Самыми политически опасными для компартии были плакаты демонстрантов, относившиеся к процессу Сланского. На одном из них было написано: «Казнить мелких преступников, а крупных оставить на свободе?» «Маялес» закончились пародийными выступлениями студентов в Парке культуры и отдыха имени Фучика.
На Западе сразу появились распространяемые «Свободной Европой» данные об арестах более 300 студентов в Праге. На самом деле поначалу вообще никого не арестовали. Затем под суд отдали всего несколько человек, да и то их формально обвиняли в организации беспорядков под влиянием передач «Свободной Европы». Приговоры были по чехословацким меркам удивительно мягкими: от шести месяцев до трех лет заключения
[247].
Хотя лозунги пражских студентов никак не могли обрадовать Новотного, студенческие демонстрации не сильно воодушевили и американцев: ведь ни рабочий класс, ни горожане в целом к студентам не присоединились.
Братьев Даллес, напротив, сильно порадовали события в соседней Польше, где 28 июня 1956 года в Познани рабочие организовали массовую демонстрацию против повышения норм выработки. Именно с такого же требования начались 16 июня 1953 года массовые волнения в ГДР, едва не приведшие к свержению социалистического режима. Так как в Познани в то время проходила большая международная ярмарка, то о демонстрации немедленно стало известно на Западе.
Поначалу рабочие заводов имени Сталина выдвигали только экономические требования, но, как и в Пльзени в 1953 году, они быстро сменились на политические: «Долой русских!», «Долой коммунистов!», «За свободные выборы!». Манифестанты захватили здание управления госбезопасности, избивали членов компартии. Против демонстрантов бросили войска (части из четырех дивизий и более 300 танков и бронемашин) и полицию, и на улицах Познани пролилась кровь. В течение суток беспорядки, превратившиеся в мятеж, были подавлены. Погибли 78 человек, сотни были ранены. Советские части в Польше стали выдвигаться к Варшаве: в Кремле опасались, что мятеж может начаться и в столице Польши.
«Руде Право» 30 июня откликнулась на события в Польше, опубликовав материал под заголовком «Провокации врагов польского народа в Познани». 29 июня все областные управления МВД ЧСР получили инструкции министра внутренних дел Барака насчет действий полиции при возникновении беспорядков. Предлагалось срочно организовать оперативные штабы, повысить бдительность и усилить сбор информации о настроениях населения. Все, что касалось откликов людей на события в Познани, было приказано пересылать в МВД в Прагу. Необходимо было задержать и допросить всех подозрительных
[248]. Была усилена охрана чехословацких границ.
С помощью агентуры и перлюстрации писем органы МВД выяснили, что за событиями в Польше с особенным волнением следили рабочие. Многие надеялись, что протесты в Познани заставят правительство ЧСР более внимательно относиться к нуждам рабочего класса. В одном из вскрытых писем говорилось, что скоро коммунистов будут вешать не только в Польше, но и в других восточноевропейских странах. Бытовали мнения и такого рода: польские протесты были все равно жестко подавлены, поэтому переносить этот опыт в ЧСР нет смысла.
Госбезопасность вовремя сумела узнать о готовящейся забастовке солидарности с поляками на оборонном заводе «Збройовка» в Брно. Организаторы были арестованы, и забастовка не состоялась.
Но в целом среди чехословацкого рабочего класса превалировал следующий настрой: поляки протестуют, потому что живут хуже, чем чехи. В Чехословакии же положение рабочих хорошее, и рисковать достигнутым жизненным уровнем нет никакого смысла.
Поэтому в Чехословакии все было спокойно, несмотря на усилия «Свободной Европы». Передачи и листовки этой радиостанции распространяли ложные слухи о сотнях или даже тысячах погибших в Польше и Венгрии. Парадоксально, что откровенно лживые листовки «Свободной Европы» убеждали многих в ЧСР в том, что события в Познани действительно являются организованной Западом провокацией, как об этом и писало «Руде Право».
13 июля 1956 года было решено прекратить сбор сведений, касавшихся реакции населения на события в Польше.
Госсекретарь Джон Фостер Даллес в телефонном разговоре со своим братом Алленом 28 июня 1956 года не скрывал своего воодушевления познаньскими событиями: «Если уж Советы начинают рушиться, то они рухнут быстро. Мы должны продолжать оказывать на них давление»
[249]. Но на официальной пресс-конференции госсекретарь сдержанно заявил, что США не намерены вмешиваться в польские дела.
Тем не менее братья Даллесы использовали события в Познани для того, чтобы на одном из заседаний СНБ в июле 1956 года подвергнуть критике любые возможные изменения в американской стратегии в отношении «порабощенных народов». Они требовали сохранить директиву СНБ NSC 174, в которой формулировалась задача «освобождения» Восточной Европы. Дебаты в СНБ были бурными. Поначалу эксперты совета выработали весьма умеренный вариант новой стратегии, в котором отвергалась сама мысль «освобождения»: «Соединенные Штаты не готовы к применению силы для уничтожения советского доминирования над странами-сателлитами; эта цель также не представляется нужной и достижимой внутренними революционными методами. Поэтому главный упор необходимо сделать на наши усилия по поддержке эволюционных перемен (в Восточной Европе). Эти перемены приведут к ослаблению советского контроля и к национальной независимости данных стран, даже если она не будет связана с немедленными изменениями в их политических структурах». Иными словами, США настраивались на постепенное превращение европейских социалистических стран в новые Югославии с «национальным коммунизмом»
[250].
В прежнем варианте директивы СНБ цели США формулировались следующим образом: «…Соединенные Штаты должны побуждать народы стран-сателлитов к пассивному сопротивлению против их режимов, находящихся во власти Советов, до тех пор, пока это содействует ограничению вклада сателлитов в советскую мощь, или до тех пор, пока это повышает давление в направлении позитивных перемен. США должны избегать насилия или любой деятельности, результаты которой или ответные действия могли бы привести к ущербу с точки зрения американских целей».
Госсекретарь после событий в Познани предложил компромиссный, на его взгляд, вариант: «Соединенные Штаты не должны открещиваться публичными заявлениями от спонтанных проявлений недовольства или оппозиции коммунистическим режимам, несмотря на возможные риски для отдельных лиц (в Восточной Европе – Прим. автора.), если результатом будет давление против советского господства. Операции, которые могут привести к возникновению насилия, должны предприниматься только с санкции государственного секретаря или директора ЦРУ с учетом их реализуемости, сведению к минимуму возможности подачи судебных исков и максимизации выигрыша для интересов Соединенных Штатов»
[251].
