобой круглосуточно и постоянно спасать от нервных срывов как сегодня.
