– Плохо же ты знаешь своего хозяина, – возразила девушка. – У Гумбольдта ничего не бывает «просто-напросто». Я не знаю ни одного человека, который бы так педантично поддерживал порядок во всем. По сравнению с дядюшкой, меня можно считать страшной неряхой. Ты только взгляни на эти экспонаты – все тщательно рассортировано, описано и размещено в соответствии с принадлежностью к странам и народам. – Она взяла с полки деревянную маску и приложила ее к лицу. – Это маска колдуна племени маконде из Юго-Восточной Африки. Ее использовали в ритуалах, обеспечивающих плодородие полей и удачную охоту.
Шарлотта вернула маску на место и сняла с соседней полки какую-то изогнутую деревянную штуковину, которая на вид казалась полой. Длинная прорезь пересекала странный предмет во всю его длину.
– Это тамтам, деревянный барабан. Послушай-ка!
Она слегка ударила тонкой палочкой по дереву.
Раздался мелодичный звук.
– Хм… – Оскар озадаченно нахмурился. Тут было безумно интересно, но им необходимо выполнить поручение. – А где же чемоданы? – спросил он. – Что-то я их здесь не вижу.
Шарлотта искоса взглянула на него.
– Я тебе еще не говорила, что ты самый нетерпеливый человек из всех, кого я знаю?
– Говорила, и не раз. – Оскар ухмыльнулся. – И все же, где они?
На губах девушки появилась загадочная улыбка.
– Прежде чем мы займемся чемоданами, я хотела бы кое-что сделать. Элиза утверждает, что где-то здесь находится сундук, в который мы непременно должны заглянуть. Там хранятся несколько предметов, представляющих для нас огромную важность. Вот этот ключ должен к нему подойти.
Она вынула из кармана позеленевший от старости медный ключ с причудливой бородкой.
Сундук – это звучало интригующе. Оскар начал осматриваться, пытаясь обнаружить хоть что-то похожее. Наконец он проговорил:
– Мне кажется, я кое-что вижу в конце прохода между стеллажами. Там темно, но вроде бы стоит какая-то здоровенная штуковина. Давай-ка сходим туда, и посмотрим.
Чтобы добраться туда пришлось пересечь весь чердак из конца в конец. И вот оба стоят перед старинным, окованным железными полосами сундуком – вроде тех, которые то и дело встречаются в книгах о похождениях пиратов. Одного вида этого сундука было достаточно, чтобы Оскар поверил, что в нем скрыта какая-то тайна.
– Думаю, это он и есть. Ну-ка попробуем открыть.
Шарлотта вставила ключ в прорезь замка и с усилием повернула его. Раздался звонкий щелчок. Крышка сундука слегка дрогнула.
– Ну, и что тут у нас?
Волнуясь, они в четыре руки откинули тяжеленную крышку, и их глазам предстало содержимое сундука.
Он был доверху заполнен не чем иным, как театральным реквизитом. Зонтиками, веерами, бутафорскими предметами из папье-маше и сценическими костюмами. Здесь также нашлись свернутые в тугой рулон плакаты и толстая пачка театральных билетов. Оскар развернул один из плакатов.
– «Летучая мышь», – прочитал он, недоумевая. – Оперетта Иоганна Штрауса. Труппа Венского музыкального театра. Руководитель и импресарио – Максимилиан Штайнер.
– Смотри, здесь есть и другие. «Пансионат» Франца фон Зуппе. А вот «Индиго и сорок разбойников»…
Шарлотта поднесла поближе к свету пожелтевшую фотографию. На ней была изображена темноволосая женщина с загадочной улыбкой. Она стояла на фоне декорации, изображавшей парк с храмами и причудливыми беседками. Женщина была одета в шаровары из светлой легкой ткани и туфли с загнутыми ввех узкими носами. Ее черные как смоль длинные волосы были зачесаны назад и переплетены множеством ленточек на арабский манер – как у танцовщиц из «Тысячи и одной ночи».
– Тереза фон Гепп, – прочитала Шарлотта на обороте снимка. – На память о премьере оперетты «Индиго и сорок разбойников».
– На других плакатах тоже есть ее имя, – заметил Оскар. – Наверно, Гумбольдт когда-то очень любил эту актрису.
– Красивая женщина, – заметила Шарлотта. – Возможно, у моего дядюшки был с нею роман. – Она улыбнулась. – Как ты думаешь, стоит спросить его о ней?
– Я бы не стал спрашивать, – покачал головой Оскар. – Он всегда сердится, когда суют нос в его личную жизнь.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Шарлотта. – Однако только этой давней влюбленностью и можно объяснить присутствие здесь этого сундука. Ведь у самого Гумбольдта нет ничего общего ни с театром, ни с живописью, ни с музыкой.
– Все плакаты и фотографии довольно старые, – задумчиво пробормотал Оскар. – Ты не знаешь, твоему дядюшке в прошлом приходилось жить в Вене?
Шарлотта пожала плечами.
– Он много путешествовал, но в нашей семье об этом не любили говорить. Между моей мамой и ее братом отношения до сих пор довольно натянутые.
– Почему?
– Я думаю, из-за того, что он отправился странствовать вместо того, чтобы заниматься делами семьи. Мама постоянно обвиняет его в том, что он оставил ее и бабушку на произвол судьбы. Когда дядя вернулся из продолжительного путешествия, бабушка давно умерла – это случилось в 1882 г. во время эпидемии туберкулеза, а у мамы уже была своя жизнь.
– Вот как?
Оскару было вовсе не по душе рыться в прошлом Гумбольдта. Тем более что оно совершенно не касается его самого. Сейчас ему хотелось только одного: поскорее отыскать эти чертовы чемоданы, спустить их вниз и убраться с чердака.
– Я не вижу здесь ничего важного, – наконец заявил он. – Ты уверена, что Элиза имела в виду именно этот сундук?
– А разве здесь есть какой-то другой? Да и ключ подходит к замку. Давай-ка поищем повнимательнее!
Она начала извлекать из сундука реквизит и пахнущие пылью пестрые тряпки, складывая их на полу. Прошло немало времени, прежде чем сундук окончательно опустел. Когда показалось дно, Шарлотта разочарованно развела руками. Там больше ничего не было – только старые доски.
Оскар постучал костяшками пальцев по потемневшему от времени дереву.
– Странно, – пробормотал он.
– Что ты имеешь в виду?
– Хотел бы я понять…
Он отошел в сторону, присел и пристально уставился на сундук.
– Чего ты его разглядываешь?
– Смотри: днище чересчур толстое. Я думаю, здесь должно быть потайное отделение.
Шарлотта приблизительно измерила высоту сундука внутри и снаружи. Разница составила более десяти сантиметров.
– Ты, пожалуй, прав, – согласилась она. – Здесь двойное дно. Где-нибудь должен быть потайной рычаг или кнопка…
Они принялись за поиски, но внезапно со стороны люка, через который они взобрались на чердак, донеслись стук и скрежет.
– Эй! Кто-нибудь там есть?
Это был голос Гумбольдта!
