Собрав воинов, Север маршем двинулся на Рим, нигде не задерживаясь и не давая времени для передышки. «Чтобы вдохновить воинов, Септимий, – как говорит тот же Геродиан, – разделял с ними все труды, пользовался простой палаткой, ел ту же пищу и пил то же питье, какие были у всех. Нигде не выставлял он напоказ и императорскую роскошь. Этим он обеспечил еще большую преданность воинов и заставил их ревностно выполнять все его приказы. Быстро пройдя Паннонию, он появился у границ Италии и, опередив молву, предстал перед тамошними жителями как уже прибывший государь раньше, чем они услышали о его предстоящем прибытии. Никто даже не подумал о том, чтобы организовать сопротивление, повсюду его встречали с лавровыми ветвями и принимали, раскрыв ворота. Напуганный его стремительностью, Дидий Юлиан не знал, на что ему решиться. Сначала он заставил сенат объявить Септимия Севера врагом. Но потом, узнав о его неудержимом движении к Риму, предложил провозгласить его императором и августом и сделать его соправителем. Но Септимий отверг это предложение. После этого всем стало ясно, что Дидий обречен. Покинутый всеми, он был убит в своем дворце по решению сената 1 июня после 60 дней царствования». Так Север, под лозунгом мщения за Пертинакса, быстро захватил власть.
После убийства Дидия Юлиана сенат направил к Северу сто сенаторов в качестве послов для передачи приглашений и поздравлений. Они встретили его в Интерамне, где он принял их приветствия, вооруженный и окруженный вооруженными людьми; предварительно послы подверглись обыску. На следующий день, когда его встретила вся дворцовая челядь, он дал каждому послу по 720 золотых и отправил их вперед, разрешив желающим остаться и вернуться в Рим вместе с ним. Между тем в Риме как среди воинов, так и среди граждан царил великий страх, так как все видели, что на них с оружием в руках идет военачальник, которого они еще недавно признали врагом. К тому же Септимий только сейчас узнал, что сирийские легионы провозгласили императором Песценния Нигера. Эдикты и письма последнего народу и сенату он перехватил с помощью посланных лиц, и тем предотвратил объявление их народу и чтение в курии.
Прибыв в Рим, Септимий приказал преторианцам выйти к нему навстречу в одних подпанцирных одеждах, без оружия. В таком виде он вызвал их к трибуне и окружил со всех сторон своими солдатами. Поднявшись на трибуну, он заклеймил преторианцев позором за то, что, призванные охранять особу императора, они вот уже третьего принцепса предают самым подлым и коварным образом. За эти преступления, а также за многие другие бесчинства он велел разжаловать солдат претория и изгнать их из Рима. Так, если верить Геродиану, прекратила свое существование преторианская гвардия, организованная еще при Октавиане Августе.
Вступив в Рим, он, сам вооруженный и окруженный воинами, поднялся на Капитолий. Оттуда он двинулся дальше и вступил в Палатинский дворец, причем перед ним несли отнятые у преторианцев значки, склоненные вниз, а не поднятые. Затем воины Севера разместились по всему городу-в храмах, в портиках, в здании Палатинского дворца, словно на своих квартирах. Вступление Севера в Рим вызвало чувство страха: воины грабили жителей, ни за что не платили и грозили городу опустошением.
