Луис кивнул.
И таки придумал.
Тем же вечером он попросил у Эттана Даверта разрешение на посещение узника в Ламертине. Эттан искренне удивился – к чему, и был изрядно огорошен ответом. Дескать, по мнению Луиса, Вальеру Тессани могли убить орденцы.
Зачем?
Ну, они вообще твари мутные. Да, это не аргумент. Но! Они хотели бы разорвать союз Давертов и Карстов? Да, безусловно!
Хотели бы навредить Эттану? Да.
А может, были и еще причины. И Луису хотелось бы лично убедиться в их наличии или отсутствии.
Эттан подумал, махнул рукой и разрешил, за что был засыпан горячей благодарностью и от сына, и от Алаис. Последняя вообще смотрела на Преотца, как на героя. Если Луису охота тащиться в Ламертину, пусть развлекается. Не в ущерб делам, конечно…
Луис поблагодарил отца и отправился к магистру на следующий же день. Пока Преотец не передумал.
* * *
Допросные, наверное, во всех мирах одинаковы.
Каменный мешок, без окон, зато с очагом – мало ли что надо будет накалить для большей убедительности?
Свет очага и факелы – вот и все источники света в этом кошмаре. И они выхватывают из темноты разные интересные вещи – стол для пыток, кресло для них же, стеллаж, на котором в строго определенном, удобном для палача порядке разложены всякие полезные приспособления вроде иголок под ногти, кнуты и плети на стене…
И все это кажется еще более устрашающим в полумраке, клиент ведь должен дозреть?
В пыточную и приволокли магистра Шеллена, чтобы уважаемый тьер смог с ним поговорить. А куда его еще?
Тут он и запираться не будет, и какие-никакие удобства есть – допрашиваемого можно сразу для большей интимности на дыбу подвесить, а тьер может на стул присесть… даже кресло.
Конечно, тут же сам Преотец бывает, не станет же Сам на простом табурете сидеть?
Луис уселся в кресло, осмотрел окружающую обстановку, пронаблюдал, как привязывают магистра, и махнул рукой палачу с подручными:
– Оставьте нас.
– Но, тьер… – попытался возразить секретарь.
– Я непонятно изъясняюсь?
Больше вопросов и возражений не последовало. Все вышли, оставив Луиса и магистра наедине. Магистр щурился на свет. В каменном мешке быстро отвыкаешь…
– Кто вы?
– Луис Даверт.
Молчание. Потом краткое:
– Что вам надо?
– Поговорить.
– Мне не о чем разговаривать с ублюдком убийцы.
Луис покачал головой, хотя и понимал, что собеседнику не за что уважать его. Да, люди меняются. Еще полгода назад за такие слова он убил бы на месте, а сейчас… не ясно, что ли? Этого Шеллен и добивается. Перебьется.
– У меня к вам много вопросов, магистр. Я не уйду.
Молчание. Правильно, к чему тратить время на всякие глупости вроде споров или разговоров со своими врагами. Достаточно просто молчать, даже под пыткой, и рано или поздно магистра вновь оставят в покое. Почти смертном покое…
Луис слышал, бывало и такое. Просто камеры замуровывали. Иногда в них оставляли окошко, чтобы просунуть воду и пищу, иногда – не оставляли.
Но Луису надо поговорить с магистром, и есть тема, к которой он не останется безразличным.
– У вас замечательный сын, магистр. Элайна вырастила его настоящим тьером, хотя это и сложно в семье купца.
Магистр дернулся так, что дыба заскрипела. Ага, есть!
– Ты!..
Луис выглянул в коридор. Каменный мешок имеет еще одно преимущество. Подслушать вас попросту невозможно, разве что через замочную скважину, а за этим он проследит. Но на всякий случай лучше подойти поближе, чтобы его слышал только магистр. И тихо-тихо, почти на ухо собеседнику:
– Магистр, хотите – поклянусь кровью, что с ними все в порядке? Он нашелся, жив-здоров… вы ведь из-за него волновались и ни на что не обращали внимания, верно? Поэтому мой отец и застал вас врасплох.
Еще молчание. А потом тихое-тихое:
– Да.
– Они вас любят. И не бросают. Я не буду рассказывать о нашем договоре, но они нашли, чем меня заинтересовать.
– Ложь.
– Пусть так. Если вам легче в это верить. Но сейчас я пришел обсуждать не их. Магистр, скажите мне, где реликвии Лаисов?
– Зачем они тебе?
– Долго объяснять. При следующей встрече я все расскажу, обещаю.
– Я отдам тебе реликвии, но не трогай их! Прошу!
Да, то, что не могут сделать палачи, голод, холод, легко сделает с человеком любовь и страх за близких.
– Не надо отдавать их мне. Просто ответьте – их не забрал Преотец?
Магистр впервые посмотрел на собеседника иначе. Ясным, острым, умным взглядом. Луису удалось если и не поколебать его ненависть, то хотя бы выделиться из общего ряда. И Шеллен ухватился за соломинку. Что еще остается человеку? Только надежда.
– Наверняка. Это тайна Ордена, и ее знаю только я. Будет знать мой преемник, когда придет его время.
– А если вы не успеете ее передать?
Смешок.
– Реликвии герцогов не теряются. Хотя откуда бы тебе об этом знать? Сопляк.
Луис даже не обиделся. Рассказывайте, герцог, рассказывайте.
– Это точно?
– Да.
Луису хотелось спросить еще о многом, но время! Да и опасно…
– Вы причастны к нападению на Вальеру Тессани?
– Нет…
Это он и скажет отцу. Не причастен. Все отрицал. А остальное…
Остальное он расскажет Алаис.
* * *
Алаис кивнула, оценив информацию. Небрежно погладила Луиса по руке, даже не замечая своего жеста.
– Ты молодец, все правильно. Не место там и не время, чтобы о таком говорить, но если реликвии у них – это замечательно. Мы и так собирались вытаскивать Атрея, теперь у нас есть лишний повод.
Луис только головой покачал.
– До сих пор не представляю, как это сделать.
Алаис пожала плечами.
– Это же просто. Его надо казнить.
– Казнить?
– Луис, а как еще? Ты сегодня был в Ламертине, скажи, реально ли взять ее штурмом?
Луис задумался, но ненадолго.
– Нет.
– Тогда все просто. Надо убедить Преотца, что живой магистр – слишком большая роскошь. Пусть казнит его, а мы отобьем приговоренного по дороге на казнь.
– Думаешь, это будет легче?
– Ты, Массимо, Стэн, Далан, я… – Алаис усмехнулась, припоминая что-то еще. – Справимся. Обещаю кучу спецэффектов, от которых разбежится и народ, и стража, а еще…
