Хаодин взмахнул мечом, готовясь нанести еще один удар беспомощной жертве. Эпло ждал удара со спокойствием отчаяния, в оцепенении – отчасти неподдельном. У него возник новый замысел. Правда, в результате он погибнет – но и врагу его не жить. И тут, когда меч уже опускался на Эпло, на хаодина откуда-то сбоку метнулась черная тень.
Хаодин, обескураженный этой непредвиденной атакой, изменил направление удара, целясь в нового противника. Эпло услышал визг, скулеж и смутно увидел, как что-то лохматое рухнуло наземь. Но Эпло было не до этого. Хаодин повернулся к нему боком и открыл грудь. И Эпло ударил.
Хаодин заметил опасность и попытался увернуться, но Эпло успел подойти вплотную. Палаш вонзился Эпло в бок, ломая ребра. Но Эпло даже не почувствовал этого. Он вонзил кинжал в грудь хаодина с такой силой, что они оба упали на землю.
Эпло сполз с трупа врага. Встать он даже не пытался. Хаодин был мертв. Теперь и сам Эпло мог спокойно умереть, как и многие другие до него. Лабиринт победил, и все же Эпло боролся с ним! Боролся до конца.
Эпло лежал, чувствуя, как жизнь постепенно покидает его тело. Можно было попробовать исцелить себя, но ведь для этого надо сделать усилие, шевельнуться, а двигаться – больно… Он не хотел шевелиться. Он не хотел больше испытывать боли. Он зевнул – ему хотелось спать. Как хорошо – лежать и знать, что тебе уже никогда больше не придется сражаться!
Тихое поскуливание заставило его открыть глаза. Эпло не столько испугался, сколько рассердился: ну почему ему не дают умереть спокойно? Он слегка повернул голову и увидел собаку. А, так вот что за мохнатая тварь бросилась на хаодина! Откуда же она взялась? Должно быть, бегала по лугу, охотилась и примчалась к нему на помощь.
Собака лежала на брюхе, уронив голову на лапы. Увидев, что Эпло смотрит на нее, она снова заскулила и подползла поближе, чтобы лизнуть ему руку. Эпло только теперь увидел, что она ранена.
Из глубокой раны на спине собаки струилась кровь. Эпло припомнил, что слышал, как она взвыла, когда хаодин рубанул ее мечом. Собака смотрела на него с надеждой, ожидая, что человек сделает что-нибудь с этой жуткой болью.
– Извини, – сонно пробормотал Эпло, – ничем помочь не могу. Я сам умираю.
Собака, услышав его голос, слабо вильнула хвостом и продолжала смотреть на него все с такой же преданностью и доверчивостью.
– Иди умирать в другое место! – сказал Эпло и нетерпеливо махнул рукой. Боль пронзила его тело. Он вскрикнул. Пес гавкнул и ткнулся носом в его руку.
Эпло открыл глаза и увидел, что раненая собака пытается встать. Наконец ей это удалось. Она еще раз лизнула руку Эпло и, прихрамывая, потащилась в сторону леса.
Она неправильно поняла жест Эпло. Она решила, что он просит привести помощь.
Далеко она не ушла. Сделала несколько шагов и упала. Полежала, чтобы отдохнуть, и снова попыталась встать.
– Не надо! – выдавил Эпло. – Не надо! Не стоит!
Пес не понял его. Он обернулся, как бы говоря:
«Потерпи. Я не могу идти быстрее, но я тебя не брошу».
Самоотверженность, сострадание, жалость не считаются добродетелями у патринов. Это все недостатки, присущие низшим расам, которые прикрывают свои слабости, превознося их. А Эпло был безупречен. Жестокий, дерзкий, исполненный ненависти, он в одиночку прокладывал себе путь через Лабиринт. Он никогда не просил помощи и сам никому не помогал. И ему удавалось выжить там, где гибли другие. До сих пор удавалось.
– Ты трус! – сказал он себе. – Этому глупому животному и то хватает мужества бороться за жизнь, а ты сдался! И ты собрался умереть должником! Ведь этот пес спас тебе жизнь!
Нет, не доброта и жалость, а лишь стыд и гордость заставили Эпло поднять правую руку и взяться за левую, утратившую чувствительность.
– Иди сюда! – приказал он псу.
Пес был слишком слаб, чтобы идти. Он подполз на брюхе, оставляя на траве кровавый след.
Стиснув зубы, задыхаясь, едва не плача от боли, Эпло приложил знак на тыльной стороне кисти к разрубленному боку пса. А правую руку Эпло положил псу на голову. И целительный круг замкнулся: уже теряя сознание, Эпло увидел, как рана стала затягиваться…
* * *
– Если он придет в себя, мы отведем его к верховному головарю и докажем, что я говорил правду! Мы докажем ему и всему нашему народу, что ельфы не боги! Пусть геги видят, что им лгали все эти годы!
– Да, если он действительно придет в себя, – ответил более мягкий женский голос. – Рана на голове действительно очень серьезная. А может, у него есть и другие раны. Я хотела осмотреть его, но пес меня не подпустил. Да это и неважно. Такие раны на голове, как у него, обычно бывают смертельными. Помнишь, когда Хэл Гвоздодер оступился на кувыркалке и упал…
– Помню, помню, – мрачно ответил мужской голос. – Ах, Джарре! Он просто не может умереть! Я хочу, чтобы он сам рассказал тебе о своем мире. Там так красиво! Я видел на картинках. Небо синее-синее, свет яркий-яркий! И дивные здания, огромные, как Кикси-винси…
– Лимбек, – сурово произнес женский голос, – ты сам, случаем, не ушибся?
– Нет, моя дорогая! Я видел их! Правда видел! Так же, как и мертвых богов. Я ведь доказал, Джарре! Почему ты мне не веришь?
– Ах, Лимбек! Я уж и не знаю, чему верить. Раньше все было так просто и понятно: вот черное, вот белое, вот правое, вот левое. Я точно знала, что нужно нашему народу: хорошая жизнь, равная доля в дарах ельфов… И все. Устроить небольшую заварушку, прижать верховного головаря – и он сдастся. А теперь все как-то перепуталось – ни черного, ни белого, все кругом серое. Ты говоришь о революции, Лимбек! Ты разрушил все, во что мы верили веками! А что ты дашь взамен?
– Истину, Джарре.
Эпло улыбнулся. Он очнулся довольно давно и уже час лежал, слушая эту беседу. Язык он понимал, хотя и с трудом: эти существа называли себя «гегами», но в Древнем Мире этот язык назывался гномьим. Но многого Эпло не понимал. Например, кто такая эта Кикси-винси, которую они так чтут? Собственно, за этим его сюда и послали. Узнавать. Смотреть, слушать, молчать и не вмешиваться.
Эпло опустил руку и почесал за ухом пса, лежащего на полу рядом с кроватью. Путешествие через Врата Смерти прошло не совсем так, как предполагалось. Повелитель в чем-то просчитался, и руны оказались начерчены неверно. А Эпло слишком поздно обнаружил ошибку. Он пытался предотвратить крушение, но не сумел. Корабль разбился.
Теперь Эпло не мог выбраться из этого мира. Но это его не особенно беспокоило. Если уж он сумел выбраться из Лабиринта… В таком мире, как этот, он будет непобедим. Ему нужно лишь делать свое дело. А когда он завершит то, зачем прибыл сюда, он уж как-нибудь найдет способ попасть обратно.
– По-моему, я слышала какой-то шум… В комнату вошла Джарре со свечой. Эпло прищурился от яркого света. Пес заворчал и хотел вскочить, но по знаку хозяина улегся обратно.
