Этой цели служило образование Украинского главного освободительного совета (в июне 1944 г. в Карпатах. Во главе УГОС было поставлено бюро, председатель которого стал Кирилл Осьмак, до того никому не известный, а один из заместителей, Василий Мудрый, бывший председатель УНДО, символизировал собой «многопартийность». Среди членов были и Роман Шухевич, как председатель генерального секретариата и генеральный секретарь военных дел, и Мыкола Лебедь, как генеральный секретарь иностранных дел.
Председатель УГОС Кирилл Осьмак
Что касается идеи многопартийного представительства, то УГОС в принципе не отличался от «правительства» 30 июня. В опубликованных в Торонто в 1967 г. воспоминаниях председатель «Украинского государственного правления», первый заместитель Бандеры Ярослав Стецько настаивает на том, что это было коалиционное, то есть многопартийное правительство, поскольку в его состав входили члены и УНДО, и ФНЕ, и социал-радикалы, и беспартийные, а старый генерал Всеволод Петров, последний военный министр Петлюры, вообще считавшийся «социал-революционером».
В полемике между УГОСовцем М. Прокопом и И. Лысяком-Рудницким более убедителен Лысяк: «В конечной фазе войны появился Украинский главный освободительный совет, который был задуман как политическая надстройка УПА и зародыш подпольного движения. В Платформе УГОС, провозглашенной в июле 1944 г., содержится ряд демократических лозунгов относительно политического и социально-экономического строя в будущем украинском государстве. Это был отрадный симптом идейного ревизионизма, который проходил среди части бандеровского лагеря. Но программные кличи легче менять, чем организационную структуру, а реально последняя по-видимому весит больше. Провозглашаемая пропагандистски надпартийность УГОС была сконструирована по рецепту «блока партии с беспартийными». Кроме этого, в руках одного человека, Романа Шухевича, были сконцентрированы три функции: лидера партии, командира вооруженных сил и шефа “правительства”».
[605]
«Многопартийность» «правительства» 30 июня так же, как и «многопартийность» более поздней УГВР, до боли напоминает «блок коммунистов и беспартийных». К тому же в «сталинской» конституции в 1936 г. не было записано, что в СССР существует лишь одна партия, она же руководящая и направляющая сила, а во всех программных документах ОУН 1929-го, 1939-го и 1941 г. писалось, что ОУН построена на принципах «всеукраинства, сверхпартийности и монократизма» и борется за государство на основе «одной политической организации ведущего национального актива».
Реально речь шла не просто об «организационной структуре», которая никак не поддавалась изменениям, а о самом принципе бесконтрольного господства ОУН и ее Службы безопасности (СБ) во властной структуре повстанческого движения. III Сбор ОУН и образование УГОС обнаружили расхождения между Мыколой Лебедем и Романом Шухевичем и привели к изменениям в руководстве повстанческим движением. УГОС реализовал замысел Мыколи Лебедя, руководителя СБ, заведующего внешнеполитическими связями ОУН («министра иностранных дел» правительства Стецько) и «правящего проводника ОУН». Шухевич стал членом Провода ОУН и военным референтом при Проводе (начальником военного штаба) весной 1943 г. Уже в августе 1943 г. Шухевич-Тур избран главой бюро Провода ОУН, и главный штаб отделен от центрального Провода ОУН, то есть стал полностью независимым от Лебедя. Осенью Шухевич назначен главным командиром УПА, после Сбора УГОС в июле 1944 г. стал председателем генерального секретариата УГОС и «утвержден президентом УГОС» Осьмаком на постах генерального секретаря военных дел и главного командира УПА. Лебедь, назначенный в УГОС генеральным секретарем иностранных дел, скоро выехал за границу для налаживания связей с «союзниками», в чем и заключалась, в сущности, задача «демократической ревизии». До смерти в бою в 1950 г. Роман Шухевич был военным диктатором, в руках которого сходились все нити реальной власти. Кстати, Бандера после освобождения из немецкого концлагеря не признал решений УГОС, и УГОСовцы остались в лагере националистов оппозиционными «двийкарями».
Как старая партия тоталитарного и радикально-националистического типа, ОУН продолжала ту войну, которую она начала в союзе с фашизмом, – продолжала, пытаясь завоевать силой найвыгоднейшие позиции, с которых можно было бы вести самостоятельную политику. В 1943 г. ОУН – УПА начала новую войну – третью мировую, войну за освобождение Украины от коммунистического господства. Так, как начинала она войну за независимость Карпатской Украины и как утверждала она Украинское государство образца 30 июня 1941 года.
В этой войне ОУН не имела никаких шансов.
На этом можно было бы закончить политическую характеристику той Украины, которая была по ту сторону фронта.
Но тогда вне поля зрения осталось бы главное – сотни тысяч воинов-боевиков и еще больше простых людей, которые их кормили, прятали и помогали, чем могли.
Националистическое движение на западных землях Украины приобрело чрезвычайно массовый характер. В списках арестованных и расстрелянных – молодежь и старшие люди, девушки, дети до 13–12 и даже 10 лет. Оружие брали в руки все, кто мог, и это была защита от немцев и «советов», от захватчиков-«чужинцев» своих домов, своих элементарных прав на жизнь и своего человеческого достоинства.
Члены ОУН. Большинство из них погибли
Массовый характер националистического движения сопротивления на западных землях Украины меняет его политические характеристики. Что там думали в Проводе, ребятам, которые пошли в лес, было неизвестно. Их политическое образование не ограничивалось сельскими клубами «Просвиты», начальными школьными знаниями о Шевченко и Франко и хором и драмкружком – политике их учили наборы на работу в Германию, немецкая реквизиция, довоенные польские «пацификации» с жестокими погромами в домах и арестами близких, советские массовые депортации, расстрелы в тюрьмах и страх перед колхозами. Они защищали жизнь и свободу своих близких и своего сообщества. Защищали не только против немецких оккупантов, но и против оккупантов советских, коммунистических, враждебность и жестокость которых они хорошо почувствовали уже во времена «первых советов» в 1939–1941 гг., и еще лучше – в ходе боевых действий. Это действительно была чужая им власть.
В конечном итоге, по мере ослабления немецкой администрации – а чем дальше, тем власть немцев была все более призрачной – разваливались все структуры государственности, и выживало самое простое самоуправление разбросанных в лесах Волыни и Полесья сел. Единственной общественной структурой, которая в состоянии была то украинское сообщество объединить, была УПА.
От анархии и развала эту землю спасала национальная солидарность, дававшая простую, но очень сильную идею жертвенности во имя Украины. Идею вечно живой Украины, которая ожидает спасения от самоотверженных бойцов, готовых ради нее на смерть. Простой парень освящался харизмой величия, становился героем. Нацистские параферналии теряли иерархически-фюрерский характер и превращались в вознесение обыкновенной личности через культ героев к горней Украине. Традиционное для Галичины приветствие «Слава Иисусу Христу! – Навеки слава!», сохраняя характер сакрального благословения, превратилось в «Слава Украине! – Героям слава!»
