— Это странная дружба, милорд. Я не ожидал такого от Джорама, учитывая, что мне о нем рассказывали. Но они с Мосией — очень близкие друзья. Как вы сами видели, Джорам бросился сражаться с вами, чтобы защитить своего друга. И Мосия тоже питает к нему слабость, хотя, наверное, иногда и сам не знает почему. Но я продолжу... — Сарьон потер глаза. — Настал день, который должен был настать, рано или поздно, когда Джорам узнал, что он Мертвый. Старый надсмотрщик умер. Новый, который занял его место, воспринял мрачную отстраненность Джорама как личное оскорбление. Он счел это бунтарством и вознамерился сломить дух мальчика. Однажды утром надсмотрщик приказал каталисту дать Джораму Жизнь, чтобы тот мог летать над полями и помогать при посеве, как это делали другие мальчики в деревне. Каталист дал Джораму Жизнь — но точно так же он мог бы дать ее камню. Джорам смог летать ничуть не лучше, чем труп может дышать. Каталист... Боюсь, это был не самый умный член нашего ордена, — добавил Сарьон и покачал головой. — Каталист закричал, что мальчик — Мертвый. Надсмотрщик очень этому обрадовался и заговорил о том, чтобы послать за Дуук-тсарит. В этот момент Анджа утратила те немногие крупицы здравого рассудка, которые у нее еще оставались. Она перевоплотилась в тигрицу и набросилась на надсмотрщика, намереваясь разорвать ему глотку. Он отреагировал инстинктивно — использовал для защиты свою магию. Щит оказался слишком мощным. Огненные вспышки энергии ударили Анджу, и она упала мертвой к его ногам. А ее сын видел это и ничего не мог сделать.
— Олмин всемогущий! — в ужасе прошептал принц.
— Джорам подобрал тяжелый камень, — продолжал Сарьон, — и швырнул в надсмотрщика. Тот так и не увидел, как летит этот камень... Камень размозжил ему голову. Так оказалось, что Джорам дважды повинен в смертных грехах: во-первых, он один из ходячих Мертвецов, а во-вторых — убийца. Он убежал во Внешние земли. Там на него напали кентавры и бросили умирать. Люди Блалоха, которые всегда зорко следили за теми, кто уходил во Внешние земли, и особенно за теми, кого они надеялись заставить служить своим грязным замыслам, отыскали юношу и принесли его в поселение общины Колеса. Чародеи выходили Джорама и приставили к работе в кузнице. Однако Джорам не стал служить Блалоху. Почему — не знаю. Разве что потому, что он вообще нетерпимо относится ко всем, облеченным властью, — как вы и сами видели.
— Кузница... Это там он узнал тайну темного камня?
— Нет, ваша светлость. — Сарьон снова судорожно сглотнул. — Этой тайны не знают даже сами чародеи. Они утратили ее много столетий назад.
— По крайней мере, нас заставили в это поверить.
— Джорам нашел книги — древние книги, — которые чародеи принесли с собой в изгнание, когда скрылись в этом убежище. За долгие годы они разучились читать. Бедные люди. Их жизнь — это каждодневная тяжкая борьба за выживание. Но Джорам, конечно, смог прочесть эти книги, и в одной из них он нашел формулу для извлечения металла из руды темного камня. Вооруженный этими знаниями, он выковал себе меч.
Каталист замолчал. Он видел, что Гаралъд пристально смотрит на него, и, склонив голову, нервно расправил складки на своей поношенной рясе.
— Вы чего-то не договариваете, отец, — спокойно заметил принц.
— Я очень многого не договариваю, ваша светлость, — прямо ответил каталист, подняв голову и глядя в глаза Гаральду. — Я знаю, лжец из меня никудышный. Но тайна, которую я храню в своем сердце, — это не моя тайна, и она грозит большой опасностью тем, кого касается. Лучше уж я буду хранить ее один.