«Сенат и народ принимали нового императора с пальмовыми ветвями в руках. Все в нем вызывало удивление, больше всего – присутствие ума, упорство в трудах, соединенные с твердой уверенностью, смелость в дерзновениях. После того как народ принял его со славословием и сенат приветствовал его при вступлении в город, он, как это полагается государю, совершил жертвоприношения в храме Юпитера и прочих храмах и удалился во дворец. На следующий день, явившись в сенат, он обратился ко всем с речами, очень благожелательными и преисполненными добрых надежд, приветствуя всех вместе и в отдельности, говоря, что он приходит как каратель за убийство Пертинакса; власть его послужит основанием для введения аристократии, и без суда никто не будет казнен и не лишится имущества; он не потерпит доносчиков, но доставит подвластным полнейшее благоденствие и будет во всем поступать, соревнуясь с властью Марка Аврелия и имея не только имя Пертинакса (см. ниже), но и его образ мыслей. Говоря так, он внушал большинству расположение и доверие к своим обещаниям. Однако некоторые из старших, знавшие его нрав, предсказывали втайне, что он – человек изворотливый и умеющий искусно браться за дела, в высшей степени способный прикинуться и притворно выказать все, что угодно, а также достигнуть того, что ему выгодно и полезно; это впоследствии и обнаружилось на деле», – так говорит Геродиан о первых днях правления Севера. Солдаты паннонских легионов считали Рим полностью своим городом, а Севера – своим ставленником. «В то время как он находился в курии, воины, подняв мятеж, потребовали от сената по десяти тысяч сестерциев на человека – по примеру тех, которые привели в Рим Октавиана Августа и получили такую же сумму. Север хотел сначала обуздать их, но не смог этого сделать. Успокоил он их только щедрой раздачей и после этого отпустил. Затем он устроил торжественные похороны изображения Пертинакса, причислив его к богам и дав ему фламина и товарищество жрецов. Себя он приказал также называть Пертинаксом, но впоследствии пожелал отменить это имя как дурное знамение. Потом он заплатил долги своих друзей», – рассказывает Спартиан.
Проведя недолгое время в Риме и сделав щедрые раздачи народу, а также устроив зрелища и наделив дарами воинов, он поспешил на Восток. Септимий хотел начать войну неожиданно, пока его конкурент на престол – Песценний Нигер бездействовал и предавался роскоши в Антиохии. Север приказал воинам готовиться к выступлению и со всех сторон стягивал войска. Он снарядил флот и выслал имевшиеся в Италии триеры, наполнив их тяжеловооруженными воинами. С величайшей быстротой на его стороне собрались большие и разнообразные силы: Септимий знал, что ему для борьбы с Нигером нужна мощная армия.
Таким образом, Север энергично занимался приготовлением к войне. Одновременно он старался обеспечить свой тыл. В Британии у Септимия имелся еще один опасный противник – Клодий Альбин, поддерживаемый значительными британскими легионами. Чтобы временно обезвредить Альбина, пока он будет сражаться против Нигера, он вступил с ним в соглашение, усыновил его, дал титул цезаря и поручил верховное командование в Британии, Галлии и Испании. Вот как эти события описал Геродиан: «Большую тревогу Северу внушали многочисленные войска, расположенные в Британии. Британией управлял тогда Клодий Альбин – муж, родом из сенатских патрициев. Септимий опасался, что Альбин попытается подчинить себе Рим, пока сам он будет занят делами на Востоке. Поэтому Север пожелал привязать его к себе, обойдя Альбина хитростью. Север объявил его цезарем, предупредив его надежду и стремление приобщением к власти. Он посылал Альбину дружественные письма, умоляя его предаться заботам о державе, он писал, что нужен будто бы муж благородного происхождения и именно такого цветущего возраста, так как сам он стар и мучается болезнью суставов, а дети у него еще очень малы. Поверив этому, Альбин принял почести с радостью, удовольствовавшись тем, что без битвы и опасности получил то, к чему стремился. Сделав о том же донесение сенату, Север, чтобы внушить большее доверие Альбину, приказал отчеканить монеты с его изображением и постановкой статуй и прочими почестями подтвердил дарованную милость. Мудро обезопасив себя всеми этими мерами со стороны Альбина и Британии, Север поспешил против Нигера». Узнав о приближении врага, Нигер занял Византий, а к Кизику послал своего полководца Эмилиана, которому приказано было не допускать переправы противника через Геллеспонт. Но Север напал на Эмилиана, разгромил его и захватил Кизик. Отсюда он вторгся в Вифинию, а потом в Галатию и Каппадокию. Но в горах на пути в Киликию его ждали немалые трудности, так как Нигер заблаговременно перегородил стенами дорогу через Тавр. Его солдаты, стоявшие за зубцами стены, скатывали сверху камни и отважно отбивали все атаки. Воины Севера пали духом и были в отчаянии вследствие прочности и неодолимости укреплений, защищенных к тому же горой и обрывом. Но когда воины изнемогли, а их противники посчитали, что можно меньше заботиться об охране, разразился сильнейший ливень. Бурный поток быстро размыл и прорвал укрепления нигерианцев. Защитники их бежали, и Север легко и беспрепятственно вступил в Киликию. Нигер двинулся навстречу.
