Меня аж всего перекосило от такой наивной простоты, но это же Али — он по-другому просто не умеет. Только я открыл рот для достойного ответа, как к Али присоединился второй непрошенный помощник:
— Да, Идолбаев — поддержал его Рустам, окатывая меня ледяным взглядом — мы, можно сказать, из кожи вон лезем, пытаясь заслужить твое прощение, даже наступили на горло своей гордости и ползаем у Соколовой в ногах, а ты наших усилий совсем не ценишь! Не переживай ты так, я почти уверен, что твоя русская подружка не упустит свой шанс, снова с тобой задружится и постарается выдоить нас с Али по полной программе.
— Ты ее совсем не знаешь, Рустам, Ольга не такая! — мои кулаки сжались сами собой и настоятельно требовали пустить их в действие, но холодная уверенность во взгляде Рустама слегка поумерила мой пыл — На сколько я ее знаю, она запросто может тщательно все обдумать, как и обещала, а потом прийти к таким неожиданным выводам, какие тебе даже не снились. С ней никогда заранее не угадаешь, какое решение она примет в следующую секунду. Но в одном я уверен: подкупить ее не удастся, поверь, я это по личному опыту знаю. Так что очень может быть, что завтра она засунет тебе твое предложение в одно место и рассмеется в лицо!
— Поспорим? — холодно осведомился Рустам — ставлю ящик твоего любимого чешского пива против твоего обещания пересмотреть свое к нам отношение. Если ты победишь и Соколова пошлет нас подальше, то у тебя хотя бы будет, чем запить свое горе. Ну а если девчонка согласится на перемирие и раскрутит нас с Али на какое-то мероприятие, значит я оказался прав, и ты уж постарайся сменить гнев на милость. Идет?
Я мысленно прикинул все за и против и отметил про себя, что в целом предложение Рустама не лишено смысла:
— Ладно, идет. Но ты проиграешь, так что готовь ящик пива.
— Посмотрим. Где это видано, чтобы русский человек, пусть даже девушка, отказывался от халявы? А Соколова ведь русская, так? Значит и она не станет исключением.
Вот такой разговор состоялся накануне. И теперь мы с парнями с нетерпением ждали Ольгиного прихода в академию, чтобы узнать кто же из нас оказался прав. Но девушка что-то запаздывала. Вот уже и до начала первой пары осталось пять минут, а ее все не было.
— Да, Идолбаев, похоже, твоя подружка нас всех кинула — пробурчал Али.
— Не волнуйся, она придет, просто что-то ее задержало — ответил я с уверенностью, которой на самом деле не было и задумчиво добавил — Не в ее характере бросать слова на ветер. Наверное, что-то серьезное случилось. Позвонить бы ей, да я так и не удосужился узнать ее номер.
— Так в чем же дело? — подал голос Рустам — пойдем, потрясем наших девчонок, они наверняка знают.
Мимо нас как раз двигалась к своему месту Иванцова и Рустам недолго думая, задал ей в лоб вопрос:
— Эй, Иванцова, у тебя есть мобильный Соколовой?
Девушка остановилась и с опаской спросила в ответ:
— А вам зачем?
— Поговорить надо — ответил Али и приблизился к одногруппнице вплотную. С другой стороны к ней уже подошел Рустам, и она оказалась запертой со всех сторон в узком проходе между партами, так как с третьей стороны сидел я, а с четвертой было окно. Иванцова быстро оценила ситуацию и заметно напряглась:
— Э-э, ребята, а может, вы у нее сами спросите? А то вдруг она не обрадуется, что я без спросу раздаю ее номер. А, вон, кстати, и она сама идет! — облегченно выдохнула девушка и воспользовавшись тем, что все мы отвлеклись на дверь, выскользнула из нашей ловушки. Но нам было уже не до Иванцовой, и на ее побег никто не обратил внимания.
Запыхавшаяся и раскрасневшаяся Оля влетела в дверь прямо перед самым носом препода и, не останавливаясь, промчалась к своему месту. Плюхнувшись за парту, девушка резко выдохнула и, обернувшись, отыскала взглядом нашу живописную группу:
— «После пары» — произнесла она одними губами и утратила к нам всякий интерес.
«Ну вот!» — мысленно застонал я — «теперь еще больше часа ждать придется! И что могло ее так задержать?» Однако семинар по мировой экономике уже начался, препод решил провести тестирование по пройденному материалу, и пришлось срочно переключиться на учебу.
Ольга
Я чуть не опоздала в академию, потому что проспала. В кои-то веки я легла уже под утро и даже не услышала будильника. Если бы не мама, случайно заглянувшая ко мне в комнату полить цветы перед уходом на работу — могла бы и вообще проспать все на свете! Вот было бы позорище! А так, я как ошпаренная выскочила из кровати, оделась — умылась — причесалась в рекордно короткий срок и без завтрака вылетела из квартиры. Хорошо хоть с транспортом мне повезло — доехала без пробок, не задерживаясь подолгу на пересадках, а то бы точно опоздала.
А все потому, что я полночи обдумывала предложение Рустама, и под утро на меня как раз снизошло озарение как решить эту проблему. Остаток ночи я готовила свою речь и сопутствующие материалы, так что легла уже ближе к пяти утра.
Чудом успев влететь в аудиторию перед преподавателем, я стрелой промчалась к своему месту. Не успела я сесть, как спиной почувствовала нетерпеливые взгляды своих одногруппников — пришлось обернуться и намекнуть им, что все разговоры будут только после семинара. Все-таки удачно я добежала — вот и на тестирование попала. На время мне пришлось выкинуть из головы все посторонние мысли и заняться тестом, но как только пара закончилась, ко мне вернулось тревожное ожидание предстоящего серьезного разговора, и меня посетила неуверенность в собственных способностях убеждения. Однако я постаралась задавить ее в зародыше и смело встала навстречу ребятам, нетерпеливо топтавшимся у моей парты.
Начал, разумеется, Рустам:
— Ну что, Соколова, ты все обдумала? И каково же твое решение?
— Не так быстро, Рустам. Сначала выйдем в коридор — разговор будет долгим.
Парни не стали спорить и молча покинули аудиторию. Пристроившись у ближайшего окна, я внимательно оглядела всю компанию. У Али глаза сверкали любопытством, Рустам был напряжен и сосредоточен, а Адам просто выжидающе смотрел на меня и больше всего в этот момент походил на приговоренного к казни: либо казнят либо помилуют. Вздохнув, я обратилась сначала к Идолбаеву:
— Адам, я бы предпочла, чтобы ты не присутствовал при разговоре. Но ты ведь все равно не уйдешь, да?
— Ты же знаешь, что нет — был мне ответ.
— Ладно, что ж с тобой поделаешь, оставайся. Но тогда постарайся изобразить из себя статую и не вмешивайся в наш разговор, хорошо?
Идолбаев кивнул.
— Так. Теперь вы двое, — обратилась я к оставшимся чеченцам — я хочу, чтобы вы уяснили одну вещь: если бы дело касалось только меня и вас, я бы не стала с вами разговаривать. Я делаю это только ради Адама, потому что он не виноват, что у него такие друзья. И, я надеюсь, вы понимаете, что в ваших же интересах со мной помириться, в противном случае вы окончательного его потеряете. Так что постарайтесь спокойно меня выслушать, даже если вам покажется, что я вас как-то унижаю или оскорбляю. Али, это относится к тебе в первую очередь. Специально для тебя заранее предупреждаю: у меня и в мыслях ничего подобного не было. Запомнили?