Спокойное достоинство, которое было в этом неказистом мужчине средних лет, одетом в ветхую, поношенную рясу монашеского ордена, произвело на Гаральда глубокое впечатление. Была в каталисте и горечь, и печаль, как будто ноша, которую он на себя взвалил, оказалась слишком тяжела для него — но все же он знал, что будет нести ее, пока не упадет замертво. «Этот человек утратил веру», — сказал о нем кардинал. Эта тайна — все, что у него осталось.
Эта тайна да еще его жалость и любовь к Джораму.
— Расскажите мне о темном камне, отец, — попросил принц, давая каталисту понять, что не станет больше расспрашивать его о том, чего тот не хотел говорить.
Сарьон благодарно улыбнулся, явно испытав облегчение.
— Я мало о нем знаю, ваша светлость, — ответил он. — Только то, что смог прочесть в старинных текстах, а эти сведения очень неполные. Те, кто их писал, подразумевали, что элементарные знания о руде общеизвестны, поэтому они писали только о сложных технологиях выплавки, ковки и тому подобное. Существование темного камня основано на физическом законе природы — для каждого действия существует равное по силе, но противоположное по направленности противодействие. Следовательно, в мире, который источает магию, должна существовать сила, которая магию поглощает.
— Темный камень.
— Да, милорд. Это руда, по виду и свойствам сходная с железной рудой, и она идеально подходит для изготовления оружия. В частности, меч был излюбленным оружием чародеев древности. Владелец меча использовал его для защиты от любых магических заклинаний, направленных против него. Кроме того, мечи использовали и для пробивания магической защиты врага, и, наконец, как оружие само по себе — для того, чтобы отнять у врага жизнь.
— И узнав все это, Джорам выковал Темный Меч...
— Да, ваша светлость. Он выковал его... с моей помощью. Чтобы дать руде Жизненную силу, нужен был каталист.
Глаза Гаральда широко распахнулись от удивления.
— Как видите, я тоже грешен, — тихо сказал Сарьон. — Я нарушил святые законы нашего ордена и вложил Жизненную силу в... э-э... создание тьмы. Но что я мог поделать? Блалох знал о темном камне. Он намеревался использовать его для своих собственных замыслов. По крайней мере, он верил, что ему это удастся. Я слишком поздно узнал, что он работает на Церковь...
— Это ничего не изменило бы, — сказал Гаральд. — Я уверен, как только Блалох познал бы все могущество темного камня, он немедля порвал бы с верой и Церковью и стал бы использовать эту мощь по своему произволу.
— Наверняка вы правы. — Сарьон опустил голову. — И все равно — как я могу простить себе такое? Понимаете, Джорам убил его. Колдун лежал у его ног, совершенно беспомощный. Я забрал у него Жизненную силу, а Темный Меч поглотил его магию. Мы... собирались передать колдуна... Дуук-тсарит. Собирались отправить Блалоха в Коридоры, чтобы Дуук-тсарит нашли его там. Потом раздался крик...
Голос Сарьона оборвался, он не мог заставить себя говорить дальше. Гаральд положил руку священнику на плечо.
— Когда я огляделся, — сказал каталист шепотом, исполненным ужаса, — я увидел, что Джорам стоит над телом Блалоха, а Темный Меч весь в крови. Он решил, что я собираюсь его предать... Отдать Дуук-тсарит заодно и его тоже. Я сказал ему, что не сделал бы этого. — Сарьон вздохнул. — Но Джорам никому не доверяет.
Каталист помолчал, потом продолжил рассказ.
— Джорам спрятал тело, а на следующее утро со мной связался епископ Ванье. Он потребовал, чтобы я доставил Джорама в Купель. — Сарьон посмотрел на принца, как загнанный зверь. — Как я мог, ваша светлость? — воскликнул он, заламывая руки. — Как я мог привести его в Купель, чтобы и его тоже отправили... за Грань! Снова услышать этот жуткий предсмертный крик — и знать, что это кричит он! Ему никак нельзя идти в Мерилон! Но я не могу его остановить! Вы можете, ваша светлость, — вдруг произнес Сарьон с горячностью. — Заставьте его пойти вместе с вами в Шаракан. Может быть, он послушается...
