Девушка словно рентгеном, прожигала меня синими глазами. У меня по спине вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок: «Ну, Соколова! Ну, дает! Ничего от нее не скроешь, все-таки вывела меня на чистую воду, да еще и таким нестандартным способом! Надо ее как-то отвлечь…». Я лихорадочно подыскивал в уме подходящую тему и уцепился за первую попавшуюся мысль:
— Оль, а давно это у тебя?
— Что «это»? — нахмурилась девушка.
— Ну, эта способность пропускать через себя энергии, чужую боль… Давно ты такая?
— Вообще-то предрасположенность была с детства — я легко улавливала настроения других людей и понимала как себя с ними вести. Но всерьез биоэнергетикой занялась в старших классах школы, когда уяснила для себя что, чтобы дар работал в полную силу — его надо развивать. А что?
— Да так, просто любопытно. Значит, когда ты помогала мне во время моих приступов ярости, ты использовала свой дар?
— Нет, Адам, не использовала. Я всего лишь воспользовалась своей детской способностью ощущать настроение других людей, а там уж действовала по обстоятельствам. Но ты, друг мой, до сих пор не ответил на мой вопрос. Что-то ты темнишь, Идолбаев… Предупреждаю: если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла с животом, лучше сейчас сказать мне всю правду. А то вдруг я из-за недостатка информации опять ошибусь и что-нибудь неправильно рассчитаю?
«Не прокатило!» — расстроенно подумал я. Оля терпеливо ждала ответа, а мне все никак не удавалось подобрать нужные слова. Повисло тяжелое молчание, которое Ольга в конце концов прервала:
— Ладно, раз ты не хочешь мне говорить — я сама догадаюсь! Рассуждая логически, вряд ли ты обо что-то ударился, во всяком случае я не замечала, чтобы у тебя были проблемы с координацией. Этот удар произошел неожиданно, иначе бы ты увернулся, так как мне известно, что у тебя быстрая реакция. Удар был целенаправленный и очень сильный — это видно по повреждениям в теле. Значит, из всего этого можно сделать вывод, что ты с кем-то подрался! И этот кто-то ударил тебя в живот. Я угадала? — подруга с любопытством заглянула мне в глаза.
— Э-э, ну почти. Это была не совсем драка, а в целом все верно — пришлось признать мне.
— Когда это случилось? — быстро спросила Ольга и, увидев, что я снова нерешительно замолчал, раздраженно прищурила глаза:
— Молчим, значит… Что ж, снова придется включить логику. Точно не в воскресенье — тогда бы ты вряд ли сегодня пришел в Академию. И не в субботу — ты был дома, и, судя по всему, повреждение уже присутствовало. В пятницу утром с тобой все было в полном порядке. Значит, остается только вечер пятницы, когда ты поехал на встречу с другом. А может с ним ты и подрался, а?
— Нет, не с ним.
— Ага, значит на счет пятницы я угадала! — торжествующе припечатала меня Соколова. Но поскольку я по-прежнему молчал, она решила меня дожать и переспросила — Так как? Удар был в пятницу, да?
— Да — сдался я на милость победительницы, внутренне готовясь к большой нахлобучке. Но Ольга вдруг замолчала и рассеянным взглядом уставилось в окно.
Молчание все длилось и длилось. Соколова не кричала и не ругалась, но мне от этого было не легче — уж лучше бы наорала на меня, чем вот так вот полностью отгораживаться и игнорировать, будто меня тут и нет вовсе! Я не мог больше выносить давящей тишины между нами, пришлось выдавить из себя извинение:
— Прости, что я тебя не послушал. Я сам знаю, что дурак. Но я уже достаточно за это наказан, ты не находишь?
Девушка и не думала мне отвечать, лишь мрачно взглянула на меня и отвернулась. Снова нас накрыла давящая тишина, которая уже порядком начала действовать мне на нервы:
— Ну скажи, чего ты от меня хочешь? Я же извинился!.. Оль, скажи что-нибудь…
— А зачем? — Соколова наконец-то снизошла до ответа, голос у нее при этом был на удивление ровный и тихий, но глаза начали метать в меня синие молнии — Какой в этом смысл? Ты все равно, все, что я говорю, пропускаешь мимо ушей! Ты думаешь, я своими предупреждениями разбрасываюсь направо и налево? Нет! Да я даже родственников не всегда предупреждаю, а только когда совершенно уверенна! Как ты не понимаешь, тебе грозила очень серьезная опасность в тот день! Я думала, ты уже успел достаточно меня узнать, чтобы понять: я просто так словами не разбрасываюсь. Но, видимо, я опять в тебе ошиблась. Так зачем зря сотрясать воздух? Ты все равно не слушаешь… Мало того, ты мне еще и наврал! Зачем навешал мне лапшу на уши про несварение желудка? Если уж ты совершил глупость, то имей мужество признать это! И не смей мне больше врать, Идолбаев! Из-за тебя, точнее из-за твоего вранья, я сама сегодня чуть концы не отдала! — и девушка сердито замолчала, продолжая метать в меня синие молнии.
Я почувствовал стыд и раскаянье, вызванные Ольгиными словами, но в тоже время не смог сдержать восхищения — она была такой красивой в этот момент! Словно богиня северных морей, готовая устроить шторм мореплавателям, дерзнувшим заплыть в заповедные места. Меня опять посетило странное желание быть к ней как можно ближе, я положил руки ей на плечи (не смог удержаться, хоть и обещал себе, что больше не буду к ней прикасаться) и примирительно сказал:
— Я все понял, подруга. Обещаю, что это больше не повториться. Я больше никогда не буду тебе врать. И буду серьезно прислушиваться к твоим предупреждениям, честное слово! Ты не подумай, я и тогда прислушался, просто меня вывели из себя, и в последний момент оно вылетело из головы…
Шторм в синих глазах начал стремительно утихать и сменился смущением, она осторожно покосилась на мои руки (пришлось тут же их убрать) и ворчливо сказала:
— Ладно уж, на первый раз прощаю. Повезло нам, что все хорошо закончилось — и тут же задумчиво добавила — я вот все думаю: чем же тебя ударили? На какой-то предмет вроде не похоже… Но кулак такого размера мне сложно представить…
— Ты права, этот кулак был просто огромный! Да еще и в боксерской перчатке… Оль, ты чего? — забеспокоился я, потому что на лице девушки отразилось сильное потрясение: глаза стали огромными, на пол лица, а ладошки прикрыли рот, приглушив изумленное «Ах!»
— Не может быть! — воскликнула Оля звонким голосом — Так не бывает! По крайней мере, раньше не было — добавила она чуть тише и принялась напряженно о чем-то раздумывать.
— Чего не бывает? Огромного кулака? Ну не знаю… Он, конечно, был здоровый, но наверняка у кого-то и побольше есть — вклинился я в ее размышления.
— Да нет, кулак здесь не причем, — отмахнулась девушка — ты не понимаешь. Так. Надо проверить. Скажи-ка мне, Адам, в пятницу была не просто драка, а боксерский бой?
— Ну да — подтвердил я, недоумевая, куда она клонит.
— Угу. Ты был в красном шлеме, а твой противник в синем?
— Откуда ты знаешь?! — подозрительно спросил я — Ты что, там была?
— Нет. То есть да, наверное… Еще пока не знаю. Все так странно. Надо еще кое-что уточнить. Вот скажи, а было ли во время боя такое, что твой противник чуть тебя не прибил? Один раз после удара в живот, а второй — когда задел тебя по голове? — Ольгины глаза тревожно заглядывали в мои, пытаясь по ним прочитать ответ.
