Так же росло число женщин, поступавших в высшие учебные заведения, что являлось самым прямым путем к более высокооплачиваемым профессиям. Сразу же после Второй мировой войны их количество составляло от 15 до Зо% всех студентов в большинстве развитых стран, за исключением Финляндии, флагмана женской эмансипации, где оно достигло 43°/°- Даже в 1960 году ни в одной стране Европы и Северной Америки число студенток не составляло 50%, хотя
Болгария (еще одна, хотя и менее разрекламированная феминистская страна) уже почти достигла этой цифры. В социалистических государствах в целом больше поощрялось женское образование (ГДР в этом обошла ФРГ), но в других отношениях их феминистские показатели были неоднородны. Однако уже в 1980 году половину или даже большую часть всех студентов в США, Канаде и шести социалистических странах, во главе которых стояли ГДР и Болгария, составляли женщины, и лишь в четырех европейских странах к тому времени их доля не достигала 40 % (Греция, Швейцария, Турция и Великобритания). Одним словом, высшее образование теперь стало таким же обычным явлением среди девушек, как и среди юношей.
Массовое появлепие па рыпке рабочей силы замужних жепщип, у большинства из котор^хх были дети, и быстрое распрострапепие среди пих высшего образования пачипая с гдбо-х годов создали предпос^1лки, по крайней ме-Социольноя революция 1945—199O годов 335
ре в развитых западных странах, для мощного возрождения феминистских движений. Безусловно, женские движения нельзя объяснить без этих достижений. Поскольку женщины во многих частях Европы и Северной Америки достигли своей главной цели—добились права голоса и равных гражданских прав в результате Первой мировой войны и русской революции (Эпоха империй, глава 8), феминистские движения оказались на заднем плане даже там, где их не разрушила победа фашистских и реакционных режимов. Они оставались в тени, несмотря на победу антифашистских сил и революции (в Восточной Европе и некоторых частях Восточной Азии), распространивших права, завоеванные в 1917 году женщинами, на большую часть стран, в которых они до этого не признавались, например предоставив женщинам право голоса во Франции и Италии, в странах победившего коммунизма, а также почти во всех бывших колониях и (в первые десять послевоенных лет) в Латинской Америке. Там, где вообще проводились выборы, женщины к тдбо-м годам получили избирательные права, кроме нескольких исламских государств и, как ни странно, Швейцарии.
Однако эти изменения произошли не под действием феминистских движений и не оказали никакого особого влияния на положение женщин даже в тех странах, где голосование имело политические последствия. Но в 1960-6 годы произошло резкое возрождение феминизма (сначала не затронувшее главные страны социалистического лагеря), начавшееся в СШ^ и быстро распространившееся через развитые западные государства в круги образованных женщин стран зависимого мира. Первая волна феминизма коснулась в основном представительниц образованного среднего класса. В 1970-6 и особенно в 1980-6 годы ей на смену пришла политически и идеологически менее специфическая форма женского самосознания. Она распространилась среди лиц женского пола (современные идеологи настаивают на употреблении термина «гендер»), не охваченных первым натчсксм феминизма. И действительно, женщины теперь стали политической силой, чего никогда до этого не наблюдалось. Первым и, возможно, наиболее ярким примером этого нового вида тендерного самосознания явился протест традиционно пассивных католичек против непопулярных доктрин Церкви, что особенно ярко показали итальянские референдумы в пользу разводов (1974) и принятие более либеральных законов об абортах (1981), а затем избрание президентом религиозной Ирландии Мэри Робинсон, женщины-адвоката, имя которой ассоциировалось с либерализацией католической моральной доктрины (1990). К началу 1990-х годов в некоторых странах при опросах общественного мнения было зарегистрировано резкое расхождение политических взглядов между полами.
Неудивительно, что политики начали добиваться расположения нового женского электората, особенно левые, поскольку упадок «сознательности» рабочего класса лишил партии прежних избирателей.
•«Золотая эпоха»
Однако сама широта нового самосознания женщин и их интересов делает недостаточным объяснение этого факта лишь изменением роли женщины в экономике. Во всяком случае, социальная революция изменила не только роль женщины в обществе, но и традиционные ожидания того, какой должна быть эта роль. Ожидалось, что коренные трансформации, такие как массовое появление замужних женщин на рынке рабочей силы, повлекут за собой последующие изменения в их жизни, однако этого не произошло, о чем свидетельствует пример СССР, где после того как были отброшены первоначальные утопические революционные устремления 192о-х годов, замужние женщины в основном оказались нагруженными двойной ношей прежних домашних забот и новых обязанностей по зарабатыванию денег, причем не произошло никаких изменений в отношениях между полами, а также в общественной и частной сферах жизни. Так что причины, по которым женщины, в особенности замужние, устремились на оплачиваемую работу, не обязательно были связаны с их взглядами на социальное положение женщин и их права. Это могло являться следствием бедности или происходить потому, что работодатели предпочитали женщин мужчинам, поскольку они были более дисциплинированными, а их труд оплачивался ниже, чем мужской, или просто благодаря растущему числу семей, особенно в зависимых странах, где главой была женщина. Массовая миграция рабочих-мужчин из сельской местности в город, происходившая в Южной Африке, а также из некоторых регионов Азии и Африки в страны Персидского залива, неизбежно заставляла оставшихся женщин занимать место главы семьи. Не следует также забывать о массовой гибели мужчин на мировых войнах. Если взять Россию после 1945 года, то там на каждых трех мужчин приходилось пять женщин.
Тем не менее признаки значительных и даже революционных изменений в представлении женщины о своеы положении в обществе и самого общества о роли в нем женщины несомненны. Среди них появились крупные политики, хотя этот факт никак не мог стать признаком изменения положения женщин в целом. Процент женщин в парламентах Латинской Америки (п %) в 198о-е годы был значительно выше, чем тот же показатель в гораздо более «эмансипированной»
Северной Америке. С другой стороны, значительное число женщин, которые впервые оказались во главе правительств и государств в странах зависимого мира, получило свою должность по наследству: Индира Ганди в Индии (1966—1984), Беназир Бхутто в Пакистане (1988—1990 и 1994) и Он Сан Су Ки, не ставшая главой Бирмы только из-за протеста военных. Все они были дочерьми прежних руководителей государств. Сиримаво Бандаранаике (Шри-Ланка, 1960—1965; 1970—1977), Корасон Акино (Филиппины, 1986—1992) и Изабель Перон (Аргентина, 1974—1976) пришли к руководству после смерти своих мужей. Само по себе это было не более револю-Социалънаяреволюция 1945—*99о годов 337
ционно, чем задолго до этого наследование Марией Терезией и Викторией тронов Габсбургской и Британской империй. Контраст между положением женщин-лидеров в таких странах, как Индия, Пакистан и Филиппины, и крайне угнетенным и притесненным положением остальных представительниц прекрасного пола в этих же странах лишь подчеркивает его нетипичность.
