Внезапно картинка померкла, и меня резко выдернуло из этого полузабытья — полусна. Я села в постели до конца толком не понимая где нахожусь — яркие образы видения до сих пор стояли у меня перед глазами. «Какой странный сон!» — подумала я — «Какие-то бои, боксеры… К чему бы это? Очень яркие образы, без сомнения это какое-то предупреждение. Только вот сомневаюсь, что современные сонники помогут мне его растолковать». Поскольку у меня не было никаких догадок на счет сна, я не стала заморачиваться, а просто отложила его в памяти на потом и благополучно забыла.
Подумав об Адаме, я с удивлением обнаружила, что больше не чувствую никакой тревоги на его счет. Не понятно с чем это было связано: то ли все обошлось, то ли мне просто не о ком больше было волноваться, но всякий намек на беспокойство исчез, будто его и не было. Как бы то ни было, в улучшении моего самочувствия чувствовалась помощь Светлых Сил, и я не преминула поблагодарить их за это, как всегда это делала, ощущая их поддержку, внимание и заботу.
Суббота, 21 ноября 2003 г.
Ольга
Я сидела одна за партой, задаваясь вопросом, что могло случиться с Идолбаевым, что он не пришел на первую пару. Беспокойство о нем вернулось ко мне, но, как ни странно, было не таким острым и тревожным как вчера, как будто в глубине души я знала, что с ним все хорошо. Лекция по налоговому праву подходила к концу, и я начала подумывать: как бы мне аккуратно разузнать об Адаме у Рустама или Али, или хотя бы добыть у них его телефон.
Как только началась перемена, я, внутренне нервничая, но ничем не выдавая этого внешне, заставила себя подойти к ним и вежливо спросила:
— Привет, ребята! Вы не знаете, почему Адам сегодня в академию не пришел?
— Знаем, как не знать — откликнулся Али — надоела ты ему хуже горькой редьки, вот и не пришел! — выдал этот оболтус и заржал как конь над собственной дурацкой шуткой.
— Али, мне сейчас не до твоих приколов! Мне кажется, с ним что-то случилось. Если ты не знаешь что, так бы сразу и сказал вместо того, чтобы издеваться надо мной! — выпалила я, и, не тратя попусту свое время, обратилась ко второму чеченцу. — Рустам, может ты сможешь мне помочь? Мне с Идолбаевым надо срочно поговорить. У тебя есть его телефон?
— Не беспокойся, Соколова — серьезно и холодно ответил тот — с нашим общим другом все в относительном порядке. Давать его телефон кому бы то ни было я не уполномочен, но он просил передать тебе вот это — с этими словами парень выудил из своего рюкзака обычный листок в клеточку, сложенный вдвое и чопорно отдал мне словно верительную грамоту чрезвычайной важности.
— Спасибо, Рустам — вежливо поблагодарила я и поинтересовалась — что же раньше не отдал?
— Извини, запамятовал — все так же серьезно отозвался Рустам, так что было совершенно не понятно врет он или говорит правду.
— Ну, ладно, ребята, тогда я пойду, не буду вам больше мешать — и с этими словами поскорее покинула не очень дружелюбно настроенных ко мне парней.
Дойдя до своего места, я поскорее развернула листок и прочитала:
«Оля! Прости, что не смог сегодня прийти — плохо себя чувствую. Если будет время — позвони мне по этому номеру: 8-915-742-92-04. Адам.»
Радостно улыбнувшись, я схватила телефон вместе с запиской, и вышла в коридор, чтобы не привлекать нездорового внимания одногруппников. До конца перемены оставалось несколько минут, и я надеялась успеть позвонить Адаму до следующей лекции. Трубку он взял сразу же, как будто все это время просидел с телефоном в обнимку (возможно так и было — может в какой-то тетрис или другую игрушку на нем играл):
— Алло? — раздался на том конце «провода» вполне бодрый голос Идолбаева.
— Привет, Адам, это Оля. Что у тебя случилось?
— О, как хорошо, что ты позвонила! — я услышала в голосе парня неподдельную радость — Это твой номер определился? Я его себе запишу. У меня ничего особенного не случилось, просто живот болит — вот решил денек отлежаться. А завтра выходной, так что этого времени мне хватит, чтобы полностью прийти в норму. Думаю, в понедельник увидимся.
— Понятно — констатировала я — А как ты думаешь, почему у тебя живот заболел? И вообще, что ты вчера делал после того как мы расстались в метро?
В трубке повисло долгое молчание, я уже подумала, что что-то случилось со связью, и переспросила:
— Алло, Адам? Ты меня слышишь?
— Да, Оль, я здесь. Не знаю я, почему он заболел, может съел что-то не то или выпил. А вчера я поехал к своему другу, мы решили одно дело, потом я вернулся домой и почти сразу лег спать, поскольку сильно устал, и самочувствие было неважное. Как видишь, ничего особенного.
Что-то в голосе Адама мне показалось странным, но, решив, что мне просто почудилось, я списала это на помехи связи. Заметив краем глаза, что преподаватель по мат. Анализу уже подходит к аудитории, я быстро попрощалась:
— Ладно, мне надо бежать — препод идет. А ты выздоравливай поскорее. До понедельника, да?
— Да. Оль, спасибо, что позвонила — а то мне тут так скучно! Все, больше тебя не задерживаю, пока.
— Пока, Адам — я нажала на мобильнике отбой и поспешила в кабинет, очень довольная, что удалось с ним поговорить и мои дурные предчувствия на этот раз не оправдались. Хотя где-то глубоко внутри у меня и возникло недоумение: почему интуиция вчера меня подвела? За последние несколько лет такого вроде не случалось. Решив, что и «на старуху бывает проруха», я выбросила лишние мысли из своей головы и обратила свое внимание на учебу.
Адам
Вчерашний день, особенно его окончание, вспоминался как дурной сон. Оля с ее предчувствиями, как обычно оказалась абсолютно права, если бы не счастливая случайность — я бы сейчас лежал не дома, а в лучшем случае в больнице (про худший вариант вроде морга я старался не задумываться). Этот бой стал для меня поучительным уроком — я отлично осознавал, что победить мне удалось только чудом, и была парочка моментов, где мне сопутствовали невероятная удача и везение, без которых я был бы уже трупом. А все почему? Потому что я, идиот несдержанный, поддался своей злости и пошел на поводу у придурка Тимура! Да когда же я, наконец, научусь себя контролировать, в конце-то концов!!!
С Тимуром я поссорился: этот дебил так и не понял, что по его милости я был на волосок от смерти и, как только я выполз с ринга, кинулся меня поздравлять и благодарить, совершенно не догоняя, что мне в данный момент больше требуется медицинская помощь, чем его поздравления! Я грубо оборвал его словоизлияния и послал ко всем чертям, мечтая только об одном: как можно быстрее свалить из этой школы и оказаться дома или в каком-нибудь ближайшем тихом уголке, чтобы «зализать раны». Но Ибрагимов не желал понимать очевидных вещей и оставлять меня в покое: сначала попытался уговорить меня пойти в кабак и отметить мою победу (на что был послан по всем известному адресу, откуда нет возврата), потом предлагал часть выигрыша (деньги я взял — хоть какая-то компенсация за потраченное здоровье). На прощанье я сказал ему, что такой подлой подставы мне еще никто не устраивал и чтобы больше он меня не беспокоил, поскольку такие друзья мне не нужны.
